Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 2. Миролюбивый поход

Командир экипажа Полуэктов получил осколочные ранения в оба бедра и левое плечо. Сознания он не потерял, но выбраться из загоревшейся машины самостоятельно уже не смог. Правой рукой ему удалось открыть защелку крышки люка и даже откинуть тяжелый полукруг вперед-вверх, но встать на сиденье и вылезти из башни, подтягиваясь лишь одной правой рукой – сил не хватило. Горящий бензин все больше вытекал на пол из пробитых баков, увеличивался жар. 22-летний Полуэктов с болью и ужасом ждал неминуемой страшной развязки. В последние мгновения он, почему-то, больше всего пожалел, не о том, что так и не успел добиться близости от симпатичной продавщицы Тани из местечка, где они перед самым Миролюбивым походом стояли, а о том, что из-за раненных ног не может нажимать на педаль спуска и бить по проклятым фашистам хотя бы из спаренного пулемета. От жара, наконец, взорвался не до конца вытекший бензобак, прекратив физические и душевные мучения мало целованного парня.

Второй на западном берегу броневик, укрывшийся за деревянным сараем возле леса, тоже успел выстрелить в длинный борт одной из немецких бронемашин, но тоже осколочной гранатой. Граната удачно угодила в переднее правое колесо и взрывом напрочь повредила подвеску. Трехосный серый броневик слегка клюнул длинным капотом и остановился в невысокой траве. Комэкипажа Крюков решил пока остаться за хлипким прикрытием сарая и бить фашистов из укрытия, впрочем, его водитель уже запустил мотор и был готов маневрировать. Следующим снарядом, уже бронебойным, Крюкову удалось поразить обездвиженную вражескую машину в борт, под башню. Но и немцы его засекли по вспышкам орудийных выстрелов. Серые броневики стали охватывать сарай широкой сжимающейся подковой, поливая короткими трассирующими очередями. Третьим выстрелом Крюков промахнулся, а сам получил парочку снарядов в капот – двигатель, работающий на холостом ходу, дернулся и заглох. После четвертого выстрела Крюкова фашист наконец-то густо задымил и больше не огрызался. С обратной стороны немецкой машины выбрались два солдата в черных мундирах и, поддерживая друг дружку, спотыкаясь, медленно потрусили назад.

Отрывшие неглубокие окопы с двух сторон от дороги бойцы Сидоренко попытались прижать огнем двигающуюся за броней многочисленную вражескую пехоту. Длинными очередями поливал серо-зеленые фигурки из своего Дегтярева-пехотного, расставившего сошки за бруствером, пулеметчик Соколовский. Вразнобой и почти безрезультатно палили из винтовок с примкнутыми игольчатыми штыками остальные красноармейцы. Если в ближнем бою они уже набрались хоть какого-то успешного опыта, то попадать с нескольких сотен метров по бегущим (пусть даже навстречу) мишеням еще не научились. А стрелковая подготовка в мирное время была у них, как и у большинства, явно недостаточной.

Но немцы тоже хотели жить, а не принимать пули незащищенной грудью – группа солдат, которую щедро обхаживал своим свинцовым вниманием Соколовский, частично забежала от его огня за броневик, а частично залегла в невысокой пожухшей траве. Залег и пулеметный расчет с МГ-34. Прекрасно знающие свое дело немецкие пулеметчики молниеносно открыли густой прижимающий огонь уже по советской позиции. Пули сперва веером прочирикали по-над самым окопом. И только высокий Соколовский успел пригнуться, как более низкая очередь насквозь прошила слабый бруствер – комки выбитой глины застучали по его каске.

Седоусый шофер Величко решил от греха подальше, пока не подбили, отогнать свою полуторку в сторону от наступающих немцев. На ту сторону реки, через мост, – уничтожат. Только влево, на проселочную дорогу, по которой недавно проехали два своих броневика и грузовик. Бегством он это не считал: помощь от его карабина против немецкой брони и примерно роты пехоты небольшая, посадить своих красноармейцев обратно в кузов и спасаться вместе с ними – не получится (и при посадке их постреляют, и потом, кто живой сядет – в движении очередями через деревянные борта посекут). Кстати, и группу Карпенко сюда на помощь позвать не помешает. Шофер той полуторки, когда проезжал мимо, крикнул ему, что они к железнодорожному мосту вниз по реке неподалеку направляются.

Величко сразу свернул с дороги и на полном газу, подпрыгивая на кочках и выбоинах, помчал к недалекому проселку. Кто-то из немцев дал запоздалую трассирующую очередь и прошил ему борт. 10-зарядный магазин бронебойных снарядов, предназначенных для советской бронетехники, фашист сменить не успел и никакого ущерба, кроме крупных (от самих снарядов) и мелких (уже от их осколков после разрыва) дырок в деревянных бортах и днище кузова, полуторка не получила. Угол леса на пересечении шоссе и проселка быстро скрыл слегка раненный, но не потерявший подвижности грузовичок от немецкого огня.

Обездвиженный броневик Крюкова все продолжал, по мере сил, огрызаться. Бронебойные вражеские снаряды, разносящие в хлам деревянный сарай, вреда ему пока не причиняли: они рвались еще до соприкосновения с его броней. Сам же он начал дуэль со второй, развернувшейся к нему узким угловатым носом вражеской машиной. В покрытом низкой пожелтевшей травой поле были небольшие кочки и неровности, на которых слегка переваливался трехосный вражеский броневик. Это сбивало наводку, как немецкой 20-мм автоматической пушке, бьющей короткими злыми очередями, так и мешало участвующему в своем первом реальном бою отделенному Крюкову, попасть в вихляющего врага одиночным выстрелом своей более мощной сорокапятки.

На восточном берегу реки машины Иванова и Дементьева, наконец, развернулись и тоже вступили в бой. Первыми выстрелами промахнулись оба: и командир отряда, и его подчиненный. Пока оба башенных стрелка перезаряжали пушки, некоторые немцы успели отреагировать на новую опасность: перестав разносить в щепки сарай, они направили на другой берег трассы коротких очередей, нащупывая новые вступившие в бой цели.

Восточный берег был, как и положено природой для рек, текущих примерно вдоль меридианов, пологий, а западный – крутой, с небольшим обрывом. Иванов видел, как взорвалась от немецких трассеров машина Полуэктова, и решил по мере возможности, укрыть свой корпус, как его это выручило во время недавнего боя на перекрестке.

– Коля, – скомандовал он Гурину, – давай вниз к реке. Только на склоне очень медленно, я скажу, когда остановиться.

Колька сперва резко рванул вперед, чтобы уйти от вражеского трассирующего огня, а потом, уже съехав под пологий уклон, стал притормаживать. Он и сам понял задумку командира и, когда в узкую лобовую щель заметил, как ровная поверхность на другой стороне начинает скрываться обрывистым берегом, выжал тугую педаль тормоза до отказа.