Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

— Как далеко до подъёма?

— Минут пять, — ответил Андрей.

Голос Воронцова, и без того хриплый, превратился теперь в сухой скрежет. Я с трудом разбирал слова, но следующую фразу понял с первого звука:

— Нашатырь…

Вновь поднёс салфетку к лицу Андрея. Тот сморщился, моргнул пару раз и потряс головой.

— Господи, какая гадость! — сказал он.

— Потом мятой будет пахнуть.

— Жаль с дымом так не прокатывает.

— Далеко ещё?

— Почти выехали.

Через минуту «Тойота» поднялась на возвышенность. Дышать и вправду стало легче, и в какой-то момент мы даже попробовали приоткрыть окно. Правда, тут же сообразили, что это было чересчур смелой идеей, и, задыхаясь от гари, подняли стёкла обратно.

Так мы и ехали с задраенными наглухо окнами, думая каждый о своём, пока через полчаса на горизонте не показалась Москва. До городской местности было ещё далеко, шоссе тянулось на юг, окружённое редкими перелесками, но даже отсюда можно было догадаться о приближении к столице. К тому моменту солнце закатилось за горизонт, однако вопреки здравому смыслу небо на юге не потемнело — там было светло, словно днём.

Третье зарево, увиденное нами сегодня, в своём величии превосходило как отблески лесных пожаров, так и вспыхнувший закат самого солнца.

Это была Москва.

Пылающая столица нарушила законы самой природы и загрязнила небо искусственным светом так же, как когда-то давно её фабрики загрязнили воздух и реки. Она горела, словно искусственная звезда, и притягивала взгляд переливами золотого сияния. Москва была центром мироздания. Она устанавливала правила для остального мира.

И мы направлялись в самое её сердце, чтобы эти правила изменить.

В столицу въехали вместе с бурей. Гроза накрыла город свинцовыми тучами, и в небе словно раскрылась дыра в океан. Дождь лился не ручьями, а стенами. Дороги превратились в грязные реки — машины утопали в них. Движение встало, и поездка превратилась в нелепое дерганье среди сигналящих автомобилей.

Андрей нервно постучал по рулю.

— Чёртовы пробки. Мы ещё даже не в центре.

— Здесь всегда так? — спросил я.

Воронцов посмотрел на приборную панель, где мерцали электронные часы — они показывали двадцать два — двадцать два. Хоть желание загадывай.

— Обычно в это время свободно, — ответил Андрей. — Всему виной чёртов дождь. Власть закатывает тротуары под плитку, а ливневка как стояла забитой, так и стоит. Чувствую, до Садового мы доберёмся лишь к ночи.

— Это не из-за дождя, — раздался голос позади.

Мы вздрогнули и обернулись. Аня так долго молчала, что мы начали забывать о её существовании.

— Город стоит не из-за дождя, — повторила девушка.

Несколько секунд я, словно заворожённый, смотрел на Луконину. Её спина выпрямилась. С лица исчезли страдальческое выражение и бледнота. Растрепанные волосы вновь были собраны в два пышных хвоста, а глаза, ещё недавно стеклянные и опустошённые, теперь горели уверенностью. В них блестел пугающий огонёк.

— Заметили автобусы? — спросила Аня.

— Автобусы?

— Когда мы въезжали в город, мимо проехали. с затонированными стёклами. На них не было табличек с маршрутами.

— Думаешь, космонавты? — спросил Воронцов.

— Да.

— Вряд ли, — не согласился я. — В Москве хватает ОМОНа. Зачем везти ещё?

Аня усмехнулась и поманила пальцем.

— Взгляни, — сказала она, повернув ко мне экран телефона.

Она показала запись городских беспорядков. Под проливным дождём на площади стояли тысячи митингующих. Съёмка велась с воздуха, и человеческая масса с такого ракурса напоминала копошащийся муравейник. Транспаранты и флаги, торчащие из толпы, шевелились, словно осенние листья, упавшие в гнездо бесчисленных насекомых.

Пара секунд мне понадобилась, чтобы осознать, что это не старая видеозапись, а прямая трансляция из центра города.

— Что вы там смотрите? — Воронцов на секунду отвлёкся от дороги.

— Андрюх… Кажется, нам не стоит заезжать слишком близко. Оставим машину где-нибудь на задворках.

— Да что там такое?

Он выхватил телефон из рук Ани и несколько мгновений неотрывно глядел в экран. Затем, не оборачиваясь, протянул мобильный обратно Лукониной и молча повернул «Тойоту» вправо.

— Остановимся около моей квартиры, — сказал Воронцов. — Дальше я не поеду.

— Тогда нужно будет проводить Аню…

— Без меня. Я не пойду в центр.

— Не переживайте, — сказала девушка. — Я доберусь сама. У меня там знакомые.

— Андрюх, в чём проблема?

— Никаких проблем.

— Почему…

— Я сказал, никаких проблем. Просто не пойду в центр и всё. Подожду дома, пока ты проводишь Аню.

— Эм… Ну хорошо, — я повернулся к девушке. — Ань, ты уверена, что тебе нужно туда прямо сейчас? Уже вечер. К тому же ливень. Может, переночуем у Андрея, а наутро…

— Нет, — отрезала Луконина. — Это не обсуждается.

— Да чтоб вас… — я тихо выматерился и повернулся обратно. — Ладно, пофиг. Андрюх, я оставлю вещи в машине.

— Хорошо. Занесу.

— Скажи точный адрес квартиры, чтобы я потом не заблудился.

Воронцов продиктовал. Я не стал записывать, зная, что запомню и так.

— Аня, куда тебе конкретно?

— На Житную.

Она немного помолчала, а потом спросила:

— Ты пойдёшь только для того, чтобы меня проводить?

— Да, — ответил я.

— Тогда не иди.

— Не дури, Ань.

— Серьёзно. Я доберусь сама.

— Это не обсуждается.

Девушка не ответила. Я взглянул в водительское зеркало и увидел, как она едва заметно покачала головой, а затем усмехнулась собственным мыслям.

Через пару минут Андрей притормозил недалеко от автобусной остановки.

— Всё, — сказал он, — дальше я не поеду. Вам здесь недалеко, сначала по прямой, а потом повернуть направо.

Тишина. Только ливень барабанил по крыше автомобиля.

Я вновь взглянул в зеркало. Аня всё также невесело улыбалась. Она крутила в руках соломенную шляпу и неотрывно смотрела в запотевшее окно «Тойоты». По стеклу бежали струйки воды. Размытые пятна вечерних огней отражались в глазах девушки.

— Отлично, — кивнула Луконина. — Я пошла.

Больше она не сказала ни слова. Просто вышла из машины и, хлопнув дверью, зашагала по тротуару.

Воронцов смотрел ей вслед.

— Даже не попрощалась…

Джесси проскулила и опустила голову на передние лапы. Печальными глазами она взглянула сначала на хозяина, а затем на Аню, чья фигура исчезла в толпе.

— Что за день… — сказал я. — Что за дерьмовый день.

— Беги, а то не догонишь.

— А ты?

— Беги.

— Хорошо… До встречи. Постараюсь вернуться к утру.

Мы пожали руки, и я выскочил из машины. Оказавшись под ливнем, тут же промок до нитки. Аня была уже далеко впереди. Пришлось бежать вслед за ней по скользкой брусчатке, огибая лужи и спотыкаясь о ноги прохожих.