Сергей Кишларь - Семь попаданцев

– Чем по жизни занимаешься? – спросил Никита.

– Студент я, а так вообще блогер. У меня блог свой, обзоры делаю на всякие новые девайсы, – он повернулся к Никите, обвёл указательным пальцем вокруг лица. – Физиономия не знакомая? У меня десять тысячи подписчиков.

– Не, не видел, – отрицательно покачал головой Никита. – А в яму эту временную как провалился?

– Да там вообще дурацкая история. У чувака знакомого на днюхе собрались, ну и решили пыхнуть. Я этим делом не балуюсь, но тут…

Парнишка набрал полную грудь воздуха, брезгливо скривившись фыркнул губами, выпуская воздух, будто собираясь этим выплеснуть из себя невесёлые воспоминания:

– П-фф!.. В общем, уболтали меня. Напыхтелся и хрень такая в голове завертелась, что сам не понял, как здесь очутился. Поначалу думал, что все эти ряженные в шляпах и с тросточками – это глюк. Потом смотрю всё настоящее, ну и запаниковал немного. А в психушке решил, что косить под психа – лучший способ отмазаться от ненужных вопросов: кто ты? откуда? почему говоришь так странно? Потом приехали двое, прикид вот этот на кровать кинули – одевайтесь, говорят, поедите с нами.

Ряба снял с гвоздя фуражку, брезгливо оглядел её.

– У них тут дурдом полный – без фуражки из дома не выходи. Если ты на улице без головного убора, за километр видно, что с тобой что-то не так.

– За версту, – поправил Никита.

– Чего?

– В духе времени правильнее говорить – за версту.

– Да пошли они все со своими вёрстами.

– Они-то пойдут, а ты куда денешься?

Ряба вместо ответа посмотрел на Никиту такими преданными глазами, что даже слёзы навернулись.

– Ты себе не представляешь, как я рад, что могу с кем-то свободно говорить на эту тему.

Никита приободряющим жестом похлопал его по руке.

– Ладно-ладно. Мы ещё прорвёмся. Вместе легче.

В тот же день Никиту и Рябу вывели из подвала. Запряжённый парой лошадей почтовый фургон был подогнан к парадному так, что пленники, едва выйдя из флигеля сразу оказались в фургоне, который изнутри выглядел скорее тюремным, чем почтовым. На продольных скамейках уже сидели пятеро арестантов, одетых кто во что горазд. Никита уселся на свободное место, исподлобья изучая арестантов, а в том, что все присутствующие были арестантами, не давал усомниться щелчок дверной щеколды, закрывшейся с наружной стороны фургона.

Сидящий напротив Никиты мужчина был одет в солдатскую шинель со споротыми знаками отличия, но на солдата не похож: под распахнутой шинелью – старый растянутый свитер с обвисшим как хомут горлом. Брюки явно гражданские, а вместо сапог – чёрные стоптанные ботинки. Если слоняющиеся по Питеру солдаты носили зимние папахи, то у этого на голове была линялая летняя фуражка с овальным следом от снятой кокарды.

На вид сороковник или сорок пять, но крепок ещё плечами. Черты лица по-мужски резкие, глаза спокойные и уверенные. В чёрных волосах – едва приметная седина, а щетина на щеках почти полностью белая. Женщинам такие нравятся, не смотря на седину.

Рядом с ним, поджав под скамью ноги, сидел парнишка, примерно того-же возраста, что и Ряба. Волосы светло-русые, на щеках румянец. Выражение лица, пожалуй, взрослее, чем у Рябы. Из-под тёмно-серого поношенного бушлата с отложным воротником виднелась такая же серая косоворотка. На голове – серый мятый картуз с чёрным лаковым козырьком. Всем своим видом он напоминал парнишку из рабочей слободы.

По левую руку от него, демонстрируя полное безразличие к происходящему, сидел мужчина средних лет. Затылком откинулся на стенку фургона, козырёк фуражки съехал на прикрытые глаза, голова под фуражкой забинтована. В висках лёгкая седина, а в чёрной жёсткой щетине – ни единого белого волоска. Одет в чёрную кожаную куртку, потёртую на плечах и локтях до белизны. Возле левого плеча куртка слегка надорвана, будто проткнули её чем-то. Синие брюки-галифе заправлены в сапоги. «Типичный комиссар из какого-нибудь старого фильма», – подумал Никита, и сразу приклеил ему кличку «комиссар».

Не вынимая рук из карманов, рядом с Никитой сидел парень, по виду – его ровесник. Каракулевый воротник чёрного пальто поднят. Вязанный шерстяной шарф дважды обмотан вокруг горла. На голове – интеллигентская шапка-пирожок, а физиономия явно бандитская. За парнем сидела молодая женщина или девушка. Разглядеть её из-за «бандитской рожи», было сложно.

Ехали молча. Фургон долго петлял по питерским улочкам, будто скрываясь от кого-то. Никита встал на скамью коленом, заглядывая в крошечное окно под потолком. Судя по всему, в городе уже шло восстание. Изредка слышались отдалённые выстрелы, иногда проносился по перекрёстку, ощетиненный штыками грузовик, заполненный красногвардейцами и матросами с развевающимися на ветру лентами бескозырок.

Ветер нёс по тротуарам разбросанные из автомобилей бесчисленные листовки с призывами, воззваниями, декретами. Поперёк какой-то боковой улицы была сооружена баррикада из перевернутого трамвайного вагона, старого дивана с торчащими наружу пружинами, бочек и прочего хлама.

При всём при этом обычная жизнь в городе не утихала. Тянулся длинный хвост хлебной очереди. Шли куда-то хорошо одетые дамы и замотанные в платки бабы с лукошками. Торопились интеллигентные мужчины с развевающимися на ветру полами пальто и рабочего вида парни в широких, наплывающих на голенища сапог штанах.

Завидев солдат или матросов, прохожие ускоряли шаг, переходя на противоположную сторону улицы. Извозчики испуганно прижимались к тротуарам и останавливались, когда навстречу ехал чадящий серо-голубыми клубами бензиновой гари угловатый броневик.

Никита едва не присвистнул от удивления, когда экипаж, выехал на Дворцовую площадь и покатил мимо сложенных в качестве баррикад поленниц дров. После короткой проверки документов, фургон свернул во двор Зимнего дворца.

Часть бывшей царской резиденции теперь занимал госпиталь. У бокового крыльца курили несколько раненых солдат: кто на костылях, у кого рука на перевязи, у кого вся голова в бинтах. Мелькнула косынка сестры милосердия; чадил и подрагивал на низких оборотах грузовой санитарный автомобиль, крытый светло-серой парусиной с огромным красным крестом на боку. Проехав мимо автомобиля, экипаж повернул к другому крылу дворца, в котором, судя по всему, располагалось Временное правительство.

Снова подтверждалась догадка номер один – тем, кто задержал Никиту известно о его происхождении. Зимний дворец – это не уровень для дезертира или шпиона, а вот для попаданца – самое то.

Воображение Никиты уже рисовало встречи с членами Временного правительства, любопытство в глазах, вопросы: ну-ка, батенька, просветите нас, чем там закончилась Февральская революция?