Ирина Булгакова - Рандом (СИ)

Я не стал испытывать ее терпение. Подошел, распахнул дверь. Сделал приглашающий жест. «Прошу», - из меня даже вывалились остатки галантности.

В холле, заставленном красивой мебелью, было прохладно. За стойкой стояла блондинка – администратор. Мы появились во внеурочное время, поэтому девушка нам не улыбалась. На испачканном потекшей тушью лице застыло деловое выражение. Ее пальцы порхали по клавиатуре, в который раз выбивая на темном экране послание, которое некому было получать… Да и отправлять, по сути, тоже.

Мы поднялись на последний этаж, в номер-люкс. Круглая кровать занимала почти всю комнату, заполняя пространство между стеклянным потолком и окнами от пола до потолка. Вид открывался впечатляющий. Отсюда все выглядело по-прежнему. Нева, подгоняемая усилившимся ветром, катилась к Балтийскому морю, на противоположном берегу радостно вздымал в посеревшее небо зеленые колонны Зимний дворец.

Тая прижалась к моей спине, порывисто, страстно, практически не оставив зазора между нашими телами. Впервые за долгое время, я почувствовал себя спокойней.

- Ты здесь обитаешь? – спросил я, не шевелясь. Боясь потревожить не девушку, а свое состояние покоя.

- Я обитаю везде. Пить будешь?

Я не знал ответа на этот вопрос. Тая выскользнула из-за моей спины, заслонив мне вид из окна.

- Так будешь?- повторила она. Открытый взгляд ее серых глаз мазнул меня по лицу, задержался на губах, скользнул по шее и нырнул в отвороты рубахи. Тонкие руки вспорхнули и опустились на мою талию. Я потянулся к ней губами, но она мягко отстранилась.

- Пойдем, Макс. – Она взяла меня за руку и повела в ванную комнату – огромную, с заполненной водой джакузи, стоявшей в центре. По пути я пытался перехватить инициативу, но Тая настойчиво пресекла мою попытку.

- Не надо ничего делать, - шепнула она. Потом, спохватившись, добавила: - Пожалуйста.

Тая остановилась. Расстегнула пуговицы на моей рубашке, неторопливо сняла ее. Та же участь постигла и мои шорты. С той лишь разницей, что мне пришлось задрать одну ногу за другой. Не скрою, вид коленопреклоненной блондинки задел меня за живое. Она подвела меня к краю джакузи, встроенной в пол. Тонкие и сильные пальцы зацепились за резинку последнего предмета одежды, оставленного на мне. Тая задержалась, вопросительно заглянув мне в глаза. Я промолчал, чувствуя, как медленно ползут по ногам мои плавки.

Теплая бурлящая вода безропотно приняла меня, разгоряченного, в свои объятия. На берегу, на мой взгляд, не вкладывая ничего эротического в свои движения, раздевалась Тая. Хорошая фигура, выдающаяся грудь с непропорционально маленькими сосками, чисто выбритый лобок. Ее тело покрывал ровный загар – то ли уже умудрилась перехватить солнца, то ли оно досталось ей в наследство от прежних времен.

Не знаю. Вполне возможно, она собиралась продолжать свои игры. Но я уже шагнул к горизонту, где имело значение только настоящее. Девушка не успела войти в воду, когда я одним движением ухватил ее за затылок, притянул, подмял под себя, залепив рот долгим, болезненным поцелуем…

… - Послушайте же меня! Все это было не раз! Науке, по крайней мере, известны пять случаев! Вдумайтесь! Пять! Пять случаев, когда вымирал господствующий вид! Сначала беспозвоночные…

- Нинка, ты, что ли, избранная? Да с такими избранными я срать рядом не сяду!

- А я говорю: у чёрта! Готова поклясться, что та задница, где мы все с вами сидим, и есть те самые кулички!

- Пока не упокоимся в могиле. Все! В одной общей могиле! А Колюня сверху ковшом, экскаватором…

Дискуссия в концертном зале отеля «Санкт-Петербург» рисковала скатиться к примитивной драке. У Семеныча на красном носу блестел пот, Сан Саныч брызгал слюной, как щитом прикрываясь научными гипотезами. Василий Федорович грудью напирал на Софью Михайловну, щедро субсидируя свою речь матюгами. В углу, наблюдая за баталией старичья, веселилась молодежь. Предусмотрительно отвел подальше свою паству Султан. Только Вера по-прежнему далекая, сидела в углу, слушая лишь то, что упиралось в ладони, скрещенные на животе.

И было явление Христа в народе – в боковом проходе возник Колюня. Замер, подслеповато разглядывая собравшуюся публику. Худой, с острым носом и ввалившимися в лысый череп глазами, он посмотрел на меня и кивнул в сторону выхода.

Я двигался навстречу Колюне между рядами, когда ко мне решительно подался Гопник.

- Ты, это, Сусанин, - сквозь зубы выдавил он, приглаживая волосы, собранные в хвост. – Разговор есть.

- Сейчас? – удивился я. На моей памяти Гопник не обращался ко мне никогда.

- Ну, как бы, да.

- Пять минут тема подождет?

- Пять подождет, - согласился он и отчего-то насупился.

- Хорошо. Я сейчас подойду. Поговорим.

У выхода в неяркий осенний день меня поджидал Колюня.

- Там это, Сусанин, - без предисловий начал он, - что-то не так с этими покойниками. Посмотришь? Сил моих больше нет.

Глава 7. Влада

Влада

«Она росла из листьев. Из наваленного ветром мусора как грибы после дождя торчали головы ее соратников. Бронзовые букли париков блестели, залитые недавним дождем. Они пытались выбраться, но у них не было шансов. Им оставалось одно - ждать, когда грязная волна доберется до их ртов, вольется им в носы, залепит глаза. Они жертвовали собой, чтобы она - единственная - забралась по их головам выше, уходя от коричнево-серого наводнения».

- Врете вы все, врете! Вы, жалкие чмошники! Думаете, я не вижу, как вы все ко мне относитесь? Я все вижу! Я вам не дура слепая. Влада, вон, за своими ухаживает, Сусанин жену не бросает. Киру ладно, повезло, у него родичей не найти. Данька… Это вы не фига не знаете, а он мне по секрету рассказал, что мать навещает. Одна я? Да? Да? Думаете, какая я последняя сучка, раз своих бросила? А я? А что думаю я, вы у меня спросили?

От крика Алиска постепенно перешла на шепот. Успокаивать ее было бесполезно. Мы с Киром пробовали и у нас не получилось. Мартини – тоже оружие в неумелых руках. Пусть не было у Алиски в намерениях запустить бутылку кому-нибудь из нас в голову, но она пила. И с каждым глотком либо орала все громче, либо шипела все злее. Все, что мы могли – отобрать у нее очередную бутыль, мы сделали.

- А я их боюсь, - шептала она. – Я смотрела, как мать ходит там по квартире. Страшная, грязная… А сеструха? От нее воняет. Она обоссала всю кровать… И спит там же… Не надо на меня орать! – Алиска опять повысила голос, хотя никто ей не возражал. – Я не могу себя заставить ухаживать за ними! Отец приходит каждый день пьяный… Даже не знаю, где он там находит. Орет на всех, на мать…

Алиска билась в истерике в номере отеля «Санкт-Петербург», где мы зависли на пару дней после собрания. Кстати, пусть мне кто-нибудь задаст вопрос, на который я не смогу ответить – не знаю почему, но мне отчего-то казалось важным, чтобы он прозвучал вслух.