Марк Рабинович - Переплетение времен

– Очень скучал, любимая – сказал я правду.

– Ты там случайно за Ведой не приударил?

Я только пожал плечами. Вопрос, на мой взгляд, был совершенно излишен.

– А то смотри! – зловеще улыбнулась она – Я женщина средневековая: узнаю, что ты мне изменяешь – прибью сковородкой и наш гуманный суд меня оправдает!

Угроза была не слишком серьезной, да, к тому же, моя Аня не признавала сковородок. Дело в том, что в "ее время" жареную еду не употребляли, а овощи, мясо и рыбу либо варили, либо пекли. Она и сейчас, через тысячу лет, считала жареную пищу вредной и в этом ее поддерживали многочисленные подруги, плотно сидящие на диете. Моей же Анюте диета была не нужна, но сковородки на кухне продолжали пылиться.

– Подожди меня, я скоро!

Она мягко высвободилась и побежала на другой конец площади, где Богдан, Алексей и Эйтан уже организовали импровизированный штаб. В этот момент меня отвлекло появление на площади двух машин. Это вернулся Слоник с крупнокалиберным пулеметом на самодельной турели, наскоро приваренной к кабине "тойоты". Вслед за ним на площадь въехал и грузовик с такой же турелью на кабине, на которой я с удивлением увидел ПЗРК "Стрела", известный мне только по картинкам. Эйтан, бесконечно довольный неожиданной огневой поддержкой, немедленно начал показывать Богдану, как перезаряжать "Стрелу". Непонятным оставалось только откуда сам Эйтан это знал, но я уже давно привык к его сюрпризам.

– Привет!

Я вытаращил глаза на вернувшуюся Анюту. В легкой синей куртке поверх легкомысленной футболки, джинсах, красиво облегающих ее ладную фигурку, белых кроссовках и моей старой бейсболке с надписью "Валетта, Мальта", она походила сейчас на беззаботную туристку, которая отправляется в веселый, недолгий и неутомительный поход по лесу. Эту благостную картину портил гражданский "Тавор" с укороченным стволом, ремень которого висел у нее на шее. У меня отвисла челюсть.

– Что, любимый, не ожидал? – в ее глазах веселые чертики соседствовали с тревогой.

Наверное именно этого мне и следовало ожидать, а ей не надо было мне ничего объяснять. Мне пришлось ждать любимого человека только один раз, но тогда ожидание растянулось на века и я знал, как это больно. А у нее сложился богатый опыт ожидания. Вначале, тысячу лет назад, она уже ждала меня из дальнего поиска, в который я ушел с княжеским спецназом Ильи Муромца. Потом, вместе с женщинами детинца, она ждала, считая микросекунды, когда я подожгу напалмовые бомбы и расправлюсь со Змеями. А здесь, в новых Заворичах, ей пришлось снова ждать меня из отчаянного броска на одиннадцать веков назад. Но теперь она больше не хотела ждать, потому что ждать так тяжело. Она хотела быть рядом. Правда, так будет тяжелей мне, но ничего, я справлюсь.

Поэтому я ничего не ответил и лишь показал ей как пользоваться карабином. Аня передернула затвор так уверенно, как будто веками держала в руках оружие. Наверное, она хорошо смотрелась бы и с тяжелым арбалетом, с огромной пищалью на сошках, с охотничьем штуцером или с ППШ на ремне. "Тавор" же подходил ей идеально, как будто добавленный к ее ладной фигурке сумасшедшим стилистом.

– Держись по левую руку, Ингимюнда – сказал я ей по-полянски.

– Есть, командир! – ответила она на иврите.

В этот момент раздался предупреждающий свист Лёшки и мы увидели быстро проявляющиеся над площадью контуры нескольких Змеев. Со скрипом провернулась турель пулемета в кузове "тойоты", ей таким же скрипучим дуэтом ответила турель "Стрелы" в грузовике.

Заворичи принимали бой.

Я сидел на облезлом кресле в коридоре клиники и машинально листал забытый кем-то на столике журнал мод. "Центр планирования семьи" занимал унылое двухэтажное здание на самом краю беспорядочного больничного комплекса и поэтому мы искали его битых полчаса. Воистину, было намного легче искать тропу к Трубежскому броду на доисторическом левобережье во время рейда с княжеским спецназом. Но поиски клиники остались позади, также как и вводная лекция, и на очереди были предварительные анализы и проверки. Аню я пропустил в кабинет первой и теперь, ожидая ее, снова перебирал в уме события последних недель…

На Заворичи уже начал наваливаться вечер, когда сражение со Змеями подошло к концу. Шквальный ружейный огонь, пулемет Слоника и переносной зенитно-ракетный комплекс сделали свое дело. Последнюю гадину добивали из двустволок в переулке и ствол пулемета в кузове "тойоты" Слоника перестал наконец светиться красным. К счастью, у злобных монстров, натасканных жрецами, напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Они непрерывно атаковали и это их и погубило. Если бы они повели бы себя осторожнее и разлетелись по окрестностям, то страшно подумать чем бы это закончилось. И так уже одно чудовище попыталось напасть на нежинскую электричку, до смерти напугав половину пассажиров и приведя в восторг вторую половину, тут же заполнившую безумными фотками социальные сети. Этого Змея достала ракета, выпущенная Богданом из "Стрелы".

Я присел рядом с археологом, которому фельдшер наконец вырезал наконечник стрелы из бедра и теперь накладывал повязку. Подошла Анюта, деловито понюхала наконечник и сказала: "Чистый!".

– Ей можно верить – пояснил я фельдшеру – У нее многовековой опыт.

За это я получил ласковый подзатыльник и улыбку моей любимой.

– Вколю-ка я тебе, Леонидыч, на всякий случай полкубика – проворчал фельдшер – От столбняка прививался? Это хорошо!

– Опасное дело, эта археология! – сказал я Сергею.

Он усмехнулся, скривился от боли и проворчал:

– Поменять профессию, что ли?

– Лучше освоить смежную – посоветовал я.

– Теперь уж придется! – он снова усмехнулся, глядя на труп Змея на крыше почты.

Заворичи не понесли больших потерь. Никто, к счастью, не погиб, но еще двое сельчан, кроме археолога, схватили по стреле. Обе стрелы тоже оказались "чистыми". Кроме того, свояка Ковальчуков серьезно покусал прорвавшийся Змей и свояка увезли в районную больницу, но за его жизнь можно было не опасаться. Правда рваные раны на его боку "чистыми" не были, но антибиотики должны были сделать свое дело. Как хорошо все-таки, что у жрецов Хадура не было под рукой ни кураре, ни рицина.

Еще надо было что-то делать с пленными протовенграми и целым табуном их коней. Мудрый приказ генерала Ватутина мы не выполнили и теперь на площади толпилось несколько десятков обезоруженных и совершенно растерявшихся воинов, которых охраняли трое сельчан с карабинами. Сердобольные женщины уже принесли им еду и питье и те с ужасом рассматривали волшебные стаканчики из непонятного материала, которые поток кипятка (и, несомненно, соответствующие заклинания) превращал во вкусно пахнущий суп. Договориться с ними будет нелегко, подумал я. Иврита почти никто из них не знал, а современный венгерский, в отличии от мертвого в течении столетий иврита, ушел весьма далеко от их наречия. Так что вряд ли кто-нибудь из них сможет хотя бы правильно попросить чашечку кофе в Будапеште. Но это уже будет не наша забота, а протовенграм, скорее всего, придется осваивать украинский. Исходящий от спешенных кавалеристов чесночный перегар постепенно затухал, а с ним затухал и их ужас перед Змеями, уступая место новым страхам. Нандор пытался ими командовать, выкрикивая невразумительные команды, но на него никто не обращал внимания. Те из мадьяр, у кого было стальное оружие или металлическая броня, сильно пострадали при переходе и обгорели. Их перевязали и собирались тоже отправить в больницу, но под конвоем.