Марк Грим - ИНСАЙТ

– Пав… Спит, да. – голос шефа хрипел и прерывался.

– Ему что, нехорошо? – я, против воли, повышал голос, чтобы меня было слышно на той стороне.

– Хрр… хха! Так, да… …ожно и так сказат…

– Ладно! Я тогда сам закончу с фармакологами! Отпустите его домой, что ли!

Шеф, вроде, засмеялся, но помехи превратили смех в визг ножовки в плотном дереве:

– Д…ой, да! Мы …е дома!

И связь прервалась. Я пожал плечами, вернул трубку на рычаг и открыл рабочие файлы. Работы предстояло много, нужно было сделать подборку слоганов для рекламной компании новых антидепрессантов фармокологической фирмы. Клиенты были крупные, важные, нужно было сделать всё быстро. «Хм, попросить, что ли, этих самых колёс в качестве гонорара? Мне бы не помешало, похоже.»

И я на долго погрузился в работу. Пару раз меня прерывал звонок телефона, но, поднимая трубку, я слышал только чьё-то тяжёлое дыхание. На третий раз я психанул и разорался:

– Да какого х*я?! Что за шутки, сволочи?! Узнаю кто – зубы выбью! – и дальше на звонки не отвечал. После пары попыток телефон, наконец, заткнулся.

До самого вечера я пытался сосредоточиться на работе, но получалась какая-то мрачная, сюрреалистическая хрень, под стать настроению:

«Прими и забудься»

«Разрушь тело, спаси душу»

«Преврати кошмары в грёзы»

Короче, полное дерьмо. Даже не знаю, откуда это бралось в голове. В итоге я просто скинул файлы на флешку, решив, что поработаю дома. Посмотрел на часы и застонал. Половина девятого вечера! И хоть бы одна сволочь зашла или позвонила! Стремительно собрав вещи, я уже открывал дверь, как вдруг телефон снова зазвонил, тонко и жалобно. «Должно быть с проходной! Помещение-то до сих пор не обесточено.». Пожав плечами, я поднял трубку:

– Алло, отдел маркетинга.

Сперва было тихо, даже помехи куда-то пропали. Я собирался уже прервать связь, как вдруг услышал слабый женский голос, будто пробивающийся сквозь слой ваты:

– К… Кот… Ко…ра…

– Алло! Кто это?! Вы слышите?!

– Кот! Котик, это вправду ты? – голос говорившей срывался, будто она была на грани паники. Но он был так прекрасен. Нравился мне. И я постарался быть тактичным:

– Девушка, вы ошиблись! Слышите?! Номером ошиблись!

– Кот! Коооот! Ты обещал… – голос, было затихший, становился громче, под конец девушка почти кричала. – Обещаааааал! Приду, ты сказал! Иду! Иду! ИДУ ЗА ТОБОЙ!!! ПОМОГИ! ПОМОГИИИИИИ!!!!

Последний крик перешёл в захлёбывающийся визг и я, проклиная городских сумасшедших, бросил трубку и, уже не задерживаясь, пошёл через полутёмный офис к лифтам. Но, против воли, пока шёл, я вспоминал голос и пытался представить, как девушка выглядит. Я был уверен, что она рыженькая. Зеленоглазая, да. Похожая на… Лисёнка, наверное…

В холле было темно, на пустом столе ресепшена нервно мигала настольная лампа. Благо, двери ещё были открыты, и я с облегчением вывалился в скудно освещённую ночь. Сел в машину, завёл и тут обнаружил, что оставил в кабинете мобильник.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – я в исступлении колотил по рулю, оглашая пустую парковку и скудно освещённую улицу всхлипываниями гудка. Наконец взял себя в руки и отправился обратно, оставив машину работать. Двери были закрыты! Несколько раз я подёргал ручки, но нет. Заперто. Сквозь стекло я увидел, что за столом, перед нервно мигающей лампой, внутри сидит человек. Я стал стучать. Сначала тихонько, потом сильнее. В итоге, когда я уже думал, что сейчас дверь брызнет осколками стекла, человек поднял голову. В мерцании лампы я увидел только закрывающий нижнюю часть лица чёрный шарф. Секунду мы смотрели друг на друга. А потом он встал и медленно, дёргаясь и жутко изгибаясь, побрёл к двери.

«К чёрту мобильник!»

Это было слишком. Я добежал до машины так быстро, как, наверное, никогда ещё не бегал. Вдавил газ в пол и прямо через тротуар вылетел на проезжую часть. Ни машин, ни прохожих, половина фонарей не горела, я другие еле светили!

«Да что за…?! Что происходит?!»

Пока я ехал к дому, внутри всё нарастало чувство паники и, бросая машину прямо возле подъезда, я чуть не плакал, как ребёнок, проснувшийся от кошмара. Только я всё никак не мог проснуться.

Я вбежал в подъезд и стал лихорадочно нажимать кнопку лифта. Ни звука, ни движения. Я побежал к лестнице, чувствуя за спиной чьё-то присутствие. Рванул вверх по лестнице и только добежав до своего тринадцатого этажа, остановился перевести дух. Когда меня отпустило, я подошёл к перилам и посмотрел вниз. Этажа до девятого свет на лестнице погас. Я замер, я точно помнил, что, пока бежал, с лампами всё было в порядке! Тут я услышал шаги, издевательски неспешные:

Шаг. Шаг. Шаг. И гаснет свет на десятом!

Шаг. Шаг. Шаг. Тьма поднимается на одиннадцатый.

Шаг. Шаг. Когда он появился площадкой ниже, я уже дрожал, как осиновый лист. Незнакомец поднял голову и медленно стянул шарф с лица. Боже, это было МОЁ ЛИЦО! Но… Меня чуть не стошнило. Губы растянуты в безумной улыбке, от уха до уха так, что нижняя лопнула посередине, и струйка крови пересекла подбородок! Зубы больше похожи на клыки зверя: неровные, снежно-белые, острые! Кожа, синевато-белая, ещё и была изуродована несколькими то ли шрамами, то ли (ТРЕЩИНАМИ!)… И глаза. Всё безумие мира в этих глазах!

Шаг. Тьма у самых ног.

Я завыл, как раненый зверь и рванулся к двери своей квартиры. Когда я, трясущимися руками, наконец провернул ключ в замке, половина коридора уже погрузилась в темноту. Ввалившись на пол прихожей, я лихорадочно запирал все замки, двигал к двери тумбочку, и уже накинул цепочку, когда меня заморозил звук, раздавшийся из-за спины:

– Хи. Хи-хи-хи.

Я обернулся. ОН стоял в гостиной, и, скрывая детали окружения, вокруг него плавали тени, будто кто-то неспешно размешивал в воде чёрную краску.

– КТО ТЫ?! КТО?! КТООООО?! – в итоге, я сорвался на булькающий визг и стал шарить руками вокруг, в поисках… Не знаю, чего-нибудь.

– Яяяяяяя? – голос был так же отвратителен, как гримаса твари. Он изобиловал шипящими, словно у человека была повреждена гортань. – Я – это ты. Я даже больше ты, чем ты сам! Ха, ха, хахахахахахххахахх!!!!

Наконец, мне под руку подвернулся нож. Мой, тяжёлый, походный, и как я забыл, что он всегда лежал на тумбочке?

Я обернулся и почувствовал, как меня заполняет злость, ненависть к этой убогой карикатуре, мгновенно вытеснившая страх и ужас! Я сам будто сходил с ума, но… Теперь мы были на равных.

Неожиданно я ощутил, что мои губы тоже распахнулись раной бешеной улыбки. Тварь резко заткнулась, и теперь уже я говорил, с трудом сдерживая булькающий в груди смех:

– Ты? Ты?! ТЫ?! Ничтожество! – я сделал шаг вперёд, и урод дёрнулся, но будто прирос к месту.

– Я существую! Я – реальность! – нож по самую рукоять вошёл в прикрытый чёрной тканью тощий живот, и руки обожгло едко пахнущей кровью. Тварь дёргалась, будто на электрическом стуле, а я вбивал в неё клинок, с каждым ударом выкрикивая: