Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 2. Миролюбивый поход

Затянувшуюся советско-польскую беседу прервал трескучий близкий залп: у кромки воды выстроенный в линию десяток улан расстрелял своих дезертиров. Все обернулись к месту быстрой казни и замолчали. Краснолицый полнотелый немолодой улан с шевронами на погонах подошел к упавшим телам в гражданской одежке с чужого плеча, потыкал поочередно всех сапогом и двоих еще дострелил из револьвера.

– Вас это шокирует? – спросил полковник.

– В общем-то, нет, – покачал головой Иванов. – Это действительно ваше дело. Но я бы на вашем месте так не спешил. Тем более что, возможно, мы с вами все-таки договоримся насчет плена.

– Насчет плена мы с вами не договоримся. Исключено. А дезертиров нужно расстреливать, чтобы другие не решили последовать их заразительному примеру.

На рысях подскакал улан, резко осадил теряющего с удил пену гнедого коня и что-то тихо доложил. Иванов догадывался что. Пан полковник переспросил – улан, кивая головой, уточнил.

– Ситуация меняется, пан лейтенант, – передал переводчик слова полковника. – Подходит ваша танковая колонна.

– Я этого и не скрывал, – сказал Иванов. – Мои люди предупреждали об этом ваших представителей еще до появления немцев.

– Они дадут нам беспрепятственно уйти?

– Если честно – очень в этом сомневаюсь.

– Нам собираться к маршу не долго. Вы нас не догоните, особенно, если мы расставим пушки на этом берегу.

– Пан полковник предлагает нам убивать друг друга на радость Гитлеру?

– Кто командует вашими танками?

– Командир моего батальона майор Персов.

– Проводите меня к нему.

– Хорошо.

Полковник Бабич отдал распоряжения своим офицерам, вставил ногу в стремя и одним махом взметнул свое крупное тело в седло. Иванов решил ехать на другой берег в кабине полуторки Величко. Чего броневик зря гонять? Он очень надеялся, что воевать с уланами не придется, но пусть, на всякий случай, боевая машина побудет здесь. По мосту переезжали на западный берег последние армейские повозки со станкОвыми пулеметами и полковым обозом. Противотанковая батарея была уже здесь. Все шесть низеньких «бофорсов», стоявшие колонной вдоль обочины, оставались взятыми на передки.

Пан полковник в сопровождении переводчика и ординарца тронул коня шагом по мосту. Величко, в кабину которого сел Иванов, на первой скорости покатил следом. Польские фургоны слегка прижались к перилам, и полуторка вполне смогла пройти мимо них. Выехав на шоссе, кавалеристы перешли на рысь; Величко тоже переключил передачу. Встреча с батальоном произошла метрах в двухстах от моста. Поляки остановили коней заранее; Величко затормозил свою машину за ними и лейтенант Иванов вышел из кабины, привычным жестом оправляя комбинезон под ремнем.

Качнувшись запыленными клепанными корпусами в десяти метрах перед ними стали идущие впереди батальонной колонны четыре БТ-5. Через взлохмаченную первой машиной пылюку Иванов узнал в башенном люке второго танка своего недавнего соратника, круглощекого лейтенанта Гординского. Обойдя сидящих в седлах улан, Иванов улыбаясь заскочил на надгусеничную полку к товарищу и радостно пожал ему чумазую руку.

– Здорово, Виктор! – поприветствовал Иванов. – А я вас уже заждался.

– Привет, Володя! – ответил Гординский, поднимая противопылевые очки на шлемофон, – рад тебя видеть в добром здравии. Вам, говорят, панов стало мало – так вы наших немецких союзников расколошматили к едреней фене?

– Если бы не паны, – эти гребанные фашистские союзники , расколошматили бы нас. Ну да ладно. Это долгий разговор – я тебе потом все расскажу. Подробно. А пока я должен проводить польского полковника к комбату. Ты пока свой взвод вперед не двигай, перекури, не нервируй поляков. У них, кстати, противотанковая батарея на том берегу имеется: шесть 37-мм «бофорсов».

– Как скажешь, постоим – покурим.

Иванов вернулся к полуторке, чтобы следовать дальше вдоль остановившейся колонны до комбатовской машины, но Величко его окликнул:

– А комбат у вас не гордый, – сказал он и кивнул на дорогу, где по встречной полосе лязгал гусеницами приближающийся командирский БТ-7, – сам решил подъехать, навроде того Магомета с горой.

Комбатовский танк остановился – майор Персов тоже поднял очки и спрыгнул на шоссе. Полковник Бабич и переводчик спешились и отдали поводья ординарцу. Сошлись. Козыряние. Знакомство. Короткий обмен приветствиями. И опять взаимные уговоры: сложите оружие – да оставьте нас в покое и мы спокойно, никого не трогая, уйдем на запад; вы попадете в плен к немцам – отобьемся; у нас приказ – у нас тоже; ваше правительство, отдавшее приказ, бежало – это ничего не меняет, мы все равно хотим бить немцев… И так, чуть меняя аргументы и их опровержения, тянулась бесконечная сказка про белого бычка. Персову это надоело, и он слегка повысил голос, добавив нотку раздражения:

– Послушайте, пан полковник, что я вам скажу. Ваша цель и воинский долг, как я понял, – громить фашистов. Так?

– Так. Но еще и защищать Польшу.

– Так какого дьявола вы меня здесь задерживаете? Голову мне морочите? Чем дальше на запад пройдет Красная Армия – тем меньше пройдет на восток германская. Неужели вам это не понятно? И вы, пан полковник, неужели не понимаете, что для вашего полка, при всей его храбрости и умении воевать, выбор стоит только в том, кому вы в итоге и в каком количестве сдадитесь в плен: нам сейчас или немцам потом, потеряв часть людей убитыми и раненными?

Полковник помолчал, снял каску, пилотку, достал из кармана галифе носовой платок и тщательно вытер потное, покрытое пылью, темное от загара крупное лицо. Постоял с непокрытой головой, подставляя ее под мягкий обдувающий ветерок, подумал. Майор его не торопил с ответом.

– К сожалению, – вздохнул полковник, – вы, по-видимому, правы. Выбор у меня только в том, кому в конечном счете сдать полк. Ладно. Я его сдам Советам. Договорились. Очень надеюсь, я не совершаю ошибку.

– Это не официальная информация, но я почему-то уверен, что наш союз с Германией долго не продлится. А вот наше с вами боевое братство, пан полковник, еще будет иметь продолжение. Кстати, в плен вы проследуете верхом на своих лошадях. Под нашей охраной, естественно, и без оружия.

– На лошадях? Первый раз слышу о таких условиях плена.

– Это не моя инициатива, – пожал плечами Персов. – Начальство распорядилось оставить вам в пользование конский состав. В плену будете сами за ним и ухаживать. А все ваши офицеры могут оставить себе личное холодное оружие. И поверьте, сдаваясь временно нам, вы принесете куда большую пользу своей Польше, чем если бы вы даже смогли окольными путями через другие страны пробраться во Францию. Ну, вы ведь лучше меня знаете, как ваши союзники-французы сейчас воюют. Я слышал, что сидят перед линией Зигфрида и боятся ее атаковать, все какие-то оправдания себе придумывают. Вы ведь не думаете, что с прибытием польского подкрепления они внезапно бросятся в атаку?