Люси Пьерра-Пажо - Эликсир Власти [litres]

– Секунду! – прошептала Изабелла.

Раздался характерный треск люксоматона. В следующее мгновение золотистый цвет осветил помещение. Они находились на чердаке с низким потолком. Всюду валялись сломанные стулья, покосившиеся парты и старые карты Парижа долариспемовской эпохи. Прямо под ними интернат ходил ходуном, где-то совсем рядом визжали моторы дирижаблей.

Натанаэль вытер пот со лба. Он представил, что будет с Веритэ, когда она узнает, что произошло у Орлеанских ворот. Вздрогнул и отогнал эту мысль подальше. Подмастерье постарался убедить себя, что стражам потребуется время, чтобы обнаружить разбитое окно в здании интерната и устроить обыск. Держа люксоматон высоко в руках, Изабелла закрыла дверь и повела их сквозь груды старой мебели. Феликс чуть не уронил на пол стопку словарей, наполовину изъеденных крысами, заставив всех подскочить на месте. Наконец девочка остановилась у огромного шкафа, закрытого на ключ. При желании в нем мог поместиться целый бык.

– Сюда никто никогда не приходит, – прошептала Изабелла. – Уходя, Альсид просил меня спрятать вещи. Я сразу поняла, что лучше всего это будет сделать здесь. Ночью я все перенесла сюда.

Она встала на цыпочки, приподняла серую от пыли банку, стоящую на этажерке, и вынула из-под нее новенький ключ, которым и открыла шкаф. Свет люксоматона осветил десятки богато украшенных томов и красивые безделушки, такие же хрупкие, как и ценные на вид. Кратко блеснули стеклянные глаза, украшавшие тигриную шкуру, лежащую внизу. Можно было подумать, что зверь внезапно вернулся к жизни. Натанаэль узнал зеркало с золотой лепниной, которое когда-то стояло на камине в комнате профессора Валентина. Задвинутое в угол шкафа, оно отражало теперь только обратную сторону картины, поставленной напротив.

– Нам нужно найти что-то, что позволит нам догадаться, в каком месте д’Омбревиль мог спрятать формулу противоядия, – сказал Феликс.

– Книги! – воскликнула Изабелла.

Они схватили тома в позолоченных переплетах, положили их на пол и стали судорожно листать страницы. Форзац каждой книги украшал экслибрис с ангелом, вооруженным мечом, который Либертэ видела в красном секторе Центральной библиотеки.

– Мы просто теряем время! – с досадой воскликнул Натанаэль, тряся книгой в надежде, что оттуда выпадут ценные записи. – Феликс, ведь ты работал с д’Омбревилем! Кто, как не ты, должен знать, где он мог спрятать это проклятое противоядие!

Феликс провел руками по волосам и взъерошил их, словно это могло вызвать далекие воспоминания.

– Не знаю… Простите.

Они прислушались. Шум, раздававшийся снизу, казалось, стих. Изабелла отодвинула книги, и сообщники принялись вытаскивать из шкафа одну за другой изящные вещицы, богато украшенные шкатулки и картины в рамах. Возможно, в какой-то из них скрывался тайник? Время шло, но им не удавалось обнаружить ничего интересного. Постепенно их движения становились все менее осторожными. Они выхватывали безделушки без лишних предосторожностей, бегло осматривали их и отбрасывали в сторону. Изабелла бросила на пол картину, и у нее переломилась рама. Натанаэль поднял ее и осмотрел при свете люксоматона. Он уже видел это изображение в спальне Альсида и прекрасно его помнил. Родители учителя стоят в саду, держась за руки. У их ног лежат две борзых. На заднем плане д’Омбревиль собственной персоной. Его исхудавшее лицо внушает робость. Повернувшись вполоборота, он смотрит на нечто напоминающее башни собора или замка.

Альсид тогда рассказал Натанаэлю, что картина ему досталась от приемной матери, бывшей служанки д’Омбревиля. Она-то и поведала ему о его истинном происхождении.

– А ты совершенно уверен, что в Книге, которую вы расшифровали, не было ничего похожего на формулу противоядия? – уныло переспросил Феликс. – Барон сам вел эти записи. Они предназначались семьям, которые сохранили ему верность. Книга должна была достаться им в случае его смерти. Не может быть, чтобы там не было хотя бы намека на противоядие!

Натанаэль сжал рамку картины. Ему хотелось швырнуть ею в отца.

– Либертэ расшифровала все до последней буквы! – прорычал он сквозь зубы. – Там сказано, что есть нечто, что позволяет избавиться от власти крови. Что это тайна и что д’Омбревиль умрет вместе с ней. Это все, что там есть. То есть эта тайна – не более чем пепел, развеянный в водах Сены!

– Пепел? А почему? – спросила Изабелла, опрокидывая на пол содержимое очередной шкатулки.

– Да потому что его тело сожгли! – с досадой ответил Натанаэль. – Или, ты думаешь, революционеры решили соорудить ему уютную могилу на кладбище Ла…

Натанаэль прервался и замер. Его озарило. Конечно же, Либертэ тогда сказала ему, стоя у входа в башню Верна, что д’Омбревиль унесет тайну «в свою последнюю обитель», а не просто умрет вместе с ней. Подросток завел люксоматон до упора и, едва дыша, впился глазами в картину. Нарисованный барон устремил свой ястребиный взгляд на три башенки, увенчанные статуями ангелов с мечами. Память услужливо подкинула ему последний элемент пазла. Теперь картина была целой.

– Бык меня дери!

Натанаэль подскочил на месте. Изабелла попятилась.

– Ну конечно же! – заикаясь, проговорил он. – Теперь все понятно! Это не замок! Почему я думал, что он прячет его в замке?

Феликс и Изабелла обменялись взволнованными взглядами. А Натанаэль едва мог стоять на месте от нетерпения.

– Посмотрите же на картину! Вот он, тот самый знак! Д’Омбревиль передал картину внуку и его потомкам на случай, если они одержат победу и им больше не понадобится сила крови. Противоядие находится в последней обители барона. Ну разумеется! Само противоядие или его формула.

Глядя на ошеломленные лица Изабеллы и Феликса, Натанаэль решил говорить помедленнее. Он указал на башенки с ангелами.

– Это не церковь и не замок. Это могила! Склеп семьи д’Омбревилей.

– Хорошо, Натанаэль. Успокойся. Это склеп, не будем спорить, – сказал Феликс примиряющим тоном, которым обычно обращаются к слабоумным людям. – Но даже если твое предположение верно, мы все равно не знаем, где искать этот склеп. Ведь он может быть где угодно. В Лариспеме или даже во Франции.

Натанаэль покачал головой. Ему все было ясно.

– Я точно знаю, где он находится. Я видел это место, я помню ангелов. Это было в ту самую ночь, когда я участвовал в Играх века. Склеп д’Омбревилей находится в Лариспеме на кладбище Лашез.

Изабелла и Феликс застыли в молчании. Они внимательно смотрели на картину и Натанаэля.

– Возможно, ты прав, – наконец сказал Феликс.

– В любом случае, у нас нет других гипотез, – добавила Изабелла.

Этажом ниже хлопнула дверь. Послышались сдавленные голоса, приближающиеся шаги. Кто-то на лестничной клетке подергал за ручку двери чердака. Не говоря ни слова, Изабелла и Натанаэль наскоро загрузили книги и вещи обратно в шкаф. Феликс вынул картину из рамы, свернул ее в рулон и положил себе в сумку. Держа в руках люксоматон, Изабелла подала знак следовать за ней. Она открыла узенькую дверцу, которую они не успели заметить.