Стюарт Тёртон - Дьявол и темная вода [litres]

Аренту хотелось, чтобы все люди стали такими, как Сэмми. Если старушку обидели, то нужно извиниться, не важно, богата она или бедна, сильна или слаба. Слабые не должны бояться сильных, а сильные не должны безнаказанно забирать у них то, что им приглянулось. Власть должна быть тяжелой ношей, а не прикрытием и служить благу каждого, а не только того, в чьи руки она попала.

Арент с досадой покачал головой. Опять его мысли ушли в сентиментальную сторону. Он слишком долго жил на свете и слишком много путешествовал, чтобы верить в сказки, но, пока Сэмми жив, королям и вельможам есть чего бояться. Эта мысль радовала.

– Как ты попал в Батавию? – спросил Арент, протягивая Дрехту бутыль.

– Выбора не было: или сюда, или на войну, – угрюмо ответил Дрехт, отхлебывая вина. – А я уже достаточно их повидал. К тому же генерал-губернатор пообещал щедро вознаградить, если доставлю его в Амстердам целым и невредимым. У меня будут слуги, жене не придется работать в поле. Дети получат то, чего не было у их отца. Разве не здорово? – Он поднял шпагу и осмотрел клинок, на котором заиграли солнечные блики.

– Мой дядя подарил? – спросил Арент.

– Награда за годы верной службы. – Дрехт сощурился и наконец-то заговорил о том, что его тревожило: – Твой дядя – влиятельный человек, а у таких больше врагов, чем друзей. Особенно опасен один.

– Кто?

– Не знаю, но он уже давно его боится. До такой степени, что не покидал стены форта. Потому-то на этом корабле куча охраны, хотя на самом деле понадобилось бы всего несколько человек. Генерал-губернатор ужасно кого-то боится, так что не помогают ни высокие стены, ни охрана. Вот и знать бы кого.

– Старого Тома? – предположил Арент.

Дрехт хмыкнул и снова принялся точить шпагу.

Капитаны возвращались на свои корабли, а Сара играла на арфе. Это ее хотя бы немного успокаивало. Пальцы сами находили нужные струны, но думала Сара вовсе не о музыке. Она просто плыла по ее волнам, как «Саардам» по морю. Скоро все это забудется, как будто ничего не было.

Музыку перекрывали мрачные и страшные мысли.

Муж признался, что вызвал Старого Тома – чудовище, которое приносило невыразимые страдания жителям Республики, а теперь соорудило себе алтарь на «Саардаме». Что за сделку он заключил и сколько злодеяний совершил за эти годы в уплату долга?

Сквозь струны арфы Сара видела Кресси и Лию. К ужину подруга нарядилась в платье дамасского шелка, а Лия сидела перед ней на коленях с портновскими булавками во рту и клочком материи в руке. Рядом лежал пустой футляр для свитков.

– Пройдись еще раз, – попросила Лия.

– Уже пять раз прошла, – раздраженно ответила Кресси. – Все прекрасно.

– Что, если при ходьбе будет заметно? – беспокоилась Лия.

– Мужчины будут глазеть не на мою походку.

– Ну пожалуйста, – протянула Лия.

– Лия! – возмутилась Кресси, теряя терпение.

– Мама! – умоляюще обратилась Лия к матери.

– Кресси, – вмешалась Сара. – Пройдись еще раз, пожалуйста. Давай посмотрим.

Кресси и Лия продолжили приготовления, а мысли Сары вновь обратились к мужу. Он уже много лет был богат и влиятелен. Если все это ему дал Старый Том, какую плату он попросил взамен?

Она принялась вспоминать по порядку все злодеяния, которые муж совершил за время их совместной жизни. Вырезал население островов Банда из-за договора. Не по наущению ли Старого Тома? Может, и при осаде Бреды он выжил благодаря ему? А те три раза, когда он избил ее до полусмерти? Не были ли они подачками злобному чудищу, чтобы усмирить его аппетит?

Сара тронула не ту струну, и аккорд разрушился, словно плохо построенный дом. Сара начала мелодию заново.

– Кажется, надо петельку побольше сделать, – пробормотала Лия, глядя на платье Кресси.

– И так большая, – возразила Кресси, выдергивая подол из рук Лии.

– Легко поднимаешь? Не слишком тяжелый?

– Не волнуйся, – твердо сказала Кресси. – Сара, скажи своей дочери, что все идеально и что ей не о чем волноваться.

Сара не слышала ее. Она тоже волновалась.

Она знала ход мыслей своего мужа. Если врага нельзя ослабить, следует его убить. Если нельзя убить – надо подкупить. Если не получается подкупить – договориться с ним. Если Старый Том правда на корабле и угрожает мужу, его первым побуждением будет заключить сделку.

А предложить ему есть что.

Он плывет в Амстердам, чтобы занять кресло в Совете семнадцати, который правит всем миром. Благодаря этому он обретет контроль над флотом и армией Компании. Он сможет легко посеять хаос в любой точке земли, просто ткнув в нее на карте. Если таких людских страданий жаждет Старый Том, муж станет для него превосходным глашатаем.

Мелодия расстроилась. Рука Сары дрожала.

В форте она представляла себя Пипсом. Тогда можно было проигрывать, все равно узнаешь ответ. Тайна будет раскрыта, невиновные победят, и никто из родных и близких не пострадает.

Сейчас же все было по-другому. Надо как можно скорее определить, кем из пассажиров притворяется Старый Том, иначе все, кого она любит, погибнут.

– Лия?

– Да, мама?

– Ты ведь знаешь, за счет чего корабль держится на воде?

– Это вопрос балласта и…

– Превосходно, – перебила Сара, у которой не было времени проверять глубину Лииных познаний. – Можешь определить, в каких местах лучше делать тайники?

– Понадобится сделать модель, – сказала Лия, сверкнув глазами.

– Если я найду материал, сколько времени это займет?

– Неделю или чуть больше, – радостно отозвалась Лия. – А зачем тебе это?

– Если Боси сделал один тайник, то, скорее всего, есть и другие. Ларм мог перепрятать что-то из одного в другой.

– О, тебе нашли занятие! – обратилась Кресси к Лии. – Может, теперь ты наконец отстанешь от меня.

Остаток дня прошел в бездействии, жара окутала корабль тяжелой пеленой.

Поиски завершились, лохмотьев прокаженного не нашли, матросы слонялись по кораблю и злились, что им нечего предъявить в качестве находки.

Когда солнце окрасилось алым и скрылось за горизонтом, Кроуэлс отдал приказ бросить якорь и убрать паруса. Два корабля продолжили плавание в сумерках. Они решили нагнать время и плыть всю ночь, благо море было спокойным.

Кроуэлс смотрел, как корабли исчезают из виду в свете алого солнца.

– Чертовы болваны, – пробормотал он. – Отчаянные.

Стюард накрывал стол к ужину, когда Сара вошла в кают-компанию и постучалась к мужу, обуреваемая все тем же неотвязным страхом.

Ответа не было.

Она постучала еще раз. Тишина.

– У себя? – спросила Сара капитана стражи, который курил трубку на посту.

Редкий караульный мог сравниться с капитаном Дрехтом. Незаметен и вездесущ, будто сгусток воздуха со шпагой и в шляпе, он, казалось, почти не дышал.