Стивен Кинг - Самое необходимое

И вдруг приглушенный голос стал звать:

— Хью! Хью! Выпусти меня, Хью!

Голос раздавался из кладовки. Он подошел к дверце и открыл ее, приготовившись врезать тому, кто там спрятался. Но там никого не было; лишь груда старых ботинок, шарфов, рыболовные снасти и два его ружья.

— Хью!

Он взглянул наверх, потому что голос раздавался с полки. Это был лисий хвост. Лисий хвост разговаривал. И Хью тут же узнал этот голос. Это был голос Лиланда Гонта. Он снял хвост с полки, в очередной раз изумившись его плюшевой мягкости — фактуре, немного похожей на шелк, немного — на шерсть, а на самом деле не бывшей ни тем, ни другим и хранившей свой собственный таинственный секрет.

— Спасибо, Хью, — сказал лисий хвост. — Тут все так забито. И ты оставил на полке старую трубку. У-ух! Она здорово воняет.

— Ты хочешь отправиться в другое место? — спросил Хью. Он чувствовал себя немного по-дурацки, разговаривая с лисьим хвостом, пусть даже во сне.

— Нет... Я уже привыкаю. Но мне нужно поговорить с тобой. Ты должен кое-что сделать, помнишь? Ты обещал.

— Психопатка Нетти, — кивнул он. — Я должен сыграть шутку с психопаткой Нетти.

— Верно, — сказал лисий хвост. — И ты должен сделать это, как только проснешься. Итак, слушай.

Хью стал слушать.

Лисий хвост сказал ему, что в доме Нетти никого не будет, кроме собаки, но теперь, когда Хью подъехал к дому, он решил, что благоразумнее все-таки постучаться. Что он и сделал. Он услыхал, как внутри раздалось торопливое постукивание коготков по деревянному полу, и больше ничего. Он постучал снова, просто на всякий случай. С другой стороны двери раздалось короткое строгое тявканье.

— Рейдер? — спросил Хью. Лисий хвост сказал ему во сне, как зовут песика. Хью решил, что это хорошая кличка, пусть даже дама, которая придумала ее, и не умнее фруктового пирожного.

Снова раздалось тявканье, на этот раз уже не такое суровое. Хью достал связку ключей из нагрудного кармана своей клетчатой охотничьей куртки и принялся внимательно рассматривать ее. Эта связка валялась у него с незапамятных времен, и он даже не мог вспомнить, что отпирали болтавшиеся на ней ключи, но четыре из них — отмычки с длинными стержнями — как раз и были ему нужны сейчас.

Хью огляделся по сторонам, увидел, что улица по-прежнему пустынна, как и была, когда он только подъехал, и принялся пробовать ключи один за другим.

5

Когда Нетти увидела бледное, опухшее лицо Полли и ее измученные глаза, собственные страхи, терзавшие ее остренькими зубами хорька всю дорогу, пока она шла сюда, были тут же забыты. Ей даже не надо было смотреть на руки Полли, по-прежнему свисающие на уровне талии (было жутко больно опускать их до конца), чтобы понять, что происходит.

Салат был бесцеремонно брошен на столик у подножия лестницы. Если бы он очутился на полу, Нетти не удостоила бы его взглядом. Нервозная женщина, которую Касл-Рок привык видеть на своих улицах — женщина, выглядевшая так, словно она бежит сломя голову от какого-то несчастья, даже когда она просто шла на почту, — исчезла. Ее место заняла другая Нетти: Нетти у Полли Чалмерз.

— Пойдемте в комнату, — живо сказала она. — Я достану термоперчатки.

— Нетти, со мной все в порядке, — слабым голосом произнесла Полли. — Я уже приняла таблетку и через несколько минут, я уверена...

Но Нетти уже обняла ее за талию и вела в комнату.

— Что вы делали? Спали, поджав их под себя, а?

— Нет... Тогда я бы проснулась. Это просто... — Она рассмеялась. Смех был слабым и жалобным. — Просто боль. Я знала, что сегодня будет скверно, но не думала, что так плохо. И термоперчатки не помогают.

— Иногда помогают. И вы сами это знаете. Посидите-ка здесь.

Тон Нетти не терпел возражений. Она стояла рядом с Полли, пока та не уселась в кресло. Потом пошла в ванную внизу взять термоперчатки. Полли отказалась от них еще год назад, но Нетти, похоже, относилась к ним с каким-то суеверием. Куриный бульон по рецепту Нетти — однажды назвал их Алан, и они оба тогда расхохотались.

Полли сидела, положив руки на подлокотники кресла, как деревянные обрубки, и смотрела на диван, где они с Аланом занимались любовью вечером в пятницу. Тогда руки у нее совсем не болели, и казалось, с той поры минула тысяча лет. Ей пришло в голову, что удовольствие, каким бы сильным и глубоким оно ни было, всегда призрачно, эфемерно. Любовь, может, и правит миром, но она не сомневалась, что только крики раненых и жестоко обиженных заставляют Вселенную вертеться вокруг своей громадной стеклянной оси.

«Эх ты, тупая кушетка, — подумала она. — Глупый ты пустой диван, какой мне от тебя сейчас прок?»

Нетти вернулась с термоперчатками. Они были похожи на стеганые боксерские перчатки, соединенные изолирован ным электрическим проводом. Вилка со шнуром торчала из тыльной стороны левой. Полли увидела как-то рекламу этих перчаток не где-нибудь, а в «Хорошей домохозяйке». Она позвонила в национальный фонд артрита — добавочный 800 — и узнала, что термоперчатки и в самом деле в некоторых случаях приносят временное облегчение. Когда она показала рекламу доктору Ван Аллену, он пробурчал свою любимую и хорошо знакомую ей даже два года назад присказку: «Ну, хуже не будет».

— Нетти, я уверена, что через несколько минут...

— ...Вам станет лучше, — закончила за нее Нетти. — Конечно, станет. И может быть, это поможет. Поднимите руки, Полли.

Полли сдалась и приподняла руки. Нетти взяла перчатки за края, раскрыла их и надела на руки Полли с осторожностью минера, накрывающего взрывпакет С-4 антиосколочным покрывалом. Полли не верила, что термоперчатки могут хоть чем-то помочь, но... забота и участие Нетти уже сделали свое дело.

Нетти взяла вилку, встала на колени и воткнула ее в розетку возле кресла. Перчатки стали тихонько урчать, и первые струйки сухого тепла коснулись кожи на руках Полли.

— Ты слишком балуешь меня, — тихо сказала Полли, — тебе известно это?

— Ничего подобного, — ответила Нетти. — Никогда в жизни. — Голос ее прозвучал чуть хрипловато, а в глазах засиял яркий и влажный блеск. — Полли, я не должна вмешиваться в ваши дела, но я не могу больше молчать. Вы должны что-то сделать с вашими бедными руками. Должны . Так просто больше не может продолжаться.

— Я знаю, милая. Знаю. — Полли сделала героическую попытку одолеть высоченную стену депрессии, заполонившей все ее сознание. — Почему ты пришла, Нетти? Ведь не ради того, чтобы чуть-чуть поджарить мои руки, а?

Лицо Нетти просветлело.

— Я сделала для вас салат.

— Правда? Ох, Нетти, тебе не надо было этим заниматься!

— Не надо было? Ну а я так не думаю. Я думаю, вам сегодня будет не до готовки и завтра тоже. Я сейчас положу его в холодильник.