Лин Яровой - Зазеркалье

Я вспомнил, что прошлым вечером обещал найти удочки.

«Точно! Вот и повод отлучиться на час-полтора. Этого будет достаточно, чтобы найти участкового. Через Юру узнаю всё про старика. Если будет упрямиться, дам денег. Юра точно берёт. Всегда брал. Он-то мне и поможет. Расскажет и про Колебина, и про этого неизвестного друга, который обещал старику рак вылечить. А дальше… дальше сыграем в кошки-мышки с отражением. Как там было во сне? Отражение на престол, душу в огонь. Это не просто слова. Это след. Знамение, как говорит Лида. Нужно только понять, что это значит. Расшифровать».

В голове начал вырисовываться план. Безумный, отчаянный, но план. Поднявшись обратно в спальню, я тихо открыл шкаф. Достал из чемодана камуфляжную куртку, нашел зарядку к телефону. Спустился обратно в гостиную.

«Пока есть время, нужно зарядить до максимума. Связь мне сегодня ох как пригодится. Так-так… Что ещё? Спрятать лекарства. Нельзя, чтобы Лида их видела. Пусть лежат во внутреннем кармане. И фотографии туда же. Так… Чёрт! Всё равно ведь догадается! Если постоянно буду смотреть в телефон, она поймёт, что я что-то затеял. Заметит волнение. Нужно что-то придумать. Какой-нибудь повод, легенду. Что-нибудь важное для неё…»

В голове вспыхнуло озарение.

«Господи, ну конечно. Она ведь сама сказала! Так… Спокойно, Андрей. Спокойно. Где эта гребаная бумажка?»

Бумажка лежала на кухонной тумбе — сложенная в несколько раз. Дрожащими руками я развернул её, переписал цифры в телефон. Глянул на часы.

«Десять минут седьмого. Спит, наверное, ещё… Да и хер с ним. Разбудим».

Длинные гудки…

Заспанный гнусавый голос:

— Алё… Это кто?

— Пассажир.

— Кто, бля?

— Пассажир. Вчера ехал с тобой до Рощи. Ты дал мне свой номер. Сдачи не было. Ты сказал, что в счёт пойдёт.

Несколько секунд в трубке раздавалось лишь тяжелое, напоминающее лошадиный храп, сопение. Наконец тишина прервалась:

— А-а, вспомнил. Че такое случилось?

— Ничего, — я покрутил бумажку, свернув её трубочкой. — Просто есть возможность подзаработать. Знаю, время раннее. Но я заплачу нормально. Берёшься?

В этот раз таксист ответил, не раздумывая:

— Херня вопрос. Что нужно делать?

— Слушай внимательно. А лучше записывай…

Прибравшись в доме, я выпил кофе и ещё немного побродил по гостиной, не зная, куда деть время. Минуты тянулись бесконечно долго. Почувствовав вину за то, что я их так бесцельно растрачиваю, решил не ждать, пока откроется сельсовет. Вышел пораньше.

Оставив на журнальном столике записку для Лиды, отправился по ещё спящей деревне, по размытой дождём гравийке в сторону главной улицы. Я шёл неспешно мимо цветных палисадников, обсыпанных желтой листвой, мимо мокрых скамеек, под которыми дремали кошки. Прокручивал в голове недавний сон и дышал полной грудью. В воздухе пахло горечью рябины и сырой землёй.

Здание сельсовета пряталось среди берёз. Кирпичный домик, выкрашенный извёсткой, с синим крыльцом мокрым от дождя. Дверь была распахнута. Я глянул на часы. Без пяти восемь. «Странно. Все ещё спать должны».

Поднявшись по скрипучим ступенькам, заглянул внутрь. В помещении стоял запах пыли и старой краски. Вдоль стен темнели шкафы с бумагами, а в конце коридора через открытую дверь лился мерцающий электрический свет. Оттуда доносились мужские голоса:

— Сережа, ты мне зубы не закручивай, ладно? Сейчас психану, и поедешь обратно на раз-два-закончили.

— Я не брал, — отвечал прокуренный, чуть хрипловатый голос. — Чё начинается опять? На хрен мне этот провод сдался? Его тут даже продать некуда.

Осторожно, стараясь не скрипеть досками, я прошёл по коридору к открытому кабинету. Заглянул внутрь.

На табурете перед заваленным бумагами столом сидел мужик. Лысый, ушастый, в драной тельняшке, трениках и резиновых шлёпках поверх носков. На загорелой ладони, словно чернильные кляксы, расплылись наколки.

Я узнал его по шраму на лице.

«Уже вышел, — пронеслась мысль. — Только посмотри, Андрей. Вот он, сидит целехонький. На свободе. Будто и не убивал никого».

Сивый меня заметил. Повернул голову. Долго смотрел непонимающе, пока в серых, мутных глазах, наконец, не мелькнул огонёк. Узнал.

— Ну привет, — сказал я, переступая порог. — Время идёт, а люди всё те же.

По другую сторону стола перед пыльным монитором сидел участковый. Располневший, небритый, в старом милицейском кителе с майорскими погонами. Видимо, новая форма Юре так и не полюбилась. Увидев меня, участковый сначала глянул злобно и раскрыл рот, чтобы сказать что-то вроде: «Стучаться не учили?», но затем признал — вскинул удивленно брови и улыбнулся, показав желтые зубы до самых восьмёрок.

— Ебать-родить! Лотов?! Ты откуда?

— Из зазеркалья.

Я прошёл мимо Сивого, протянул Юре руку. Участковый с трудом встал со стула, перегнулся через стол и крепко сжал мою ладонь — так, что кости захрустели. Его лапищей можно было гвозди гнуть. Со стороны могло показаться, будто Юра заплыл жиром, но я знал: под этим серым кителем мышц хватит на двух человек. Русский богатырь. Майор Муров.

— Присаживайся, куда найдешь, — махнул рукой участковый, — места тут, конечно, как у парашютиста в жопе. Тесновато. А вон, с того стула скидывай всё на хуй!

— Лучше на пол.

— Чего?

— Да не, ничего. Оброс ты, гляжу, материальчиками.

— Так а хули! Людей нет, а эти продохнуть не дают, — Юра кивнул в сторону Сивого, который, застыв на табурете, следил за каждым моим движением. — Знакомый твой, кстати. Не узнаешь?

— Узнаю.

Я встретился с Сивым глазами и коротко ему кивнул. Тот кивнул в ответ. Со стороны можно было подумать, что мы видим друг друга в первый раз, но только если не обращать внимания на детали. За пару секунд в кабинете участкового произошел поединок — почти невидимый, на уровне едва уловимых жестов. Сивый скользнул взглядом по шраму на моей шее, хмыкнул. Я в ответ медленно повернулся, посмотрел на уголовника сверху вниз — давяще, презрительно, напоминая о прокуренном кабинете, об изоляторе, о боли. И о том, с какой легкостью один росчерк шариковой ручки может отобрать восемь с половиной лет жизни.

— Условно-досрочно? — спросил я мягким, даже чуть ласковым голосом.

Сивый держался несколько мгновений, а затем отвёл взгляд в сторону. Участковый, наблюдавший за нашей схваткой, посмотрел на меня и едва заметно кивнул в знак уважения.

— Ага. Откинулся, — тихо произнёс Сивый.

— Ну, поздравляю. На свободу с чистой совестью.

Уголовник то ли хрюкнул, то ли прыснул смехом. Прикрыл ладонь с наколками другой ладонью.

— Есть чай? — спросил я у Юры. — Пропусти по кружечке с бывшим коллегой. Разговор есть.

— О чём речь?! Ща всё будет!