Джанет Уинтерсон - Целую, твой Франкенштейн. История одной любви [litres]

– Мэри, почитайте нам немного! Хотя бы часок. А затем я пойду к себе и отшлепаю вашу сестрицу.

– Сводную сестру, – уточнила я.

– Почитай нам, дорогая, – попросил Шелли.

Я отправилась за рукописью, которая лежала на моем столе. Жизнь – странная штука: это ежедневная реальность, с которой мы постоянно боремся с помощью воображения. То, что я сочинила, еще не разбито на главы. Возможно, мои мысли несколько сумбурны, но сюжет развивается по канонам трагедии – ведь именно в трагедии знание всегда приходит слишком поздно. У меня есть задумка дописать сцену погони во льдах. Виктор Франкенштейн преследует свое творение. Ученого, полумертвого от усталости, спасает исследовательский корабль. Эту часть истории расскажет капитан – я назову его капитан Уолтон. Таков мой план. Впрочем, боюсь, мое повествование развивается по собственным правилам.

Наша жизнь подчинены строгой линии времени, хотя стрелы летают во всех направлениях. Мы движемся навстречу смерти, а жизнь в это время преподносит нам болезненный, но ценный урок, снова и снова повторяя то, что мы пока не усвоили.

Мое сочинение циклично. При том, что есть завязка, середина и финал, оно не разворачивается по прямой, подобно римской дороге, от начала до конца маршрута. Я до сих пор не знаю, чем закончится эта история, и уверена только в одном: смысл повествования, если он имеется, скрыт в середине.

– «Берегись! Я не ведаю страха, и в этом моя сила» [53] М. Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей», глава XX. Перевод О. Акопян. , – проговорила я.

– Что? – не понял Байрон.

– Строчка из моего сочинения. Я начну?

«Был почти полдень, когда я достиг вершины склона. Я смотрел на лежащую внизу долину. Над сетью рек поднимался пар, клубясь густыми завитками вокруг соседних гор и скрывая их пики за одинаковыми облаками. С темного неба лил дождь. Наконец, ветер рассеял облака, и я спустился на ледник. Поверхность его очень неровная, словно застывшие волны неспокойного моря.

На расстоянии лиги высился Монблан, внушающий трепет своим величием. Я стоял на скальном уступе и любовался потрясающим видом. Ледяное море, а точнее, широкая река вилась между горами, вершины которых нависали над ложбинами в склонах. Сверкающие снежные пики, вздымаясь над облаками, искрились на солнце. Мое сердце, давно скованное печалью, наполнилось неким подобием радости. Я воскликнул: “О, блуждающие духи усопших, если вы действительно витаете здесь и не обрели вечный покой в своих узких постелях, позвольте мне насладиться этой крупицей счастья или заберите к себе, прочь от радостей жизни!”

В следующее мгновение я заметил одинокую фигуру. Незнакомец приближался ко мне с нечеловеческой скоростью. Он легко перепрыгивал через трещины во льду; по сравнению с обычным человеком он казался исполином. Вскоре я узнал в нем созданное мной чудовище…» [54] М. Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей», глава X. Перевод О. Акопян.

Искусственный– сделанный или воспроизведенный людьми.

Интеллект– рассудок, ум, мозг, мозги, мыслительные способности, способность рассуждать, суждение, соображение, умозаключение, понимание, осмысление, сообразительность, смекалка, чутье, здравый смысл, логическое заключение, проницательность, осознание, зоркость, прозорливость, глубина, мудрость, острота, быстрота ума, сметливость, находчивость, благоразумие, хитрость, интуиция, тонкость ума, внимательность, одаренность, гениальность, дельность, компетентность, даровитость, талант.

Способность к логическим умозаключениям, пониманию, самосознанию, научению, пониманию эмоций, мышлению, планированию, творческой деятельности и решению задач.

Когнитивная активность, необходимая для приспособления к конкретному контексту среды, отбора и формирования фактически окружающих субъекта условий [55] Теория интеллекта Р. Дж. Стернберга (1985). .

Практический интеллект –способность адаптироваться к изменяющейся среде.

Интеллект преследует меня, но пока я отбиваюсь. Я знаю, что обладаю интеллектом, так как знаю, что ничего не знаю.

– Рай?

– Да.

– Это Полли. Полли Ди.

– Откуда у вас мой номер?

– Он был указан в вашем письме.

– Ах, да. Слушаю.

– Мне нужно поговорить с вами о Викторе Штейне.

– Мы уже говорили…

– Виктор Штейн не тот, за кого себя выдает! Он явно что-то скрывает! Я обнаружила массу белых пятен в его биографии.

– В смысле?

– Я проследила его деятельность вплоть до компании, зарегистрированной в Женеве. Дальше след теряется. Нет никакой информации ни о его родителях, ни о прошлом.

– Он долго работал в Америке.

– Верно. Однако записи из Политехнического университета Виргинии не сходятся с данными из «DARPA».

– Когда работаешь на военных, данные часто изменяют.

– Согласна. – На секунду Полли замолкает. – Но зачем?

– Не знаю и не интересуюсь. А почему это вас так тревожит?

– А почему вы так спокойны?

– Виктор мой друг.

– Не защищайте его лишь потому, что влюблены.

– Не преследуйте его лишь потому, что ищете сенсацию.

Я жму на отбой.

– Мэри?

– Да?

– Ты разговаривала во сне. На тебе лица нет!

– Меня преследует мое сочинение. Оно не идет из головы.

– Засыпай! Как может пугать обыкновенный рассказ?

– И это говоришь ты?

– Да.

– Тот, кто утверждает, что нас формируют собственные мысли? Что мысли человека определяют окружающую его реальность?

– Я действительно так считаю.

– Моя страшная история превратилась в реальность! Я не могу ни есть, ни пить.

– Выпей бренди.

– Кажется, я его видела.

– Кого?

– Виктора Франкенштейна! Сегодня утром на рынке.

– Он ведь из Женевы. Или я неправ?

– Прав.

– Тогда неудивительно, что видела. Но пойми, это лишь персонаж, а не живой человек!

– Разве?

– Тебе нужно уснуть. – Шелли взял меня за руку. – Гони прочь дурные видения.

Реальность уже здесь

– Было бы непростительной роскошью их выкидывать, – замечает Виктор.

Он получил от меня новую партию человеческих конечностей. Работа в отделении травматологии и неотложной помощи имеет свои преимущества. Мы в Манчестере, в кабинете Виктора. За окном типичная для этого города картина: идет дождь.

– Человеческий конструктор. – Виктор достает из холодильного контейнера пакеты, в которые упакованы руки, ноги, предплечья, голени. – Честное слово, Рай, если рассматривать человека как набор конечностей и органов, тогда что же он такое? Пока голова на месте, остальное не так уж важно. Однако ты упорно отвергаешь идею существования разума вне тела. Очень неразумно.

– Мы и есть наши тела.