Лоран Бине - Цивилиzации

Пехотинцы, вооруженные копьями с длинными наконечниками, расчищали путь императору, тот ехал верхом, в окружении свиты, под широким балдахином, развернутым пешими слугами. С каждой стороны — по колонне солдат в цветистой форме с алебардами и аркебузами. Замыкали шествие интендантские экипажи, запряженные лошадьми. Итого тысячи две человек. Главные силы, которые Кискис и Чалкучима оценили в сорок тысяч, остались на равнине. То есть соотношение всего один к десяти. Но, в отличие от Толедо, где помогла внезапность, когда жители спали, на этот раз другая сторона была вооружена и начеку.

Карл был в черных с золотом доспехах и восседал на вороном коне, покрытом красной попоной.

Игуэнамоте поручили выйти им навстречу, одной. Кубинская принцесса сбросила покрывало из летучей мыши и шла под полуденным солнцем обнаженной. Гул всколыхнул ряды солдат. Постриженный, сопровождавший войско левантинцев, подошел к ней и протянул свой говорящий футляр.

— Reconoces el dios único y nuestro señor Jesús Christ? [119] Признаешь ли ты единого Бога и Господа нашего Иисуса Христа? (исп.)

Игуэнамота взяла у него футляр и, уже зная всё наизусть, ответила:

— Reconozco el dios único y vostro señor Jesús Christ [120] Признаю единого Бога и Господа вашего Иисуса Христа (исп.). .

Затем она насмешливо взглянула на священника и открыла драгоценное содержимое. Прочла:

— Fiat lux, et facta est lux [121] Да будет свет. И стал свет (лат.). Быт 1, 3. .

Вдруг через площадь что-то просвистело, и в шею коню Карла V вонзилась стрела. Тут же более напористый, вибрирующий свист повторился, и коню в голову прилетел металлический шар диаметром не больше толщины пальца. И вот уже небо расчертили такие снаряды — все они летели во всадников. Стрелкам, засевшим на крышах, было приказано сначала убивать лошадей. Они метили в лошадиные морды из луков и пращей. Животные падали одно за другим с горестным ржанием. Послышались крики — кричали одно и то же: « Salva el Rey! » [122] «Спасай короля!» (исп.) Гвардия встала в каре, заслонив Карла со всех сторон. Это была их первая ошибка.

Вторую допустили аркебузиры, целившиеся в стрелков на крышах: со своих позиций, на таком расстоянии, они расстреляли весь свой запас, никому не причинив вреда.

Тогда церковные двери распахнулись, и оттуда хлынули конные воины-китонцы, вел их Атауальпа. Умение держаться верхом они унаследовали от пращуров и равных себе в этом искусстве не знали. Тактическое чутье и отвага, выкованная за время их одиссеи, решили момент атаки. Копыта лошадей застучали по мостовой; в окружение попал весь отряд левантинцев, еще больше уплотнившись из-за внезапного нападения, так что аркебузирам не хватало места, чтобы перезаряжать оружие: они прижимались друг к другу и натыкались на трупы лошадей, а тем временем часть королевской гвардии образовала внешнее оцепление и выставила вперед копья, чтобы никто не проник внутрь, отчего войско стало напоминать ежа, судорожно свернувшегося в клубок.

Теперь кольцо нельзя ослаблять, пресекая все попытки прорвать окружение. Лансьера, который пытается ранить лошадь и вырваться, бьет саблей по затылку всадник, едущий следом. На солдат без щитов продолжает сыпаться град стрел и метательных шаров, подбираясь к сердцу ежа. « Dios salve al Rey! » [123] «Боже, спаси короля!» (исп.) Полководцы Карла V окружают его и защищают своими телами.

Испанцы гибнут, но и боеприпасы кончаются, а те, кто еще стоит на ногах, трубят в рога, снятые с трупов товарищей, и зовут на помощь. Оставшаяся на равнине армия вот-вот придет в движение, нужна развязка, иначе все пропало. Быстрое завершение. Руминьяви хлещет своего коня, скачет прямо на копья и, перемахнув через них в умопомрачительном, невероятном прыжке, приземляется за оцеплением из пик; конь топчет людей, а сам Руминьяви разит их справа и слева большим молотом и плющит доспехи, как отбивные.

Брешь пробита, все устремляются туда. В этот миг китонцы превращаются в демонов, жаждущих крови, и топорами прокладывают сквозь живую массу коридор, который должен привести их к королю — они не забыли, что это их цель, но руки-убийцы орудуют неистово, и нельзя поручиться, что все помнят о приказе взять Карла живым.

Атауальпа уже здесь, верхом вместе со всеми попирает живых и мертвых, стремится к центру схватки и в гуще дерущейся толпы различает доспехи короля: они по-прежнему сверкают под палящим солнцем, но гнутся под натиском тел, поэтому инка также принимается рубить саблей всех подряд без разбору — левантинцев, китонцев, ведь он знает, что от жизни Карла зависит, будет ли жить он сам и его воины.

Карл сражается смело, герцог Альба сражается и гибнет подле него от удара шпагой, герцог Миланский [124] Франческо Мария Сфорца (1495–1535) — последний герцог Милана, получивший этот титул от Карла V в 1525 г. сражается и гибнет от удара топором, испанский поэт Гарсиласо де ла Вега [125] Гарсиласо де ла Вега (1501 или 1503–1536) — испанский поэт и офицер. Участвовал в походах Карла V, в одном из них был убит вместо императора в результате покушения. гибнет, заслонив своего короля от клинков, которые свистят в воздухе и ищут бреши в доспехах, да и Карла тоже вот-вот настигнет смерть: он падает и под весом своих доспехов не может подняться, точно черепаха, а китонцы готовы его растерзать — набрасываются подобно псам, делящим кусок мяса, и, как трофей, рвут на части его кирасу. Но Карл отбивается, он еще не убит и корчится, как раненый зверь, так что добить его атакующим не так просто.

Наконец до них добирается Атауальпа, но теперь обе армии словно забыли об императорах; воины не слушаются его окриков, их не остановить, приходится хлестать их полотном топора и вздыбливать коня; затем, оказавшись все-таки рядом с королем, он разворачивает животное, спрыгивает и поднимает Карла.

У короля пострадали щека и кисть, из перчатки капает кровь, его облачение сорвано, он полуобнажен, но обхватившая его рука Атауальпы действует, как спасительный магический бальзам: атакующие внезапно пробуждаются от кровавого наваждения, десницы мести замирают. Бой окончен. Солнце по-прежнему опаляет площадь. Большая стрелка на циферблате башенных часов вернулась в исходную точку.

17. «Инкиады». Песнь I, строфа 11

Мне ни к чему тревожить ум заботой

И вымыслам бесплодным предаваться.

Не льстивых муз измышленные оды,

А правды песнь здесь будет раздаваться.

Историей великого народа

Я целый мир заставлю упиваться.

Мы превзошли Руджьера и Роланда,

Пред нами меркнет доблесть Родоманта.

18. Гранада

Говорили и так: дескать, устроив эту засаду, Атауальпа проявил недюжинное коварство, но нужно учитывать угрозы, которые услышали от Карла V посланники Верховного инки после Толедо. К тому же китонцы уже могли наблюдать, как адепты приколоченного бога поступают с теми, кто не разделяет их веру, — видно, они принимают его историю слишком близко к сердцу: недаром священник, подошедший к Игуэнамоте в Саламанке, первым делом потребовал от нее признать эти притчи.