Александр Руж - Зов Полярной звезды [litres]

– Не хочешь, не надо. Только смотри, не проболтайся никому в стойбище. Я к утру буду… – помедлил, досказал то, что досказывать не хотелось: – Если жив останусь.

Вадим понятия не имел, как будут развиваться события. Он ставил своей первоочередной целью найти укрывище Черного Человека. Почти нашел. Определить бы точные координаты, и можно смело ставить в известность Александра Васильевича. О том, чтобы воевать в одиночку, речи нет, сегодняшняя миссия носит исключительно разведывательный характер. Если вдуматься, оно и хорошо, что Аскольд уберется. Вадимово ухо, ловившее мало-мальский звучок, страдало от избытка шумов. А вдруг и Черный Человек так же чуток? Действовать надо тихой сапой, и, следовательно, чем больше народу – тем хуже.

– Иди-иди, не задерживайся!

Но Аскольд, хоть и бурчал только что про незамаранную совесть, уходить не решался. Неловко ему было бросать руши (так лопари прозвали русских) на произвол там, где с одного боку – порождение зла в медвежьем облике, а с другого – в человечьем. Вот и торчал, как пень, нескладно перебирал берданку. Вадим оглянулся раз, другой и полегоньку-полегоньку зашагал на лыжах к берегу.

Прошагал всего ничего, и слух задело еле уловимое «щелк!» Донеслось оно спереди, из-под стеснившихся сопок. Инстинкт самосохранения бросил Вадима плашмя на лед. Слетевшие с ног лыжи разъехались, одна плюхнула в прорубь, но кто бы думал о таких пустяках, когда на берегу озлобленно застрочил пулемет и над головой зажужжали пули!

Позади ойкнул Аскольд. Вадим до рези в позвонках вывернул шею и стал свидетелем того, как завшивленный печок лопаря продырявили жала смертельных метеоров. Ноги Аскольда подогнулись, он пал на колени, заскреб берданкой, как костылем, а затем уткнулся носом в лед. Вадим потянулся к «нагану», чтобы открыть ответный огонь по пулеметчику, но передумал. Тот пускал очередь за очередью из расщелины в сопке. В таком укрытии револьверным выстрелом его не достанешь, вероятнее всего, сам попадешь на мушку. И неизвестно еще, не скрываются ли поблизости пособники Черного Человека, столь же основательно вооруженные. То, что его никто не видел в обществе, ни о чем не говорит.

Стрельба прекратилась. Вадим выжидал до тех пор, пока тело не прохватило холодом насквозь. Боясь примерзнуть ко льду, пошевелился, отполз назад. На берегу никто не среагировал – видно, стрелок уверил себя, что наступавшие полегли до единого. Лишь бы не пошел проверять до утра!

Повезло, что набежала хмарь, скрыла луну. Стало темно, как в запертом склепе. Тот, кто не обладал даром Вадима, не рискнул бы шляться по льду, дырчатому, как швейцарский сыр.

Вадим по-пластунски, сначала тихонько, потом все шибче, стал уползать от коварной береговины. Возле простертого Аскольда задержался, убедился, что лопарь мертв. Тронуть не тронул. Да, бросать безвинно павшего – дурной поступок, но так вернее обмануть Черного Человека. Тот, как займется заря, непременно пойдет посмотреть, с кем сражался ночью. Наткнется на труп, порадуется своей меткости. Авось подумает, что второй ему просто привиделся. Не обессудь, Аскольд, побудешь прикрытием…

Вадим полз и полз, ладони проскальзывали, локти ныли. Но встать себе позволил лишь тогда, когда отдалился от засады на расстояние, превышающее дальность полета пули. Встал и побежал. Ноги разъезжались, как у коровы, падал, вставал, опять падал… А Полярная звезда, проглянувшая из-за туч, насмешливо светила ему в спину.

Пулеметный перестук пролетел над сонной тундрой и донесся до Ловозера, где временно квартировал отряд Барченко. Все пробудились, повскакивали, выбежали из веж, передергивая затворы винтовок. Выразительнее всех смотрелся Макар Чубатюк – в распахнутом бушлате и с двумя револьверами в татуированных руках. Александр Васильевич вышел в первых рядах, застегивая кургузое пальтишко, которое носил вместо шинели.

– Внемлите! – повелел он тоном библейского пророка, прекращая царившую кругом шумиху. – Откуда сей благовест?

– Оттуда, – показал сметливый Аристидис. – Сейд.

Разбороздив столпившихся, к Барченко подбежала всклокоченная Адель с «манлихером» на изготовку.

– Потешно! Там Вадим, а вы тут… груши околачиваете! – Она в запале вставила неприличное слово.

– Он ли? – засомневался Прохор Бугрин, бывший Подберезкин. – «Льюис» жарит, я его, как пианист симфонию Бетховена, определяю… А у нас «виккерс», да и тот на станции остался.

– При чем тут «виккерс»! Думаешь, на весь Крайний Север – один пулемет?

Решение следовало принять оперативно. И Барченко проявил себя истинным полководцем:

– Отряд, на лыжи! Выступаем к озеру. Оружие держать в заряженном состоянии. Чубатюк, захватите «око»!

«Оком» Александр Васильевич со свойственной ему образностью называл портативный, размером с чемодан, прожектор, позаимствованный еще в хранилищах царской охранки. Устройство не имело источников питания, кроме динамо-машины, зато приложение достаточной физической силы позволяло получать яркий свет в любых условиях.

В экспедиционном лагере уже третьи сутки властвовал непокой. Адель не могла смириться с пропажей Вадима. Присмирев после того, как на ее глазах мина разорвала в лохмотья горемыку Хойко, она снова раздухарилась и повела наступление на Барченко, доказывая, что на поиски Вадима надо бросить все имеющиеся резервы и сделать это незамедлительно. Ее поддержал велеречивый и темпераментный Чубатюк. Александр Васильевич хоть и осторожничал, но не смог устоять перед таким напором. Правду сказать, он и сам чувствовал себя не в своей тарелке, думая о пропавшем Вадиме, к которому относился не только с начальственной, но и с почти отеческой привязанностью. После основательных размышлений он сформировал две поисковые группы и отправил их вдоль колючей проволоки: одну к сопкам, вторую – к озеру. Руководители групп – Чубатюк и Аристидис – получили указание двигаться со всей возможной осмотрительностью, чтобы не напороться на мины или еще что похуже. Чубатюк сколотил из жердочек подобие якоря, к которому привязал веревку. Этот якорь он закидывал далеко вперед, после чего тянул к себе веревку и таким образом тралил местность, по которой должна была пройти группа. Бойцы при этом залегали за ближайшим холмом. Убедившись, что мин нет, Чубатюк кричал: «Чисто, твою водокачку!» – сматывал снасть, и группа продвигалась метров на полста вперед. Аналогичной конструкцией снабдили и Аристидиса.

Поисковые мероприятия вследствие вышеозначенного проводились ужасающе медленно, обошлись без происшествий, но к положительным результатам не привели. Чубатюк со своими людьми дошел до сопок, определил, что проволока уходит в скальный массив, хотел взобраться на отвесный склон, сорвался, повредил ляжку и вернулся в Луявврь ни с чем. Сходная участь постигла индо-грека. Его группа обнаружила, что колючее заграждение, дотянувшись до берега, заворачивает и тянется назад к сопкам. Обойти его можно было только по озеру, но, не будучи уверенным в прочности ледяного настила, Аристидис скомандовал отбой.