Екатерина Мельникова - На шаг позади

Петр Доронин обнимает сына дольше всех и рассказывает, как гордится им. Он едва сдерживает слезы, я прежде его лицо таким счастливым никогда не видел. Пока маму с Артемом с каждой секундой становится все меньше видно за горами цветов, меня прокалывают факты, один за другим, все они разжижают душу, словно кислота: у меня нет отца. Лучший друг нынче мой сертифицированный отчим, осталось только еще чаще называть меня плохими словами, давать подзатыльники и бить по морде. Егор, первый отчим, так делал. И Артем так делал, но по-другому. Круглое лицо Егора было серьезным и суровым, словно его нещадно доканывает факт моей тихой натуры. Артем же скалил свои совершенные зубы и сотрясался, точно его что-то щекочет изнутри, и я видел, чем он занят – получает удовольствие. В такие моменты мне еще больнее, и еще глубже становится трещина в сердце при мысли о Толе. Толя так не считал, как они. Не считал до тех пор, пока…

Позже это обдумаешь, Логвин.

А пока до конца вечера мне придется выслушивать, как хорош Артем. Правда, когда мы приезжаем в ресторан, одна из маминых сокурсниц, крашенная худая стрекоза, подлетает ко мне , подготовив отманикюренные руки в отвратительном жесте, словно я младенец в люльке и, подцепив внимание всех, галдит на весь зал:

– Какой хорошенький мальчик! Какой сладенький! Это, наверное, Танечкин сынок! Напомни, как тебя зовут?

Отвечаю так же громко, набрасывая на нее грубый голос и грубую реальность. Пусть знает, что под кожей сладенького прячется отряд специализированных злых духов.

– Чмом. Меня зовут вонючим Чмом. Ну… иногда Лошарой. А еще Тормозом. Что? – это я Артему, который поймал меня глазами. – Ну, что? Давай! Возрази мне! – в этом определенно есть тухлый стеб, поскольку никто чаще Артема не давал мне характеристику этими словами.

Мой внешний голос замолкает. Скрытый припоминает Артему самое ужасное. Каждый его грех, отравивший мою душу, выступает у меня в лице: ты уводил девочек у меня из-под носа в клубах. Не имеет значения, что меня они не интересовали. Я видел, как это интересует тебя : достижение унизить меня. Ты собирал все восторженные взгляды и комментарии, пока я, жалкая крошка в красивой хлебнице, пытался найти кого-то, кто не будет смотреть сквозь меня.

А потом я сажусь за свое место и начинаю пить. Я. Начинаю. Пить.

Внутри ресторана, заполненного сутью дня, считающимся праздником для всех, кроме Мальчиков-невидимок, начали происходить несуразные глупости вроде первого танца молодожен, конкурсы, от которых меня воротит, но потом, когда меня торкает, начинает смешить. Мне приходится смотреть на то, как Артем, выкинув из головы весь мрак на моем лице и все, что ему передал мой внутренний голос, заставляет людей в хорошем смысле смеяться над собой либо свистеть от восторга. При выкупе невесты ему дают команду станцевать Лунную дорожку. Никто и не подозревал, что у него получится ничуть не хуже первооткрывателя этого танца. Я такого еще не видел. Как будто Майкл Джексон реально бессмертен. Тамада, взойдя на переносную лестницу, закидывает на голову Артема шляпку, и мой друг мастерски проделывает парочку таких умопомрачительных движений, что возбуждаюсь даже я. Она награждает его призом за привлекательность, а мама поцелуем из порнографии, когда ее возвращают «похитители». Кстати, ими оказываются Петр и его десятилетний сын Сергей.

Некоторое время я слежу только за лицом мамы. На моего друга, которого она у меня сперла, она смотрит так, будто ничего лучше Артема в ее жизни не случалось.

Затем единственный раз за вечер я, опрокинув бог знает какую по счету стопку, иду разгрузиться в своем танце. Мальчики-Невидимки обретают плоть и кровь.

За минуту до выхода я подхожу к ди-джею на ногах, которых нет, и делаю кое-что такое, из-за чего рок льется из колонок, словно кипяток – заказываю беспредельный гитарный бой Металлики, который мама терпеть не может. Эмоционально ограниченная попсовичка, которая не в состоянии воспринять подобное творчество, склонная презирать тех, кто является его частью. Маме проще назвать меня дебильным, потому что слушаю рок, чем поинтересоваться, в чем же смак.

Движения мои исполнены недостатком не только внимания, но и той жажды, утолить которую по силам лишь одному человеку, и это не Инна Лоран. Водка помогает вложить в танец самые грязные мечты. Пристроившись к шесту, я думаю о том, что сделал бы с Толей, если б он прямо сейчас материализовался в зале, как жарко назвал бы меня по имени ( не останавливайся, Слава! ), тем самым одурманив меня, как от его голоса и особенной речи растаяли бы мои уши, как бы я облизал каждый его палец, какие его прикосновения сбили бы меня с ног. Эти мысли просто лучшие партнеры по танцу, я ощущаю с ними такую свободу, какая птицам только снится, и снимаю с себя несколько вещей, пока с подиума меня не снимает Артем. Отрываясь всласть, я обращаю внимание на другой шест в этом зале и, повернувшись к жениху (жаль, не моему), сразу как следует использую его по назначению, за что получаю от Артема под зад, которым собрался об него потереться.

В остальной части программы я мрачно сижу за столом, пока люди прыгают под «Белые розы» и «Сказочную тайгу». Казалось бы, всеми позабыто, как круто сын невесты выдал в себе «вонючего гомика» – так в прошлом году меня обозвал Артем, а сейчас ангельски исполняет моей матери песню. Так сложилось, что мы оба друзья блестящей Каринки Лестер, выпускницы Гарварда и автора таких песен, от которых я под дозой, поэтому Артем брал у нее бесплатный урок вокала за месяц до решающего дня. Не то, чтобы Артем не умеет петь. Умеет. Да так, что дорога ему в проект «Голос», утирать там носы. Никогда не забуду, как друг исполнял для меня «Тоже является частью вселенной». А после этого «One Step Behind» 1 1 на шаг позади Карины. Есть такие песни, которые просто слышишь, но есть такие, которые входят внутрь и остаются с тобою навсегда. В этой песне о силе настоящей дружбы без предательства и зависти, когда друг, единственный крутой чувак, способный вывести тебя из депрессии, вдруг тебя покидает… но при этом все равно «на шаг позади». Никто не знает, каким образом друг покидает Карину в ее песне – уезжает ли, умирает… Судя по ее опыту с первым мужем, который был ей тем самым лучшим другом, он умирает. Но если разбирать мой случай – так он женился на моей матери. Предательство ли это? Со мной ли он до сих пор, как раньше?

Урок Карины был для Артема по сути психологической поддержкой:

– Чтобы не нервничать, ты должен забыть о количестве народа и обращаться только к Тане. Переживай то, что вложил в себя текст, растворяйся в чувствах. У тебя так превосходно получилось с моей песней тогда, после вечеринки! И «Тоже является частью вселенной» ты пел так, что у меня замерло сердце. Я ощутила, как ты переживаешь за Славу и хочешь для него всего хорошего, как хочешь донести до него, что он огромная часть того мира, в котором тебе хорошо жить. Таня должна услышать то же самое в свой адрес.