Ким Лиггетт - Последняя жатва [litres]

– Но сейчас ты больше не боишься? – спрашиваю я.

– Я уже не знаю, что я собой представляю. – На долю секунды на ее лице мелькает печаль, и я начинаю гадать, не понимает ли она, что с ней происходит. Не пытается ли она что-то мне сказать.

– Тебе хочется пить? – Эли облизывает губы.

– Еще бы, – отвечаю я.

– Пойдем отсюда. – Она ведет меня по лужайке к главному зданию.

Я оглядываюсь, чтобы посмотреть, как там мама, Джесс и Умничка, но вижу только Йэна Нили, который, салютуя мне, поднимает свой бокал.

Войдя впереди меня в здание Общества охраны старины, Эли идет по длинному коридору, находящемуся в задней части здания, в сторону кабинета Йэна. В нем тихо и темно. Мы здесь одни. Мной владеет такое отчаянное желание рассказать ей, что в действительности происходит, что я не могу удержаться.

– Эли, мне надо…

– Ш-шш… Она прижимает палец к моим губам, и внутри меня начинает нарастать желание совершенно другого рода. Эли нажимает на деревянную стенную панель за письменным столом Йэна, и в стене образуется проем.

– Сюрприз! – вопит из-за барной стойки вся компания: Тэмми, Бен, Джимми и, к моему сожалению, Тайлер.

– Добро пожаловать в совет. – Тайлер поднимает в воздух бутылку спиртного, но его приветствие звучит отнюдь не дружелюбно. Он злобно смотрит на Эли, а потом опять на меня.

– Как же я рад видеть тебя снова. – Бен, тяжело шагая, подходит ко мне и своей огромной ручищей сжимает мое плечо. – Мы ждали тебя целый год.

– Привет, Клэй, – почти шепчет Тэмми. Она проходит мимо меня, не отрывая глаз от пола под ногами. – Добро пожаловать в место, где происходит волшебство, – с полнейшей невозмутимостью добавляет она.

Я не могу удержаться от смеха. Я и не подозревал, что Тэмми может быть остроумной. Возможно, об этом не подозревает никто, поскольку она говорит так тихо, что ее просто не слышат.

Джимми издает какой-то звук – нечто среднее между нервным смехом и кашлем, затем опять перевешивается через стойку бара, словно пытаясь погрузиться в нее целиком и исчезнуть в массиве дуба. Он всегда был парнем со странностями.

– Ты удивлен? – спрашивает Бен, легко тыкая меня локтем.

– Угу, то есть я хочу сказать, достаточно посмотреть на это местечко. – Я оглядываю комнату, и мой взгляд задерживается на Тайлере.

Так и подмывает сказать ему, что совсем недавно меня сюда приводил его собственный отец и предложил мне сбить спесь с сына. И поделом тебе, тупой ты самовлюбленный засранец, вертится у меня на языке, но я молчу. Еще не время.

На долю секунды я почти забываю, зачем я здесь, но когда Тайлер разливает по рюмкам выпивку – это текила, я вижу, что он специально закатал рукава как раз настолько, чтобы всем стало видно клеймо на его запястье. Кто те идиоты, которые вообще вот так закатывают рукава? Должно быть, он видел нечто подобное в каком-то дурацком журнале для мужчин.

Я делаю вид, что поправляю галстук, и нажимаю на крошечную кнопку на верхнем конце крестика. Мне не по себе оттого, что я все это записываю, но мисс Грейнджер права – никто другой не сможет подобраться к ним так близко. И чем скорее я добуду доказательства, тем скорее смогу отсюда убраться и тем скорее мы сможем со всем этим покончить.

– Что это за метка? – спрашиваю я, беря одну из рюмок. – Это что, китайский иероглиф, означающий «придурок» или что-то в этом же духе?

Бен начинает так хохотать, что брызги текилы летят из его рта во все стороны.

– По-твоему, это смешно, Тейт? – говорит Тайлер, вновь наполняя рюмку Бена текилой. – Ничего, скоро ты сам узнаешь, что это значит.

Я бросаю взгляд на выход из тайной комнаты, быстро составляя в уме план. Если они попытаются заклеймить и меня, клянусь Богом, я тут все разгромлю.

– За нас. За шестое колено. – Тайлер поднимает свою рюмку.

Я выпиваю текилу – и она придает мне смелости.

Все ставят свои рюмки обратно на стойку. Тайлер наполняет их снова.

– Что это вообще означает… это твое шестое колено? – спрашиваю я. Я притворяюсь, будто с интересом рассматриваю фотографии на стенах и древний музыкальный автомат, но на самом деле я вглядываюсь во все участки не закрытой одеждой кожи на телах этой теплой компании, ища метки. Но ни на ком из оставшихся трех членов совета я ничего не вижу. А что, если мисс Грейнджер ошиблась? Что, если метка есть только у Тайлера и Эли? Что, если все это просто какое-то странное совпадение? Какая-то ошибка?

– Шестое колено наследует землю, – говорит Тайлер и широко раскидывает руки.

– Или, по крайней мере, этот захолустный городок. – Тэмми морщится, опрокинув еще одну рюмку текилы.

– Здорово, что наши родители уходят на покой так рано, – говорит Бен. – Какой смысл в том, чтобы начать править, только когда ты уже стар и покрыт морщинами? Куда лучше занимать место в совете, когда ты еще можешь получать от этого удовольствие.

– В самом деле? – спрашиваю я. – А какое в этом удовольствие? – Я обвожу взглядом их пятерых, стоящих вокруг стойки бара, как завзятые пьянчуги. – Чем вы вообще занимаетесь?

– Как раз на это ты сейчас и смотришь, – отвечает Тэмми, прислонившись к стойке.

– Периодически у нас бывают заседания, но обычно мы в конце концов напиваемся в хлам, – говорит Бен, опрокинув еще одну рюмку. – Так что потом никто не может вспомнить, что мы, собственно, обсуждали.

Похоже, для них все это просто хорошая шутка. Интересно, имеют ли они хоть какое-то представление о том, что с ними происходит на самом деле?

– А еще есть девушки, – добавляет Тайлер. – Куча девушек, которые хотят замутить с кем-нибудь из совета. Даже малышу Джимми перепадает кое-что из наших объедков.

– Не слушай их, – возражает Эли, пододвигая свою рюмку с текилой к Бену. – Это все ради нашего города. Совет был здесь всегда. И всегда будет. Такова традиция. Верность, семья и наша община.

– И не забудь про американский футбол. – Бен поднимает рюмку.

– Полностью согласен. – Тайлер гордо расправляет плечи.

– И про Бога, – добавляю я.

В комнате воцаряется гробовая тишина.

– Само собой. – Тайлер подходит ко мне. – Ничего из этого не было бы возможно без Бога . – И он воздевает руки к небу, делая вид, будто воздает хвалу Господу.

Джимми прыскает со смеху, но остальные продолжают хранить молчание, как будто я своим появлением прервал их наслаждение шуткой, понятной только им самим. Мне становится жутко. А может быть, все дело в моем воображении. Пока что это просто молодняк, накачивающийся спиртным. В этом точно нет ничего сатанинского, иначе изгонять нечисть пришлось бы из всего города.

Как мне ни хочется поскорее отсюда смыться, у меня есть задача, и я должен ее выполнить.