Амброз Бирс - Словарь Сатаны (сборник)

После того как изрядное количество времени пролетело без каких-либо признаков потустороннего присутствия, многие ушли домой, а те, кто остался, чтобы следить и дальше, заметили, как внутреннее помещение заполняется тусклым, желтоватым светом. На этом все проявления эмоций и хвастовство закончились; смельчаки бросились от дверей и окон на противоположную сторону улицы и смешались с толпой; мальчишки прекратили швыряться камнями. Все притихли и только возбужденно шептались, показывая на теперь уже ровно горящий свет. Сколько минуло времени с момента первой слабой вспышки, никто сказать не мог, но освещение стало достаточно ярким, так что появилась возможность разглядеть все внутри магазина, и в том числе стоявшего за прилавком Сайласа Димера, которого было прекрасно видно!

Произведенный эффект трудно преувеличить. Толпа быстро редела по обоим флангам, самые трусливые скрылись первыми. Многие бежали во всю прыть, только пятки сверкали; другие старались сохранять достоинство и даже изредка поглядывали назад через плечо. Наконец осталось всего десятка два зевак, в основном мужчин, они стояли неподвижно и взволнованно глядели в окна. Призрак за прилавком не обращал на них ни малейшего внимания, он был целиком поглощен работой с бухгалтерскими книгами.

В конце концов трое мужчин, словно подчиняясь общему импульсу, перешли улицу. Один из них, самый крупный, собрался вышибить плечом дверь, но она открылась сама, без человеческого участия, и отважные разведчики проникли внутрь. Только успели они переступить порог, как трепещущие от страха зрители увидели, что смельчаки стали вести себя непонятным образом. Выставив вперед руки, мужчины блуждали по помещению, больно бились о прилавок, спотыкались о коробки и бочки, стоящие на полу, и наталкивались друг на друга. Они тыкались то туда, то сюда и, судя по всему, хотели найти выход, но у них ничего не получалось. Из дома неслись восклицания и ругательства. Но призрак Сайласа Димера не обращал на их поведение ни малейшего внимания.

Никто не мог припомнить, из-за чего остальные — мужчины, женщины, дети, собаки — вдруг разом шумно ринулись к магазину. Они создали затор в дверях, толкая тех, кто был впереди, потом разумно решили встать в очередь и продвигались вперед шаг за шагом. Некая духовная или физическая алхимия переплавила созерцание в действие, и зрители тоже стали участниками спектакля: аудитория захватила сцену.

На другой стороне улицы остался только один зритель — Элван Крид, банкир, которому внутреннее помещение магазина с постоянно прибывающим с улицы народом казалось ярко освещенным и все, что там творилось, виделось как на ладони. Для тех же, кто находился внутри, в магазине царила темнота. Словно каждый, кто проходил через дверь, мгновенно слеп и доходил до бешенства, видя, что ему не повезло. Люди бессмысленно ощупывали все вокруг, пытаясь пробиться сквозь поток себе подобных, толкались, пихали друг друга, кого-то при этом случайно ударяли, те падали, их топтали, они поднимались и кого-то топтали сами. Хватали того, кто рядом, за одежду, волосы, бороды, дрались как звери, ругались, орали, обзывали друг друга бранными и неприличными словами. Наконец Элван Крид увидел, как в этот жуткий человеческий водоворот вошел последний, кто стоял в очереди, и в ту же секунду яркий свет погас, и теперь Крид не видел ровным счетом ничего, как и те, кто находился внутри. Он повернулся и ушел домой.

Рано утром любопытствующие вновь собрались у магазина Димера. Среди них находились сбежавшие прошлым вечером люди, которые теперь, при свете солнца, обрели смелость, были и просто честные труженики, идущие на работу. Дверь магазина была распахнута, помещение пустовало, но на стенах, на полу, на мебели — повсюду были обрывки ткани и клоки волос. Стражу порядка как-то удалось выбраться из хаоса и укрыться дома, чтобы залечить раны, и он божился, что всю ночь провел в постели. На запыленной расчетной кассе позади прилавка лежала книга продаж. Последняя запись в ней была сделана рукой Димера в день его смерти, 16 июля. И никакого свидетельства последующей продажи товара Элвану Криду.

Вот и вся история. Но когда страсти поутихли и разум возобладал, жители Хиллбрука признали, что, учитывая безвредный и благородный характер первой коммерческой сделки, проведенной покойным Сайласом Димером в новых условиях, он не преступил закон, так что ему дозволялось возобновить бизнес на старом месте без специальной договоренности. Местный историк, из неопубликованных записей которого взяты эти факты, выразил свое согласие с таким суждением.

В течение многих лет неподалеку от города Галлиполис (штат Огайо) жил старик Герман Делюз. О его предыдущей жизни мало что было известно, сам он никогда не говорил о ней и не позволял задавать вопросы другим. Соседи дружно решили, что раньше он был пиратом, иначе как объяснить наличие у него коллекции деревянных пик, кортиков и старинных кремневых ружей. Старик жил в полном одиночестве в небольшом доме из четырех комнат, быстро ветшавшем: чинили в нем только то немногое, что разрушала непогода. Дом стоял на небольшом возвышении посредине большого каменистого поля, заросшего ежевикой; примитивно обработаны были только маленькие участки земли. Эта собственность могла лишь с трудом обеспечить существование старика, несмотря на его простые потребности. Но у него, похоже, всегда водились наличные, которыми он расплачивался за покупки в ближайших магазинах, редко посещая более двух-трех раз одно место и делая это с большими интервалами. Однако одобрения за такое экономное распределение финансов он не сыскал; люди видели в этом всего лишь хитрую попытку скрыть наличие больших денег. В то, что в его развалюхе где-то припрятаны слитки награбленного золота, не очень верилось, и честные люди, хорошо знакомые с местной историей и наделенные здравым смыслом, в этом сомневались.

9 ноября 1867 года старик умер; тело его обнаружили 10-го, и доктора засвидетельствовали, что смерть наступила около двадцати четырех часов назад — от чего, они не могли сказать: вскрытие показало, что все органы старика были абсолютно здоровы, ничто не указывало на какие-либо нарушения или насилие. По их словам, смерть могла произойти около полудня, однако тело обнаружили в постели. Вердикт коронерского дознания звучал так: «умер, призванный Богом». Покойного похоронили, и государственный администратор взял на себя заботу о наследстве.

Тщательные поиски не обнаружили ничего нового в доме, не были вознаграждены и проницательные и расчетливые соседи, скрупулезно перекопавшие землю старика. Администратор запер дом перед торгами, на которых всю собственность — недвижимость и личные вещи — следовало продать на законных основаниях с учетом расходов на организацию аукциона.