Амброз Бирс - Словарь Сатаны (сборник)

Миссис Димер и две дочери занимали верхний этаж дома, но Сайлас всегда спал на койке за прилавком. Именно на ней в одну из ночей его случайно обнаружили умирающим; скончался он как раз в то время, когда пора было открывать ставни. Несмотря на потерю речи, он, похоже, все понимал, и те, кто знал его лучше, считали, что настигни его конец после начала работы магазина, смерть его была бы ужасной.

Таким был Сайлас Димер и такими устойчивыми и постоянными были его жизнь и привычки, что деревенский юморист (некоторое время посещавший колледж) прозвал его «Лежачим камнем», а в первом — после смерти Сайласа — номере местной газеты беззлобно пошутил, что Сайлас взял выходной. Одним днем не обошлось, но, по свидетельствам очевидцев, получается, что не прошло и месяца, как мистер Димер дал понять, что не собирается предаваться лени в могиле.

Одним из самых влиятельных жителей Хиллбрука был Элван Крид, банкир. Он жил в самом лучшем доме, держал экипаж и разбирался во многих вещах. В частности, знал толк в путешествиях, так как часто бывал в Бостоне и однажды, по общему мнению, даже посетил Нью-Йорк, хотя сам он скромно отрицал такое выдающееся достижение. Об этом здесь упоминается для того, чтобы читатель больше узнал о достоинствах мистера Крида: о его интеллекте, если он, хотя бы изредка, соприкасался с культурой метрополии, или о его искренности, если этого не было.

В один прекрасный летний вечер, часов примерно в десять, мистер Крид вошел через калитку в свой сад, прошел по белевшей при свете луны гравийной дорожке к парадному входу, поднялся по каменным ступеням своего красивого дома и, немного помешкав, вставил ключ в замок. Открыв дверь, он увидел жену, шедшую через холл из гостиной в библиотеку. Та ласково его приветствовала и попридержала входную дверь, чтобы муж спокойно вошел. Он, однако, задержался у входа и, оглядев крыльцо у порога, удивленно воскликнул:

— Какого черта! Куда делся кувшин?

— Какой кувшин, Элван? — спросила жена без особого сочувствия.

— Кувшин с кленовым сиропом… Я принес его из магазина и поставил на крыльце, чтобы открыть дверь. Какого…

— Успокойся, Элван, не надо ругаться, — поспешила остановить его дама. Кстати, Хиллбрук не единственное место в христианском мире, где исчезающий политеизм запрещает употреблять всуе имя злого духа.

Кувшина с кленовым сиропом, который благодаря простым нравам городка разрешалось даже особо выдающимся людям приносить домой из магазина, нигде не было.

— Ты уверен, что принес его, Элван?

— Дорогая, ты что, думаешь, человек не понимает, несет или не несет он кувшин? Проходил мимо лавки Димера и купил сироп. Димер сам одолжил мне кувшин, и я…

Это предложение так и осталось незаконченным. Мистер Крид, шатаясь, дошел до гостиной и, дрожа всем телом, рухнул в кресло. Он только сейчас вспомнил, что Сайлас Димер вот уже три недели как умер.

Миссис Крид стояла рядом с мужем и глядела на него с удивлением и тревогой.

— Ради всего святого, что беспокоит тебя? — спросила она.

Недомогание мистера Крида не несло в себе ничего святого, поэтому он не счел необходимым отвечать на этот вопрос; он промолчал — просто сидел и смотрел в пространство. Ничто не нарушало долгого молчания, кроме мерного тиканья часов, которые, казалось, шли медленнее обычного, словно проявляли деликатность, давая супругам собраться с мыслями.

— Джейн, я сошел с ума — вот в чем дело. — Мистер Крид говорил невнятно и торопливо. — Почему ты мне ничего не сказала: ты должна была заметить симптомы болезни раньше, чем они стали так очевидны, что теперь и я их вижу. Я думал, что иду мимо магазина Димера; он был открыт, горел свет — так, во всяком случае, мне показалось; на самом деле магазин теперь закрыт. Сайлас Димер стоял на своем месте за прилавком. Боже, Джейн, я видел его так же отчетливо, как тебя. Вспомнив, как ты говорила, что хочешь кленовый сироп, я вошел внутрь и купил его — вот и все; я купил две кварты кленового сиропа у Сайласа Димера, который умер и похоронен, и он же налил мне этот сироп из бочонка и подал в кувшине. Еще и поговорил со мной — помнится, довольно рассудительно, даже больше обычного, — но убей меня, если я помню хоть слово из нашего разговора. Но я видел его, ей-богу, я видел его и говорил с ним — а ведь он мертв! Так мне казалось, но я сумасшедший, Джейн, у меня крыша поехала, а ты скрывала это от меня.

Монолог мужа дал женщине время собрать все отпущенные ей мыслительные способности.

— Элван, — начала она, — поверь, у тебя нет никаких признаков сумасшествия. Это была всего лишь иллюзия, и ничего больше. Другое было бы ужасно! Нет у тебя никакого безумия, просто ты слишком много работаешь в своем банке. Не стоило присутствовать сегодня вечером на совете директоров; другие могли заметить, что тебе нездоровится. Я чувствовала, что может случиться что-то вроде этого.

Мистер Крид подумал, что ее пророчество несколько запоздало, но промолчал, озабоченный своим состоянием. Он немного успокоился и был в состоянии мыслить логично.

— Несомненно, это явление носит иллюзорный характер, — сказал он, и его переход на научный жаргон прозвучал нелепо. — Можно допустить возможность спиритического видения и даже его материализацию, но трудно вообразить материализацию коричневого глиняного кувшина емкостью в полгаллона, грубого творения гончара.

Как только он закончил говорить, в комнату вбежал ребенок — его маленькая дочка. На ней была ночная рубашка. Бросившись к отцу, она обняла его за шею с словами:

— Плохой папка, забыл прийти ко мне и поцеловать на ночь. Мы слышали, как скрипнула калитка, вскочили и посмотрели в окно. Папочка, дорогой, Эдди просит, чтобы ты отдал ему кувшинчик, когда он освободится.

Когда Элван осознал всю важность этого сообщения, он содрогнулся. Ведь ребенок не слышал ни слова из их разговора.

Имущество Сайласа Димера находилось под надзором душеприказчика, который счел лучшим ликвидировать «дело»; магазин был закрыт со дня смерти владельца, товар вывез другой «лавочник», купив его en bloc [65] оптом ( фр .). . Комнаты наверху опустели: вдова и дочери уехали в другой город.

На следующий вечер после приключения Элвана Крида (о котором каким-то образом стало известно) толпа мужчин, женщин и детей собралась напротив магазина. Теперь каждый житель Хиллбрука знал, что тут появляется призрак покойного Сайласа Димера, хотя не все этому верили. Из последних самые храбрые, то есть самые молодые, бросали камни в единственно доступную часть дома — фасад, стараясь не попадать в окна со снятыми ставнями. Скептицизм еще не сменился злобой. Особо авантюрные натуры перешли на другую сторону улицы, колотили в дверь и пытались при помощи зажженных спичек разглядеть, что таится внутри темного магазина. Некоторые из зрителей упражнялись в остроумии — кричали на разные голоса, стонали и призывали призрака соревноваться в ходьбе.