Екатерина Мельникова - На шаг позади

***

Наступил июнь, и твой отец едва в состоянии разбудить пациента, поскольку сам почти под наркозом. Он скучает по тебе так, что забывает о существовании Карины. У него это пройдет? А у Тани пройдет? Которая не снимает с себя ничего черного и путает губную помаду с лаком для волос. Она так скучает, что забывает о Славе. У нее пройдет это? А у Славы пройдет? Он не переставая слушает какую-то определенную музыку, пересматривает фотографии Толи, и мечтает, подключаясь к некому божественному источнику, достигнутому однажды только ими. В рабочее время его отвлекает врач Стелла Калинская, с которой они успели подружиться, вместе ходят на обед и переговариваются во время работы, периодически смеясь и невольно выдумывая общие шутки. Но по вечерам, пока Стелла уходит к мужу и дочери, Слава опять остается один. Он больше этим недоволен. Он больше не читает! А для Логвина все это настолько ненормально, что нормальнее было бы, если б президент выступал в прямом эфире в трусах.

– Привет, гитарный герой. – Говоришь ты, но не Карине, отражающейся в этом зеркале в гримерной, через которое ты прошел, а ее первому мужу. Он стоит за ней, а теперь и ты рядом с ним, и оба наблюдаете, не отражаясь в Портале.

– Привет, врач года. Я тоже пришел посмотреть, как она мои партии сама сыграет. – Тоже? Он уверен, что и ты за этим? – Рассказывайте, доктор. Вы узнали, что надо исправить?

– Есть кое-что. – Ты начинаешь подталкивать невидимой для живого мира ногой колпачок от малиновой помады на полу, но он остается неподвижен. – Я не знаю, кто напал на мою жену. Не понимаю мотива убийцы. Для меня этот человек убийца. Он действовал, словно хотел убить, а не ограбить. У Тани ничего не пропало. Казалось бы, что должно было пропасть, если она просто выскочила выбросить мусор, но почему он не стащил с нее золото? Выходит, он порезал ее и убежал. Фантазии не хватает предположить, что это было. – Ты ищешь ответ в его глазах, но Джордан лишь уклончиво жмет плечами. – Таня, вероятно, все еще в опасности.

– Именно поэтому тебе нужен голос в мире живых. Таня не услышит. А сынок ее – да. Его защитная оболочка превратилась в сито, высшей энергии через нее легко пробраться. Пора сменить направление. Лучший передатчик – это он. Ты сможешь голосом Славы подсказать Тане, чего ей стоит опасаться. Ты можешь даже использовать его тело, но это запрещенный маневр на наших дорогах.

У тебя не остается добавочных слов, потому что Джордан прав и потому что у Джордана библиотека словарного запаса: слов ему хватает определенно для всего, и через несколько минут, когда вы у сцены, опережаете ряды зрителей и глазеете на выступающую Карину, Джордан рассказывает тебе историю каждого музыкального инструмента, который попадается ему на глаза, в том числе о своей любимой гитаре…

– Это была моя куколка. Она звучала красивее всех пройденных через мои руки гитар. Тем не менее Карина не позволяет ей показать себя с лучшей стороны. Может это и звучит хорошо, но эти партии могут звучать идеально. Словно это приватное соло. – Джордан немного ждет, и еще немного ждет, когда же, когда закончится насилие над гитарой, но Карина продолжает петь идеально, а музыку губить. – Если б то же самое повторил я, ты бы заметил разницу. Она старается, но ей мощности не хватит сделать по-моему.

– Даже если это так, надо как-то скромнее быть.

– Рок скромности не терпит! В нем надо через собственную башню перепрыгивать, доктор! Чтоб все получили эстетический оргазм и слушали твою музыку, вместо того, чтоб колоться. – Твой рот готов открыться, чтобы напомнить музыканту, что хоть он и гитарный герой, он никогда не изменит мир с той стороны, где люди пьют, болеют раком, курят, колются, страдают от чувства и умирают. Но ты молчишь, зная, что в истерике Джордан тоже космически талантлив.

– Ты болтун.

– Устал от меня?

– Да как сказать. Мне не с кем больше говорить. – Громко сказано, говорить. Говорит тут все время только Джордан.

– Это ненадолго. Поближе к Славе! Он готов поверить во все за один последний миг с тобой. – у Джордана в лице поднимаются какие-то створки, за которыми спряталась грусть, но музыкант, вновь обратившись к песне, делает безапелляционный вывод не в пользу звука: – Грандиозный провал. Загадила мой овердрайв.

– Это что еще такое?

– Овердрайв дает самый насыщенный объемный звук. Переводится с английского как «перегруз».

– Какие тонкости. Это кажется таким непосредственным, а музыканты такими легкими и игривыми, когда слушаем вас на концерте, на записи, но красивая игра дается труднее, чем мы думаем. Какой талант надо иметь для этого?

– Такой, как у меня. Смотри, показываю запрещенный прием. Вдруг чрезвычайная ситуация?

– Что ты делаешь?

– Забираю свое – жену и партию. Не бойся, доктор, больно не будет.

Ухмылка скользит по лицу, Джордан плывет к комбику от электрогитары, что-то переключает – ты, конечно, не понимаешь, а он уже встает позади Карины, будто хочет подкрасться и закрыть ей глаза в игре «угадай, кто». Не сомневайся, что она бы его сразу узнала. Он не отводит от тебя взгляд, ему важна публика, поэтому смотри и реагируй. Ведь он рассеивается, образуя отблески белого света. Этот свет идет внутрь Карины, проникает вглубь, заполняет ее до краев. Абсолютное единение. Как отдавать и брать. И не понятно, кто кем стал больше. Тебе кое-что известно о подобных вещах. Не изменилась суть, изменился способ .

Приходит время соло, а гитара звучит так, как звучала только в руках Джордана. Вверх летят многочисленные руки.

– Как ощущения при этом? – восторженно спрашиваешь ты, но Джордану от чего-то не до улыбки.

– Как в какой-то части себя самого. – Волнуется он. – Как на своем месте, в своей шкуре. Ее сердце… было у меня внутри.

– Я как будто на мгновение стала им! – хвастается за кулисами Карина, когда музыканты спрашивают, как ей удалось. – Я ощутила такую уверенность в себе и посчитала, что могу все! Прямо как Джордан.

Джордан стоит настолько к ней вплотную, что при ином контакте она бы испытала его жар. Певица говорит о нем с благоговейным чувством, но кажется, это не имеет такого значения для Джордана, как простое счастье видеть жену перед собой. Бывшими супругами музыкантов сделало не их решение. Двух родных людей разлучила смерть.

Джордан забыл о твоем существовании – зазнайка переодел маску и похож только на влюбленного. Он давно не бывал настолько близко к ее сердцу, как сегодня на сцене. Настолько глубоко в ней, около ее души.

Ты понимающе подглядываешь за ними несколько мгновений и снисходительно испаряешься через Портал.

***

Мне снится, что пришла зима и крупные куски снега обрушиваются на город. Я хочу убежать в какой-то лес, заваленный снегом, чтобы сделать фотографию, а потом вернуться в квартиру, сесть на окно с пледом и чашкой кофе, и читать книгу. Самая счастливая жизнь для таких, как я. Просто мечта. Меня в этом сне ничего не беспокоит. Я не думаю о том, достаточно ли уникален, не разлюбил ли меня Толя, хороший ли я друг и не отстойный ли я врач. Стану ли я вообще врачом? Мне придет письмо из университета Павлова или академии Кирова о том, что я успешно сдал экзамены? Я обо всем этом не переживаю, поскольку и так все есть, и этим превосходным чувством полноты жизни сыгран весь мой сон, а от того я, просыпаясь, никак не могу разобраться – то, что случилось, случилось с нами или нет?