Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

— Хорошо, — сказал я, отдавая телефон девушке. — Но без меня… Андрей, останови машину. Мне нужно немного пройтись, покурить… Собраться с мыслями.

— Я с тобой.

Аня осталась на заднем сидении «Тойоты»…

… всё это время наш фонд, как мог, боролся с творящимся беззаконием. И это даже приносило успехи. Маленькая кучка людей смогла вывести на чистую воду десятки жуликов. К сожалению, больше я не смогу вам помочь, потому что меня больше нет. Но это не важно, ведь фонд остался. Осталось дело. А главное, остались люди. Но им не справиться без вашей помощи, им не справиться в одиночку. Я прошу вас выйти на улицы не для себя. Я прошу добиваться справедливости не для себя. Я и не думаю просить вас о мести. Я прошу вас лишь об одном. Сделайте это ради тех ребят, которые погибли совсем молодыми. Пусть их смерть не будет напрасной.

Картинка погасла. Аня смотрела в чёрный экран телефона. В какой-то момент девушка поняла, что перед глазами нет ничего, кроме собственных слёз. Только белая пелена и белый шум в ушах…

Аня не слышала, как размеренно гудит дорога. Не слышала, как ветер свистит сквозь приоткрытые окна автомобиля. «Тойота» летела в Москву, и покрышки шипели, касаясь асфальта; багряные тучи заволокли небо от горизонта до горизонта, и земля содрогалась от громовых раскатов. Ничего этого Аня не слышала. В голове эхом разносились одни и те же слова:

— …потому что меня больше нет.

Воронцов и Полянский тихо переговаривались между собой. Они сидели впереди. Андрей вёл машину. Юра следил за встречным движением и часто курил.

Аня не слышала, о чём они говорили.

Её больше нет. Простая мысль. Она была слишком громоздкой, чтобы уместиться в сознании. Аня понимала каждое слово в отдельности, но стоило связать их в цельную фразу, как они тут же превращались в бессмысленный набор звуков.

Её больше нет.

Девушка мысленно повторяла эти слова вновь и вновь. Слова ускользали и прятались, подсовывая вместо себя цепочки образов и счастливых воспоминаний…

Ане пятнадцать. Закрывшись в комнате, она сидит перед компьютером, обиженная на весь белый свет. Её раздражают разговоры, доносящиеся с кухни. К маме пришла подруга. Якобы на чай, но Аня услышала, как звенели бутылки в чёрном пакете. Опять будут пить вино и сплетничать до полуночи.

Женщины на кухне говорят громко. Видимо, они решили, что их бабский трёп может быть интересен соседям. Иначе неясно, зачем так орать? Время от времени женщины переходят на шёпот, но лишь для того, чтобы через секунду сотрясти квартиру взрывом неудержимого хохота.

Чёрт! И как отцу удаётся спать?

Впрочем, отцу глубоко наплевать на шум. Ему вообще на всё наплевать. Даже на собственную дочь. Всё, что его интересует — это цифры, отчёты, квартальные сводки, авансы, оптимизация, прибыль, кредиты, сроки, счета… бла-бла-бла… Не жизнь, а бухгалтерия. На месте отца, Аня бы повесилась, не задумываясь.

На кухне вновь раздаётся голос гостьи:

— Я ему сказала, чтобы больше не звонил.

— И что?

— Представляешь, не звонит! — подруга мамы громко смеётся.

Вот ведь глупая курица. Неудивительно, что у неё до сих пор мужика нет.

Проходит час. Дверь в комнату Ани открывается. Внутрь осторожно заглядывает гостья.

— Привет, принцесса, — говорит она.

— Вы в пещере родились? — недовольно отвечает Аня. — Стучаться не учили?

— Извини, — немного смутившись, говорит Ольга. — Я просто хотела узнать, как твои дела. Мы с мамой, наверное, спать мешаем?

— Что, совесть замучила? Так вы ещё вина накатите, она замолчит.

Ольга улыбается и без спроса садится на Анину кровать. Кивнув на гитару, спрашивает:

— Играешь?

— Для красоты поставила.

— Как давно?

— Вам-то какая разница?

— Я тоже раньше играла. Правда, на фортепиано. Музыкальную школу закончила. До сих пор жалею, что забросила. Сейчас бы зажигала в какой-нибудь рок-группе на клавишных. Была бы счастлива.

— Никогда не поздно начать всё сначала.

— Мне двадцать семь. Если начну, придётся тут же умирать.

Аня с любопытством смотрит на гостью. Раздражение незаметно уходит. Брюнетка уже не вызывает такого бурного отторжения.

— А где мама?

— Пошла в магазин.

— Почему вы не с ней?

— Решила остаться, чтобы поболтать с тобой. И давай на «ты», окей?

— Окей.

— Вина хочешь?

Аня с недоверием смотрит на Авалову. Затем отвечает:

— Хочу.

— Тогда пошли. Там осталось немного.

Вместе они проходят через тёмный зал. Идут на кухню, где горит свет. Ольга наполняет бокалы, и девушки пьют. Вино сначала горчит, но вскоре на языке появляется приятное послевкусие. Что-то неуловимо цитрусовое. Аня принюхивается к напитку. Пахнет апельсинами и цветами.

— Ты не права, — говорит брюнетка. — Совесть нельзя усыпить алкоголем. Если она, конечно, у человека есть.

— А у вас есть?

— На «ты».

— У тебя есть?

— Возможно. По крайней мере, я слышу в себе её голос.

— Это белая горячка. Пора завязывать со спиртным.

Ольга смеётся и поднимает бокал. Аня поднимает в ответ, и они снова пьют.

— Почему ты бросила играть? — спрашивает девушка у Ольги.

— Поступила на филфак. Там не до этого было. Экзамены, сессии…

— Жалеешь?

— Очень, — кивает брюнетка. — Если разобраться, чёртов институт забрал мою молодость и не дал ничего взамен.

— Родители хотят, чтобы я поступала на экономический.

— А ты хочешь?

— Нет.

— Значит, не поступай, — пожимает плечами Ольга.

Через открытое окно девушки слышат, как хлопает дверь подъезда.

— Чёрт! Твоя мама пришла. Допивай быстрее и беги в комнату, иначе мне влетит.

Одним махом Аня опустошает бокал и бежит в коридор. Прежде чем скрыться в темноте, она разворачивается и говорит:

— Оль.

— Да?

— Фиг с тобой. Забегай почаще.

— Обязательно, принцесса.

Ольга подмигивает ей, и Аня, улыбнувшись, идёт в комнату.

Впервые за долгое время она засыпает счастливой.

Ане восемнадцать. Она сидит в зале и смотрит, как за окном сверкает августовская зарница. Молнии бесшумно вспарывают небо и бьют в горизонт. Аня смотрит на них и молча ест апельсин. Девушка пытается не слушать гневные крики родителей.

В квартире Лукониных буря. Дочь не поступила на экономический. Два месяца назад пришли результаты школьных экзаменов, и, увидев баллы, родители Ани ещё долгое время ходили раздувшимися от гордости. Дочь-то, оказывается, умница! По всем правилам сегодня её фамилия должна была оказаться в приказе о зачислении. Но там её не было.

Аня соврала родителям, что подала документы. Она твёрдо решила, что высшее образование — не её путь.

— Собирай вещи.

— Женя, перестань! — кричит мама.