Пётр Безруких - Трилогия. Контракт на два дня. Книга третья. Ударные пятилетки

Парнишка проиграл вальс два раза, видимо, тоже очарованный их танцем. С последними аккордами они остановились в центре зала. Стас элегантно поклонился и поцеловал Илоне руку, после чего проводил её к столику. Все присутствующие зааплодировали, и в зале раздались возгласы:

– Großartig! Bravo! 8 8 Великолепно! Браво! (нем.)

Стас подошёл к юноше-аккордеонисту и поблагодарил его за отличную игру, незаметно сунув ему в руку новую оранжевую двухсотрублёвую купюру. У парнишки глаза стали круглыми, таких денег он за всю свою жизнь в руках не держал. Скорее всего, эта сумма была больше его годового заработка тут, в ресторане.

– Kaufen Sie sich einen schönen Anzug. Frohe Weihnachten! Seien Sie bitte nicht so entmutigt, Sie werden Glück im Leben haben! 9 9 Купите себе хороший костюм. Счастливого Рождества! Не унывайте, у вас будет счастье в жизни! (нем.) , – прошептал Стас на ухо юноше и вернулся к своему столику.

Официант принёс горячее – стейк из говядины под перечным соусом с картофелем и салатом. Они подняли бокалы за наступающее Рождество и принялись за трапезу.

– Стас, ты никогда ничего не рассказывал о себе. Это так и будет для меня вечной тайной? – спросила Илона.

– Илона, ты же знаешь, в нашем ведомстве это категорически запрещено. Я доверяю тебе, но нарушить запрет не могу, я же на службе.

– Ведь это касается только тех, кто служит в НКВД?

– Да.

– Но эти русские мальчики-генералы не служат в НКВД. Про них-то спросить можно? Мне кажется, очень многих интересует, кто они и откуда взялись. Об этом ходит много слухов, один невероятнее другого.

– Мне это известно. Но, к сожалению, я знаю не больше всех, а прислушиваться к домыслам и слухам не моё дело. Мы с тобой так и не решили, куда отправимся сегодня после ресторана, – сказал Стас, переводя разговор на другую тему.

– Что ты предлагаешь? – спросила Илона.

– Угадай!

– Зачем гадать? Я и так знаю. Поехать к тебе. Я согласна.

– У меня есть для тебя подарок.

– Какой?

– Не спеши, скоро увидишь. Он у меня дома.

– Вот так всегда. Стас, ты неисправим! Мне очень приятно, когда ты даришь мне подарки, но я люблю тебя и без них.

– Я тебя тоже.

***

В субботу днём Стас позвонил в Москву Емельянову и попросил отпустить его на два дня. Валентин Денисович подумал и разрешил ему съездить на Рождество в Цюрих.

Выехали они в воскресенье в шесть утра на его служебном автомобиле «Horch 830 BL» красного цвета. Положили в чёрную кожаную дорожную сумку вещей на два дня и закинули её в багажник. Он сел за руль, Илона рядом, и путешествие началось.

До швейцарской границы домчались быстро, всего за два с половиной часа. Но примерно столько же времени потратили на австрийско-швейцарской границе в Санкт-Маргретене. Советский пограничный контроль они прошли очень быстро, потому что Стас проехал по спецкоридору. Швейцарцы же тщательно досматривали всех, кто въезжал в страну с советской территории, и никаких поблажек никому не делали. Перед пунктом досмотра стояло около двух десятков австрийских и немецких автомобилей, и два швейцарских таможенника неторопливо шмонали бюргеров.

«Козлы! Попробовали бы они вести себя так с нацистской Германией. Когда у власти находился Гитлер, все границы были прозрачными, а сейчас намотали километры колючей проволоки», – подумал Стас.

Он знал, что отношения со Швейцарией у Бекетова натянутые, и Советский Союз всё время давил на Берн. Швейцарцы обиделись на Бекетова за то, что тот отобрал у них секретные вклады Третьего рейха. Бекетов же требовал от них ещё и выдачи десятков тысяч нацистских преступников, которых те негласно укрывали. Прятаться нацистам в Европе, кроме Швейцарии и Испании, оказалось негде, но Франко всех сдал под нажимом Бекетова, а вот в Берне продолжали упорствовать.

Но политика – политикой, а экономика – экономикой. Швейцарцы не были бы швейцарцами, если бы тонко не чувствовали, у кого находятся деньги. Сейчас почти всё европейское золото лежало в Москве у Бекетова, это являлось серьёзным аргументом, и в Берне это прекрасно понимали. Поэтому швейцарские банки начали открывать вклады и проводить платежи в рублях, а также свободно меняли франки на рубли. Немцы с австрийцами зачастили в Швейцарию, кто прятать сбережения, а кто спасать спрятанное ранее в рейхсмарках.

Бекетов поменял марки на рубли по курсу один к одному вместо официального, по которому за марку давали два рубля двенадцать копеек. После этого немецкие кошельки и вклады в банках сильно похудели. Но рейхсмарку полностью изъяли из обращения, и граждане Австрии и Германии вынуждены были смириться. Это стало платой населения побеждённой Германии в пользу государства-победителя вместо контрибуций. Экономисты посчитали, что так будет мягче и легче для населения, нежели нагружать Германию огромными долгами и штрафами. Правда, теперь Германия с Австрией навсегда лишились своих национальных валют.

Швейцарский пограничник долго копался с их документами, вчитываясь в каждую строчку паспортов и служебных удостоверений, вглядываясь в лица и сверяя их с фотографиями. Самым сложным оказался провоз личного оружия и коммуникатора. Москва сразу же после войны поставила условие всем правительствам европейских стран, на территорию которых не вошли советские войска, о пропуске советских офицеров через границу с личным оружием и коммуникаторами. Все долго упирались, но сдались, подписав межправительственные меморандумы по линии министерств внутренних и иностранных дел. Советские офицеры получили право въезжать на территорию любой европейской страны с личным оружием, снаряжённым двумя обоймами патронов. При этом на границе они сдавали специальный паспорт на оружие с указанием номера и данных баллистической экспертизы.

Для проверки документов на «Беретту» Стаса пограничники позвали старшего офицера, который провозился с этим ещё около получаса. Наконец штампы в паспорта были поставлены, и им разрешили ехать. Недалеко от границы Стас заметил отделение швейцарского банка, которое, на удивление, работало, обслуживая въезжающих в страну австрийцев и немцев. Он решил заехать и поменять рубли на франки, предполагая, что больше они этого не смогут сделать нигде, так как банкиры в праздники не работают. На крайний случай можно рассчитываться и рублями, но швейцарцы брали их неохотно, по невыгодному курсу, так как официальным платёжным средством всё же являлся франк.

В банке курс оказался тоже занижен, и вместо восемнадцати франков и сорока рапенов за рубль давали только семнадцать франков, но это всё же намного лучше, чем на чёрном рынке. Стас протянул в окошечко кассы три тысячи новых рублей. Все купюры свежие, только что напечатанные, а две из них достоинством в пятьсот рублей. Видимо, таких купюр кассир ещё не видел и принялся рыться в своих бумажках, сверяя их внешний вид с описанием, присланным из Государственного банка СССР. Долго вертел купюры в руках, смотрел сквозь них на свет, щупал и мял. Затем достал из сейфа пять банковских пачек купюр по сто франков и, отсчитав тысячу франков мелкими купюрами, выложил всю эту кучу денег Стасу в окошечко.