Павел Кольцов - Чем я хуже?

— Летом 1410 года. Месяц и число, извините, не помню. Когда я рассказываю конкретную тему, я заранее перечитываю свои конспекты.

— Переход Ганнибала через Альпы?

— Точно не скажу. Но это было во время Второй Пунической войны. В ее начале. Году так примерно в двестинепомнюскольконадцатом до нашей эры. В Альпах у него погибла чуть ли не половина войска. Его предположительный маршрут историки восстановили по громадным залежам замерзшего навоза.

— Паровая машина Уатта?

— Конец восемнадцатого века… Год примерно 1780. Точнее не помню.

— «Бостонское чаепитие»?

— Ну, война за независимость Америки началась в 1775 году. А груз чая в Бостоне колонисты утопили на год или два раньше.

— Оборона Шипки?

— Летом 1877 года.

— Взятие Казани?

— Если Иваном Грозным, то в 1552 году. Осенью.

— Поход Олега на Царьград?

— 907 год.

— Второй крестовый поход?

— Середина XII века. Год примерно 1150-й.

— Захват Хорезма?

— Если монголами — примерно 1220 год. Точнее не скажу.

— Битва на Марне?

— Сентябрь 1914-го.

— Когда на Белой Горе протестанты разбили католиков?

— Никогда, — пожал плечами Алексей Валентинович. — Все произошло с точностью да наоборот. На Белой Горе во время Тридцатилетней войны католики разгромили протестантское войско и получили в качестве приза капитулировавшую Прагу. Было это примерно в первые годы после начала войны. А началась она в 1618. Значит, где-то году так в 1620-ом.

— Ладно, Михаил Иванович, — остановил вопросы майор. — Думаю, вполне достаточно. Какова точность ответов?

— Более чем, Петр Сергеевич. Видно, что в истории Алексей Валентинович вполне разбирается. Для шофера Нефедова такие знания категорически нехарактерны.

— Угу, — удовлетворенно кивнул майор. — Это хорошо. Послушайте, Алексей Валентинович, а какие вы песни знаете? Из тех, что пока еще не написаны?

— Точно! — радостно хлопнул себя по коленям Алексей Валентинович. — Как я об этом не подумал? Хорошо, что вы напомнили, товарищ майор госбезопасности! Если вы меня обеспечите гитарой — я вам и спеть могу. Я, который Алексей Валентинович, играю на гитаре (на слабеньком любительском, правда, уровне) и знаю множество песен. Я их пел и с друзьями в лесу на вылазках и шашлыках, и в квартирах на посиделках, и в турпоходах с учениками, и на школьных концертах. Вот в теле Нефедова еще ни разу не пробовал — не хотел никого удивлять таким неожиданно возникшим талантом.

— Вы какую гитару предпочитаете?

— Шестиструнную.

— Михаил Иванович, распорядитесь.

— Есть, — капитан позвонил по телефону и распорядился.

— Пока несут гитару, — продолжил майор, — Алексей Валентинович, пожалуйста, еще несколько вопросов. Почему вы начали привлекать внимание именно Михаила Ивановича? Раньше, как показали все сопровождавшие вас конвоиры, вы вели себя тихо (об избиении четырех сотрудников промолчим).

— Во-первых, я уже отчаялся что-либо доказать следователю Веселенькому. Во-вторых, пока меня не повернули к стене, я успел заметить блестящие эмалью от знаков различия петлицы, хотя и не разобрал их конкретно. И, в-третьих, — запах. Непривычный запах дорогого, как я тогда подумал, иностранного, одеколона.

— Вы решили, что Михаил Иванович из иностранного отдела?

— Да. Хотя, понимаю, что заграничный одеколон вполне мог быть и у любого другого. Мало ли, кто-то подарил, да и ассортимент ваших спецраспределителей я не знаю.

— А почему вы хотели обратиться именно к товарищу Судоплатову?

— В нашей историографии он значится более-менее здравомыслящим и порядочным человеком в руководстве НКВД. Фамилии остальных начальников именно этого времени, кроме, естественно, Лаврентия Павловича, я просто не знаю. Кроме того у Судоплатова есть возможности быстрее других проверить данные из моего письма, касающиеся зарубежных событий.

— Вы назвали фамилии Маневича и Зорге. Что вам о них известно?

— Ну, разведчик Рихард Зорге у нас очень известен. А здесь и сейчас он, не помню на какой должности, работает в немецком посольстве в Токио. Во многом, благодаря именно ему, в 1941-ом году отстояли Москву. Той осенью он сообщил, что Япония приняла решение, как минимум до середины 42-го года не нападать на Советский Союз. Это позволило товарищу Сталину перебросить больше двух десятков полноценных, хорошо обученных и экипированных сибирских дивизий для обороны столицы. В итоге, рвущихся к Москве фашистов отбросили. Позже Зорге и практически всю его группу арестовали японцы и казнили. Лев Маневич. Тоже разведчик. У нас о нем в 70-х годах был снят художественный фильм. Я его еще в детстве видел. Потом, в зрелые годы, еще раз пересмотрел. Запомнил. Он сейчас в Италии работает. Псевдоним не помню. Итальянцы его, в конце концов, в середине войны арестовали и передали немцам. Сидел в концлагере. После освобождения американцами умер от туберкулеза.

— Ясно. Что такое атомная бомба? Ядерное оружие?

— Насколько я знаю, уже сейчас во многих странах или уже ведутся, или скоро начнутся разработки на эту тему. У нас этот проект курировал лично товарищ Берия, правда, я не помню, когда сам этот проект начался. Вот я и подумал, вдруг офицер, пахнущий иноземным одеколоном, в курсе таких понятий. Атомная или ядерная бомба — это оружие огромнейшей разрушительной силы. Оно основано на свойстве ядер радиоактивных металлов (урана, плутония и прочих) при определенных условиях распадаться с выделением просто-таки колоссального количества энергии. Подробности сейчас опущу, одно могу рассказать. Немцы и мы во время войны их создать так и не успели. Первые бомбы собрали американцы в 45-ом и использовали их уже в самом конце войны против мирных городов Японии. Демонстративно использовали, без особой военной нужды, единственно, чтобы показать всем, а особенно Советскому Союзу, свою мощь. Они сбросили одну урановую и одну плутониевую бомбы на небольшие, но густо заселенные города: Хиросиму и Нагасаки. Так вот, в этих городах погибло одномоментно примерно по 75000 жителей и в два раза большее число умерло потом от лучевой болезни. (Незнакомый сержант принес и положил на стол гитару). Было уничтожено то ли 3/4, то ли 9/10 всех зданий. И это от одной только бомбы. У нас такая бомба появилась, по-моему, только в 49-ом году. Во многом, благодаря разведкам НКВД и ГРУ: многое мы просто передрали у американцев. Ну, что. Вкратце по атомной бомбе — все. Начинаем концерт художественной самодеятельности?

Майор ободряюще кивнул, и Алексей Валентинович взял со стола гитару. Проверил струны, некоторые подтянул. Попробовал, как «работают» непривычные к гитаре крупные и негибкие шоферские пальцы Нефедова. Не ахти, очень мягко говоря, но что делать? Придется бацать такими. Не на конкурсе, в конце концов, выступает. Энкавэдэшников, как он понял, интересует лишь содержание. Такая себе дополнительная косвенная проверка.