Марк Грим - ИНСАЙТ

Раздвинув занавес тумана, почти не различимый на его фоне, чеканя шаг, появился Звонарь.

– Браво! Наконец! Звезда нашего драматического спектакля! Ты всё таки справился, радость моя.

Пока он подходил, сознание снова померкло, а тень внутри наоборот, заволновалась, заметалась, будто собака, встречающая любимого хозяина. Она жаждала похвалы, чтобы её почесали за ухом и указали очередную жертву. Или бросили кость. Я замер, когда полупрозрачный силуэт остановился напротив и наклонился закрутив головой, со всех сторон осматривая Ключ, сейчас, как никогда, напоминая из-за маски, несуразную цаплю. Выпрямился и долго, протяжно вздохнул, от чего огоньки, прекрасными звёздами кружащиеся в его глазных линзах, удовлетворённо замерцали. Братья, прячущиеся в стенах, напротив, сходили с ума от нетерпения. Я чувствовал, как они хотят вырваться, даже сквозь камень.

– Наконец-то. Сколько лет, радость моя, знал бы ты, сколько лет я этого ждал. Но, то одно не так, то другое, и наша постановка всё время срывалась! – голос его, ослабевшего и обессиленного, напоминал сипение глубокого старика. Но всё ещё был весёлым, щедро приправленным сумасшествием. Едва сдерживая нетерпение он ходил взад-вперёд, оживлённо жестикулируя и будто гипнотизируя меня. – Довольствоваться объедками здесь, в чулане человеческих грёз! Я слишком стар для этого. Знаешь, когда твой прапрапра и так далее слез с дерева, я был там. За его правым плечом. Когда солнце село и он, паникуя, начал панически искать, где укрыться, я чудился ему в каждой тени! И дальше. Тьма за пределами костра. Шорох когтей по камню. Безумие, порождённое страхом, когда они бросались друг на друга с камнями, лишь бы, хоть на секунду, забыть про шёпот в голове. И дальше. Средневековые сумасшедшие, фанатики, жгущие людей. Всё это делало меня сильнее. И теперь мне здесь тесно! Я готов выйти на сцену! Мир готов принять нас! Готов перейти на новый уровень, где психика и материя сольются в единое целое, порождая что-то вроде нашего прекрасного Города. Только много больших, титанических масштабов! Мысль – энергия! Мечта, грёза, эмоция – тоже! Никто из разумных глупцов этого не понимает, но рано или поздно критическая масса накапливается! Единственная сложность – проклятые парадоксальные законы. Путь откроют только обе стороны природы разумных. Значит нужны эти бесполезные радость, добро, блаблабла! Они мне отвратительны! Скучно, пресно, идеалистично, ограниченно! Но нужно, да, да, нужно.

Он на секунду замер, потом подошёл ко мне и провел прозрачным пальцем по моей щеке, заставив издать довольное мурчание:

– И тут на сцену выходишь ты! Все ещё человек! Ну, немного. И, одновременно, один из моих деток, понимающий всю прелесть происходящего! Ты будешь моим маленьким волшебным ключиком. Сольешь воедино их мечты и мои кошмары. Откроешь дверь, и мы хлынем в головы миллионам!

Он наклонился к самому моему уху и тихо, почти интимно, прошептал:

– Ну, давай, мой хороший. Открывай.

Я повернулся к двери, чувствуя нетерпеливую вибрацию и электрическое покалывание Ключа. И тут, снова, увидел её. Мне хотелось. Хотелось прямо сейчас и я нетерпеливо заскулил. Звонарь уставился на женщину, будто только заметил её присутствие и всплеснул призраками рук:

– Ладно, только быстро! Не можем же мы не сыграть романтическую сцену, это снизит ценность всего спектакля! Хха-ха-ха-хах! – Он указал пальцем на так же понуро сидящую фигуру. – Твоё!

Я ОБВИЛ ПАЛЬЦАМИ ЕЁ ШЕЮ И ОТКИНУЛ ПОДБОРОДОК, ЗАСТАВЛЯЯ ПОДНЯТЬ ГОЛОВУ. ГЛАЗА БЫЛИ ЗАМАНЧИВО ПУСТЫ, И Я ПРЕДВКУШАЛ, КАК НАПОЛНЮ ЕЁ ЧЕРЕП, ПОКА В НИХ СНОВА НЕ ПОЯВЯТСЯ ЧУВСТВА! БЕЗУМИЕ И УЖАС ПЕЛИ ВНУТРИ, УМОЛЯЛИ ПО КАПЛЕ ВЛИТЬ ИХ В ЭТО ПРЕКРАСНОЕ ТЕЛО, НО МНЕ ХОТЕЛОСЬ РАСТЯНУТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ. НАСЛАДИТЬСЯ ИГРОЙ С ТЕМ, ЧТО Я ТАК ДОЛГО ХОТЕЛ ПОЛУЧИТЬ. ЕЁ ЩЕКИ ИМЕЛИ ВОСХИТИТЕЛЬНЫЙ ВКУС ВЫСОХШИХ СЛЁЗ, КОГДА МОЙ ЯЗЫК СКОЛЬЗНУЛ ПО НИМ, ПРОНИКАЯ В БЕЗВОЛЬНО РАСПАХНУВШИЙСЯ РОТИК. ОН БЫЛ ПОЛОН БИТОГО СТЕКЛА НЕСБЫВШИХСЯ НАДЕЖД, И Я ВЗДРОГНУЛ ОТ СЛАДКОЙ БОЛИ, ЗАСТАВИВ ТЕНИ ЗАМЕТАТЬСЯ ВОКРУГ… ЯЗЫК ПРОНИК ГЛУБЖЕ, ЗАСТАВЛЯЯ РОТ РАСПАХНУТЬСЯ ЕЩЁ ШИРЕ, ТАК, ЧТО ПО ЕЁ ПОДБОРОДКУ ПОБЕЖАЛА НИТОЧКА СЛЮНЫ. Я…

– Ну нет! Ты опять хочешь всё испортить! Убери его отсюда!

Я резко обернулся, с хлюпаньем втянув язык обратно в пасть. Звонарь опасливо выглядывал из-за двери в реальность. А в распахнутую пасть пещеры вошёл тот самый урод, который в прошлый раз забрал у меня добычу, а потом пытался убить и отобрать Ключ! Я счастливо усмехнулся, почувствовав его слабость. Он был почти мёртв и не понятно, зачем сюда притащился, но я был рад этому. Исчезнуть в чужом сновидении… Нет, это было бы слишком легко.

– Давай! Добавь драмы! Ха-ха-ххха! Съешь его!

Воздух застонал, когда я рванулся к шатающейся, немощной фигуре. Чтобы схватить его, пришлось бросить игрушку куда-то в сторону, но ничего, потом подберу. Баута (точно, точно, баута!) вздрогнул, когда я поднял его за горло, чувствуя, как под жёстким, глухим воротником пульсирует остаток жизни.

– Кот. – его голос был еле слышен. – Ты ещё там?

– ДАААААА. – я облизнулся, пытаясь представить, каков его страх на вкус.

– Хорошо. – Серафим вздохнул, будто собираясь с силами и… Попытался ударить меня. Кулаком. В лицо.

Я откусил ему руку по локоть, купаясь в потоке чужой боли.

Он задёргался, разбрызгивая раскалённые капли и… В груди тысячей солнц взорвался шар обжигающего света…

– Привет.

– Розочка! Где я? Что случилось?

– О, ну конечно мы в твоей голове. И тут жуткий срач! Лиса была бы недовольна. Кстати, спасибо, что забрал нас. Ну, оттуда.

– Лиса, да… Храм… Что происходит? Всё как в тумане.

– Не удивляйся. От тебя осталось так мало, буквально макушка, а всё остальное в дерьме, да. Даже когда был дурачком, ты мне больше нравился.

– Я…

– Нет. Времени нет. Я дам тебе света, сколько получится, но это продлится недолго. Голова прочистится на пару минут. Но в тебе слишком много этой мерзости. Успей уж.

– Подожди! Не уходи! Почему я вообще тебя вижу?!

– Ну, как тебе сказать… Ты только что съел немного меня….

Тело Бауты тяжело грохнулось об пол. Я наклонился, протянул руку, чтобы помочь ему встать. Увидел вместо ладони мерзкую лапу, состоящую только из темноты и когтей, и выругался. Голосом. Своим, узнаваемым даже сквозь внезапно ставшие очень неудобными зубы. В голове сверкнула жёлтая молния, высветив все недавние события, после подвала Храма.

– Нет. – я рухнул на колени рядом с другом, снова чувствуя себя собой, только затянутым в уродливый костюм монстра. – Нет, нет, нет, нет!

– Всё… В порядке. – он слабо пошевелил пальцами уцелевшей руки. – Прости… Что пришлось так. С ребёнком. Охххх… Помоги снять это. Так давно не получалось…