Лин Яровой - Зазеркалье

— План меняется. С Николом потом. А этого в сени.

Юра выматерился и связал армянина обратно. Затем помог мне протащить Вову по коридору.

— Шевелись, блядь!

Мы толкнули уголовника в раскрытую дверь. Тот споткнулся о порог и растянулся на грязных половицах.

— Пригляди за остальными, — сказал я Мурову. — Мы с Владимиром здесь немного побеседуем.

Когда участковый ушёл, я закрыл обе двери — ту, что вела в дом, и ту, что на улицу. Затем посадил уголовника у выбеленной стены. Ударил кулаком в живот. Подождал, пока он отдышится, и ткнул в лицо сумкой.

— Твоя?

— Моя.

Я кивнул. Медленно достал из сумки зеркальце.

— У тебя ровно тридцать секунд, чтобы объяснить, откуда ты это взял. Отсчёт пошёл.

Уголовник закашлялся, израсходовав большую часть отведенного ему времени. Затем, наконец, прохрипел:

— Во дворе нашёл, думал ничейное… Валялось в траве. Рядом с Витей.

— С каким на хуй Витей?

— Филатов. Он там полудохлый лежал на крыльце.

На пару секунд я растерялся, утратив дар речи. Моргнул пару раз, пытаясь связать в голове разбегающиеся мысли.

— Витя Филатов? Который кроликов разводит?

— Да, — кивнул уголовник. — У него жена вчера померла. Из-за этой бля…

Уголовник осёкся на полуслове. Зажмурился и отвернул лицо, приготовившись получить очередной удар. Но удара не последовало. Я был слишком удивлен, чтобы среагировать на невысказанное оскорбление, и на мгновение нить разговора от меня ускользнула. В голове один за другим вспыхивали вопросы:

«Витя Филатов? А он какого черта забыл у нас дома? И откуда у него зеркало жены? Что, мать вашу, здесь вообще происходит?»

Отойдя в сторону, я встал у окон сеней. Задумавшись, забарабанил пальцами по деревянной раме. Посмотрел сквозь мутное стекло на дворнягу, которая исходила во дворе лаем. Она рвалась с цепи, словно бешеная, и на секунду я подумал, что выгляжу сейчас так же — обезумевший пес с залитыми кровью глазами. Эта мысль немного отрезвила.

— Ладно, Вова. Давай по порядку, — произнёс уже спокойнее после затянувшегося молчания. — Кто с вами был? Что делали ночью у дома? При чем тут Филатов?

— Может, развяжешь сначала? Руки опухнут же. Слово даю, не убегу.

— Хорошо. Повернись.

Освободив уголовника, я вернулся обратно к окну. Вова чуть приподнялся на локтях, пощупал ладонью кадык. Затем прокашлялся и сплюнул на пол вязкую слюну.

— Костян вчера разозлился, — сказал он, мотнув головой в сторону двери. — Взбесило его, что ты ему на глазах у всей Рощи отсыпал. Говорит: «Давай накажем. Он не мент давно, ничего не будет». Я не хотел сперва ехать. Да и никто, если честно, не хотел. Если б Серега не попросил, мы бы с Николом не подписались.

Я скривил губы в усмешке.

— А Сивый что, у вас теперь авторитет? Ты в курсе кем он сидел?

— Если честно, мне плевать, — спокойно ответил Вова. — Эти воровские-мусорские понятия что на зоне мне были фиолетовы, что здесь. Я Серегу уважаю за то, какой он мужик. И за то, что всегда поможет, если надо. За свой косяк он честно отмотал, а на остальное похер.

Я хмыкнул. С досадой признал, что уголовник во многом прав и что ещё паршивее, он поставил меня на место. Уколол стыд, затем поднялась волна раздражения. Впрочем, я не подал виду.

— Дальше рассказывай, совесть нации. Сколько вас было?

— Четверо. Все, кто ездил, — все здесь, — ответил Вова. — Мы и не делали-то ничего. Сивый попросил рядом постоять для страховки. Мы и постояли.

— А окна кто бил?

— Строган. Мы не кидали. Бухие были, еле на ногах держались. Один Костян только орал, да стекла херачил. Вся деревня, наверное, проснулась.

— Дальше что?

— Дальше Строган во двор поперся. Сказал, мол, хату подпалит. Совсем котелок сорвало с перепоя. Серега его тормознуть хотел, дернулся, ну и мы следом. Заходим во двор, а там этот.

— Кто этот? Яснее выражайся.

— Ну фермер этот, Филатов! С башкой пробитой на крыльце лежит. Я сначала подумал, что Строган его ёбнул. Потом гляжу, а у того самого шары по пять рублей. Смотрим: а дверь нараспашку. Но это не мы! Отвечаю, мы в дом даже не заходили. Пересрали, когда Филата увидели. Думали, ты его положил и теперь на нас свалишь.

— Я?!

— Ну а кто ещё? Он же у тебя во дворе валялся. Мы и смекнули: туда-сюда, чего гадать, дело ясное. Филат напился с горя, пошёл выяснять. Ты его и уработал.

— Что он мог у меня выяснять?

— Ну как? Ты же сам в курсе. Про Нину… Она кричала перед тем, как померла. Жену твою звала. Я вчера видел. Жуть голимая, вертел я такое. На земле лежит, трясётся, как будто её током бьет, и губами шевелит: «Лида, Лида, Лида…» Пальцем в сторону клуба показывает. А потом хуяк — откидывается. И тут ты со своей Лидой вырисовываешься из ниоткуда. Вот мы и подумали, что Филат решил выяснить.

— В итоге-то он куда подевался?

— Кто? Филат? Так мы со двора его вытащили и в машину погрузили. Хотели в больничку везти, но этот старый на полпути очухался, начал орать, как ненормальный. Дьявола увидел. Белочку, походу, поймал.

— Какого ещё дьявола? — напрягся я.

— Да хрен знает. Он вообще не в адеквате был. На Сивого пальцем тыкал. Говорил, что тот «меченый». Потом орал, чтобы мы быстрее ехали. Мол, за нами змея ползёт. — Вова покрутил пальцем у виска. — Потом немного успокоился, узнал нас. Попросил отвезти домой.

— А вы?

— Мы и отвезли. Если человек попросил, чего бы не отвезти.

— И всё?

— И всё. Больше ничего не знаю. Часам к четырем сюда приехали, пили до утра.

— А зеркальце у тебя откуда?

— Говорю же, во дворе валялось. Рядом с Филатовым. Пока его поднимали, смотрю — блестит в траве. Наклоняюсь, там оно. Решил взять. Думал, может, продам.

Несколько секунд я смотрел уголовнику в глаза, пытаясь разглядеть в них отблески лжи. Не разглядел. Стоило признать: рассказ у Вовы выходил складный. Сходилось почти всё, кроме одной маленькой детали.

— Значит, говоришь, в дом вы не заходили?

— Только во двор, — ответил Вова. — Даже на веранду не поднимались.

— А откуда тогда Строганчик знает, что Лиды в доме не было? Он что, ясновидящий у вас?

Уголовник ответил без запинки:

— Так это Филат сказал, пока ехали. Он-то в хату заходил.

— Ну так а какого хера ты молчишь, бестолочь?! — раздраженно крикнул я. — Что он ещё говорил?

— Да про дьявола орал! Всю дорогу только и кричал: «Змея, змея, сатана ебаная!» У него совсем чердак вытек, у этого Филата. Лежит, сука, бормочет, мол, в доме никого нет и что жена твоя ведьма. Что дьявол её забрал.

От последней фразы похолодело внутри. Потеряв опору, я почувствовал, как падаю в белую пелену. Лишь в последний момент успел схватиться за попавшийся под руку крючок вешалки и с горем пополам устоял на ногах. Моргнул несколько раз. Вдохнул глубоко.