Лин Яровой - Зазеркалье

Я сел на край скамейки, сгорбившись, и уперся лбом в ладони, чувствуя как раскалывается голова.

— Ничего не понимаю… Что, вообще, происходит? Что за чёртовы ритуалы? Зачем нужно плыть на Мраморную? Какие зеркала? Почему старик до сих пор жив?

Лида холодно произнесла:

— Он не жив.

— Но мы его видели. И я, и Юра, и другие люди. Хочешь сказать, это был призрак?

— Он не жив, — повторила Лида, словно заведенная.

Я поднял глаза и посмотрел на неё. Затем перевёл взгляд на Мурова. На людей вокруг. «Почему они все напоминают мне кукол? Словно ненастоящие… Словно игрушечные…»

И чёрт бы с ними с неестественными жестами и фразами, но теперь даже ветер казался мне чьим-то дыханием. Он налетал со всех сторон сразу, словно живой, и приносил дым костров. А дым перемешивался с туманом — молочной завесой, которая ползла к площади с улиц и пахла рекой.

«Я ведь не чувствую запахов в сновидениях. Значит, это не сон?»

Мой взгляд упал на бутылку вина, лежавшую у скамейки. «Лида не очень любит вино. Особенно дешевое и самодельное… Зачем купила?» Уже открыв было рот, чтобы спросить, я вдруг понял, что жена исчезла. Секунду назад она стояла в двух шагах от меня, стряхивала пепел с сигареты, а теперь словно сквозь землю провалилась.

Я подскочил со скамейки. Оглянулся по сторонам, и тут же едва не потерял равновесие. Замелькали перед глазами мушки, весь мир поплыл, зашумел, а когда собрался обратно, я услышал, как разносятся над площадью тягучие бабские голоса:

«То не ветер ветку клонит…»

Я застыл. Оглянулся на сцену.

— Они ведь это уже пели. Чёрт… Юра! Куда делась Лида?

Участковый не ответил. Сжимая в ладони сигаретную пачку, он смотрел в сторону чёрного столба.

— Юр?

Муров промолчал.

— Юра! Ау! — вновь повторил я.

— Он здесь.

— Что?

— Валера. Вон он стоит. Сперва думал, что кажется. Весь день мерещится старый чёрт. То в толпе мелькнет, то из тени выглянет. А нет… Он и правда здесь. Вон он стоит, на нас смотрит.

Участковый ткнул пальцем в сторону костров, и я вдруг понял, что в ушах у меня больше не шумит. Всё это время где-то далеко, на заднем фоне, звенел едва различимый писк, будто от включенного телевизора, а теперь этот писк исчез, а вместе с ним растворилось и чувство фальшивости происходящего.

«Не житье мне здесь без милой, с кем пойду теперь к венцу…» — летела песня над Рощей, а я уже знал каждый звук в ней. Каждый выдох. Знал место в куплете, где бабы вот-вот сфальшивят и не дотянут ноту. Знал, что сейчас участковый повернётся и скажет:

— Пропал… Только что был. И пропал. Растворился.

Всё повторялось, словно мелодия в музыкальной шкатулке.

«Мне всё померещилось? Или было на самом деле? Сколько времени-то прошло?» Я посмотрел на часы, но тут же осознал, что не в силах вспомнить, сколько они показывали, когда мы с Лидой подошли к участковому. «Это было вне времени… Вне привычного мира. Видимо, я вновь провалился в зазеркалье. Вышел, как говорит Лида… Шаманская болезнь началась».

Обернувшись в сторону торговых палаток я увидел, как жена разговаривает с лавочником. Он протягивал ей бутылку домашнего вина. Я ждал, что сейчас Лида передаст деньги, возьмёт бутылку… но вместо этого жена вдруг повернулась и поймала мой взгляд. Затем улыбнулась краешками губ и пошла прочь от палатки, так и не купив вино. Она направилась к нам с Юрой.

— Андрюх… Нужно что-то…

— Молчи, — перебил я участкового. — Я знаю, что нужно.

Тот взглянул на меня удивленно. Пока Лида не подошла ближе, я встал чуть боком, чтобы слова невозможно было прочитать по губам, и тихо произнёс:

— Сегодня после полуночи, приезжай к дому. Возьми с собой большое зеркало. И раздобудь лодку.

Муров растерялся. Тряхнув головой, переспросил:

— Лодку?

— Да, лодку. Ночью поплывем на третью заводь. Главное, зеркало найди побольше. И ещё… один момент… Подскажи, я про реанимацию уже говорил?

В глазах участкового застыл немой вопрос.

— Знаю, звучит странно, — нахмурился я. — Просто скажи: говорил или нет?

— Лотов. С тобой всё в порядке?

— Юра…

— Я только что сказал, что договорюсь с главврачом.

— Отлично, — кивнул я. — Сделай это обязательно, и как будет готово, дай мне знать. А после полуночи отправимся с тобой на Мраморную. Найдем старика. Кажется, я начинаю понимать, что творится в этой деревне…

Договорить я не успел, потому что к нам подошла Лида. Глянув сначала на ошарашенного Мурова, затем на меня, она подмигнула и сказала:

— Секретничаете?

Я улыбнулся в ответ с самым невинным видом.

— Есть немного.

Видимо, вышло не очень естественно, потому что Лида, глянув на мое выражение лица, опустила глаза и усмехнулась.

— Всё интриги плетёте. Ну да Бог с вами. Может, пойдем перекусим? Юр, ты как?

— Не. У меня служба, — ответил участковый, и, кивнув в сторону толпы, добавил: — Надо следить, чтобы никто никому щи не расквасил.

— Боюсь, это дело времени. Вечер будет яркий.

Муров тихо забурчал:

— Знаешь, золотце, от тебя это слышать вдвойне неприятно.

— Чему суждено случиться, то случится, — пожала плечами Лида. — Но не переживай, никаких глухарей. Ладно, Юр, ещё увидимся.

— Бывайте.

Мы с участковым обменялись короткими взглядами, скрепив договоренность. Затем пожали руки и попрощались. Уже уходя, я заметил, как Муров удивленно смотрит на манжет своего кителя, на котором темнела обугленная дырочка.

— Вот бляха… прокурил. И когда успел? — пробормотал Юра.

Лида усмехнулась и взяла меня за локоть. Мы направились в сторону торговых палаток, рядом с которыми дымили мангалы, разнося на всю деревню запах жареного мяса. Отойдя от Мурова шагов на двадцать, жена, будто между делом, спросила:

— Рассказывай. Как выход?

— Ты о чём?

— Ты понял. Не притворяйся.

Хмыкнув, я посмотрел на Лиду и подумал: «Интересно, есть ли хоть одна вещь, о которой она не знает?»

Помолчав какое-то время, наконец ответил:

— Ещё пару дней назад подобное свело бы меня с ума. А теперь… Странно, но теперь это совершенно меня не пугает.

— Разумеется, — кивнула Лида. — Ты ведь уже сошёл с ума.

— Звучит невесело.

— Брось, кот. Это очень весело. Лучше расскажи, что видел.

— А ты не знаешь?

— Это был твой выход. Не мой.

На секунду я замешкался, когда понял, что совершенно не представляю, что творится в голове у жены. Что именно ей известно? Знает ли Лида, где лежат кости Колебина? Говорил ли ей это Макс в самом деле или мне всё только привиделось? Знает ли она, что я ищу старика, и если да, то знает ли, зачем? Знает ли, что уже второй день подряд, с самого приезда в Рощу в голове моей сидит мысль о том, что смерть можно обмануть? Знает ли Лида, что все эти дни я лишь притворялся? Что я вовсе не принял её смирение? Что прямо сейчас в моем кармане спрятаны таблетки и что минуту назад я попросил участкового поговорить с врачами? Знает ли она, что этой ночью, я собираюсь отправиться на третью заводь, чтобы найти старика и выпытать у него секрет победы над хозяйкой зеркал?