Екатерина Мельникова - На шаг позади

А я бы так хотел, чтобы он был со мной. Как мне было бы спокойнее, если б договор лежал в моем доме. Без этого я всего лишь думаю о том, что он может оказаться где угодно и Саутнер сможет его найти.

Карина жмурится, а после зашторивает ладонью глаза. Она рада, что отправила Сергея после лагеря жить к его дяде, к Родиону Пересу – к брату Владлена. Пока Сергей там и знает, что нет Артема. Плачет ли он сейчас? Главное, чтобы не наблюдал за нашими страданиями: Карина выглядит так, словно на концертах ее забрасывают помидорами, а не восторженными овациями; мама спрятала прежнюю себя под черную ткань, словно она теперь не стилист, а могильщик, а Петр напоминает тень, будто капельницы действуют в обратном направлении и, вместо того, чтобы вливать в его тело здоровье, они высасывают через трубочку его душу.

Почему она не пьет чай, который я налил для нее? После того, как я вымыл руки и украл саму душу Артема, заключенную в пламенный аромат, я возвращаюсь в спальню и вижу, что мама не выполнила мою просьбу сделать посветлее. За нее это делаю я. Подхожу к окну и срываю с него тюрьму штор. В комнату обрушивается нетерпеливый водопад света.

– Снимай траур. – Требую я. – Пора надеть что-нибудь классное. – Можно подумать, у меня стиль – блеск. Лишь однажды я проявлял старательность. Нынче мне не нужно ничего, в чем я бы не постеснялся показаться перед Толей. Хотя, когда мы были вместе, по его взволнованному взгляду я замечал, что ему плевать на мою странную одежду, лишь бы ее откинуть.

Я трясу головой, отбрасывая мысленный образ, как не подходящую под случай рубашку.

– Ты до сих пор пьешь. – Говорит мама, с трудом садясь на кровати, помогая себе руками. До сих пор? Я только начал. Ее волосы ползут по подушке, пока не рассыпаются по спине. – Почему ты пьешь и садишься в таком виде за руль?

Инна покончила с собой. Толя полюбил другую. Артем умер. И как мне без наркоза?

– Кто тебе напел?

– Никто не пел! Я наизусть знаю человека, которого родила. – Мамин голос никогда прежде не был настолько пронзительным и чрезвычайно недовольным мной.

Даже не знаю, что ответить, ни одно слово на язык не идет. В пятницу мама в сторонке просила Петра держать на контроле не только пропавший договор, но и мое дело с выпивкой и привлечь на помощь порку, если понадобятся, как однажды и Артема просила. В обоих ситуациях маме не отказали в помощи, так что не сидеть мне два месяца на жопе, если Петр узнает, что я пью ворованный у них в квартире коньяк . Мне не помогает тот факт, что мне двадцать пять, всем плевать. Не плевать им только на то, что я жираф. А у жирафов не бывает никакого взрослого возраста. Они просто не вырастающие из ползунков тупицы. Вот и я в маминых глазах все еще в ползунках несмотря на то, что так много лет живу отдельно.

– Кто разрешил взять духи Артема? – с этими словами ко мне медленно приближается мамино тело, с каждой секундой которое становится более подвижным и горячим.

– Тебе-то они зачем?

– Я не выношу, когда в моей квартире воруют вещи. Запомни на будущее: дорогой парфюм не сочетается с запахом, исходящим от алкоголика.

– Что с тобой, мам? Я же свет твоих очей. Или ты меня в капусте нашла?

– Будешь бухать больше, тебя станут находить не только в капусте. Капуста у тебя в голове, ты любишь Артема только когда он в опасности или мертвый.

– Если у тебя плохое настроение, можно было сразу сказать. Я бы ушел.

– Верни духи на место. – Рычит мама, словно тигрица.

Да ладно! Подумаешь, духи. Друг был мой

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

на шаг позади

кабинет трансфузионной терапии

отделение анестезиологии и реанимации №1

станция переливания крови