Марк Рабинович - Переплетение времен

Последующие два часа были беспокойными. Вскоре на площадь начали прибывать заворичане, пестро вооруженные и возбужденные. Они несли ижевские двустволки, заряженные "жаканами", разнообразные "Сайги", обрезы времен давней войны и немногочисленные АКМ. Все они поступали в распоряжение Эйтана, организовывающего оборону с помощью переводчика Лёшки, который так и не сумел снять предохранитель со своего пистолета. Фельдшера из местной амбулатории срочно послали в район за дополнительной порцией антибиотиков, адреналина и перевязочных материалов. Все это, особенно антибиотики, было не лишним, ведь я еще хорошо помнил, как чуть не отдал концы от трупного яда.

Кто-то принес мне бутылку лимонада из "Магазина" и сэндвич от "Борща" и я пристроился на бревне за углом почты. Теперь я снова был в своем времени и был не один, поэтому напряжение постепенно отпускало. Рядом со мной плюхнулся на бревно археолог Сергей Леонидович и молча закурил сигарету. Я вдохнул сладкий дымок и вспомнил, как бросил курить перед первой заброской в Х век, бросил легко и естественно, как будто отрезал.

– Я очень хороший археолог – начал он вместо приветствия – А хороший специалист должен верить своей интуиции…

Он посмотрел на меня, ожидая вопроса, не дождался и продолжил:

– …Поэтому я все же снял скол с того надгробного камня и сам отвез в Киев, в лабораторию. Знаете, что показал радиоуглеродный анализ?

Он ждал ответа, а что я мог ответить?

– Знаете! – удовлетворенно произнес он – А в метре от того камня я выкопал еще кое-что странное. Хотите знать что?

– Наверное, двуручный японский меч – устало сказал я.

Мне очень хотелось спать, но спать было некогда.

– Ну, так не интересно! – разочарованно произнес он, вставая – Все же, к следующему разу, я бы посоветовал вам выучить старославянскую азбуку. А то ваше незнание основ грамматики может вызвать массовые помешательства среди археологов.

И, покровительственно хлопнув меня по плечу, он пошёл, неуклюже придерживая ремень карабина, к Эйтану, который расставлял людей по периметру. Хорошо, что он еще не знает про "киевское письмо", подумал я, такое надругательство над историей он может и не простить. За углом, на крыльцо почты присели женщины: Анюта, тетя Надя и баба Катя.

– В Африке, значит, росла? – укоризненно сказала Надежда – Неужто тыщу лет назад уже так хорошо врать умели?

– Ну, тетя Надя! – я не видел, но знал, что Анюта покраснела от смущения.

– Да еще когда ты на нашу церкву крестилась не по нашему, я уже поняла что что-то не так. Думала поначалу, что ты из этих униатских западенцев. А ты, оказывается, наша, только древняя. Так это что, все правда и про Соловья-Разбойника и про Илью Муромца?

– Лучше вы Арье спросите, ведь это он с Элияху ходил по Лесу, да с Соловьем бился. Ну а Змея, правда не совсем Горыныча, вы и сами видите.

Тушу Змея так и не удосужились убрать с забора.

– Откуда только взялась эта пакость?! – спросила Надежда.

– Не знаю, тетя Надя – ответила Аня – Никто не ожидал, что они будут летучими. Ведь в прошлый раз…

–– Ага! Значит был и прошлый раз?

– Это было давно, тысячу лет назад – я не видел как Аня улыбается, но представил ее улыбку – А вот жрецы Хадура были те же самые.

– Это у кого же такой бог? – этот вопрос задала баба Катя.

– У древних венгров, бабушка, у мадьяр.

– Опять венгры! – тихо произнесла баба Катя.

Я вздрогнул.

– Не надо, мама! – попросила Надежда, но баба Катя ее не послушалась.

– Когда наши вернулись зимой 43-го, то мадьяров в плен не брали – рассказывала она – Был такой приказ по армии. Никто того приказа не видел, но все о нем знали и знали за что. Зверствовали они похуже немцев, те венгры. В Марковцах, что в десяти верстах от нас, на Черниговщине, они людей живьем сжигали, а что с бабами и девками делали, то я рассказывать не буду. Ты и не знаешь, Наденька, а я ведь сама-то из Марковцев. И все, все видела еще девчонкой. Вам-то я не хотела рассказывать, да вот такой случай, опять мадьяры идут, да еще и со Змеями.

Мне послышались какие-то звуки, похожие на тихие рыдания. За углом ничего не было видно, но я знал, что Аня сейчас обнимает бабу Катю.

– В Заворичи-то я побежала потому что это село венгры не трогали.

– Что так, бабушка?

– Был у них один офицер, так он не дал их гонведам в село войти. Сказал, что ему то-ли вера не позволяет, то-ли какой завет предков. Я даже фамилию его запомнила. Капитан Акаши его звали.

Аня никогда не слышала эту фамилию, а я помнил ее хорошо. Никогда не забуду две встречи с Тархошем на Трубежском броде. Выходит, помнил он свое поражение и потомкам своим заказал ходить на Заворичи. Жаль, что Арпад и Альмош не были так же благоразумны. А баба Катя продолжала свой рассказ:

– Потом пришли немцы на смену тем мадьярам и капитана того забрали. То ли он партизанам помогал, был тут у нас в лесу небольшой отряд, то ли село жечь отказался, не знаю. А только расстреляли немцы того капитана и пошли село жечь, но не успели. Пожгли только две хаты на краю, как наши их выбили из села. То были солдаты генерала Ватутина. Он-то и отдал приказ венгров в плен не брать. Ну, их и не брали…

Женщины надолго замолкли и я осторожно выглянул из-за угла. Теперь их разговор принял иное направление.

– Детишки-то есть у вас? – спросила баба Катя.

Аня ничего не ответила, лишь горестно покачала головой.

– Думаешь, грех на тебе?

Аня снова помотала головой.

– Тогда, то другое – она задумалась – Сколько ты здесь? Вроде бы Надежда тебя нашла об позапрошлом годе?

Аня вскинула голову и кивнула. О чем это они? Неужели баба Катя еще раньше знала об ее происхождении?

– Может ты поначалу и вправду была иной, не такой как мужик-то твой, да только инакость та не навечно. Смотри, дочка, два года надо человеку, чтобы его тело обновилось и все клеточки заменились. Это еще академик один говорил, что к нам сюда приезжал, а академик врать не будет. Так что все у вас получится. Надо только немножко подождать. Ты мне верь, дочка, я уже много лет на этом свете живу.

– Спасибо, баба Катя! – это были первые слова, которые Аня произнесла, а точнее, прошептала, за все время разговора.

Но тут она увидела мою ухмыляющуюся физионимию за углом и улыбнулась, а Ковальчуки тут-же деликатно исчезли. Моя любимая подошла ко мне, присела рядом и потерлась щекой о щеку, как котенок.

– Как попутешествовал без меня, о мой Лёв? – спросила она, лукаво улыбаясь, потом принюхалась и добавила, облизнувшись – Сегодня тобой хорошо закусывать!

Я вернулся и теперь на эту тему можно было и пошутить. А вот в те бесконечные дни, что нас разделяли века, ей было не до шуток. Она ничего об этом не сказала, но я все знал без слов и знал чего ей это стоило. Мне было легче, но и я только сейчас понял какое это счастье чувствовать тепло ее тела и обонять аромат ее волос пахнущих косметикой и дымом костра.