Стивен Кинг - Если она кровоточит

“Хочешь знать, что я думаю, Дрю? Я думаю, что когда мужчина говорит ‘Ты это знаешь", а они все время это делают, он имеет в виду: "я это знаю, но ты слишком тупа, чтобы это понять. Следовательно, я должен быть мансплейном.’ ”

Он вздохнул и, когда вздох грозил перейти в кашель, подавил его. - Неужели? Ты хочешь поссориться?”

- Дрю... мы уже там.”

Усталость в ее голосе, как будто он был глупым ребенком, который не мог получить даже самого простого урока, приводила его в бешенство. - Ладно, Вот тебе еще немного жалоб, Люси. Большую часть своей взрослой жизни я пытался написать роман. Знаю ли я почему? Нет. Я только знаю, что это недостающая часть моей жизни. Мне нужно это сделать, и я это делаю. Это очень, очень важно. Ты просишь меня рискнуть этим.”

“Неужели это так же важно, как я и дети?”

“Конечно, нет, но разве должен быть выбор?”

“Я думаю, что это твой выбор, и ты только что сделал его.”

Он рассмеялся, и смех перешел в кашель. “Это довольно мелодраматично.”

Она не стала гоняться за ним, у нее было что-то еще, за чем она могла бы гоняться. - Дрю, ты в порядке? Ты ведь не заболеешь чем-нибудь, правда?”

Мысленно он услышал, как тощая женщина с Гвоздиком на коленях сказала, что это должен быть мужчина, и у него началась пневмония.

- Нет” - сказал он. “Аллергия.”

“Ты хотя бы подумаешь о том, чтобы вернуться? Ты сделаешь это?”

“Да.- Еще одна ложь. Он уже думал об этом.

- Позвони сегодня вечером, ладно? Поговори с детьми.”

“Я тоже могу с тобой поговорить? А если я пообещаю, что ничего не буду делать?”

- Она рассмеялась. Ну, на самом деле это был скорее смешок, но все же хороший знак. “Великолепно.”

“Я люблю тебя, Люси.”

“Я тоже тебя люблю” - сказала она, и когда он повесил трубку, у него мелькнула мысль—то, что учителя английского любят называть прозрением,—что ее чувства, вероятно, не сильно отличаются от его собственных. Да, она любила его, он был в этом уверен, но сегодня днем, в начале октября, он ей не очень нравился.

В этом он тоже был уверен.

Судя по этикетке, лекарство от кашля и простуды доктора Кинга состояло на двадцать шесть процентов из спирта, но после здорового стука из бутылки, от которого у Дрю слезились глаза и начинался серьезный приступ кашля, он предположил, что производитель, возможно, снизил его содержание. Может быть, как раз достаточно, чтобы держать его подальше от большой полки 90-х годов с кофе-бренди, абрикосовым шнапсом и Огненным Шаром. Но это совершенно справедливо очистило его носовые пазухи, и когда он говорил с Брэндоном в тот вечер, его мальчик не обнаружил ничего необычного. Это Стейси спросила его, все ли с ним в порядке. Аллергия, сказал он ей, и повторил ту же ложь Люси, когда она забрала свой телефон. По крайней мере, сегодня вечером он не спорил с ней, просто в ее голосе безошибочно угадывался холодок, который он хорошо знал.

На улице тоже было холодно. Бабье лето, казалось, кончилось. У Дрю случился приступ озноба, и он развел хороший огонь в дровяной печи. Он сел поближе к ней в папино кресло-качалку, еще раз принял доктора Кинга и прочел старого Джона Д. Макдональда. Судя по кредитке на первой странице, Макдональд написал шестьдесят или семьдесят книг. Казалось, он без труда нашел там нужное слово или фразу, и к концу своей жизни даже достиг некоторого критического уровня. Повезло ему.

Дрю прочитал пару глав, а затем лег спать, надеясь, что утром его простуда пройдет, а также надеясь, что у него не будет похмелья от сиропа от кашля. Его сон был тревожным и наполненным кошмарами. На следующее утро он почти ничего не помнил из этих снов. Только то, что в одном из них он оказался в кажущемся бесконечным коридоре, вдоль которого с обеих сторон тянулись двери. Одна из них, как он был уверен, вела к выходу, но он не мог решить, какую из них попробовать, и прежде чем он смог выбрать одну, он проснулся холодным, ясным утром, с полным мочевым пузырем и больными суставами. Он направился в ванную комнату в конце галереи, проклиная Роя Девитта и его сраную бандану.

Его лихорадка все еще не спала, но, похоже, стала ниже, и сочетание порошка от головной боли Гуди и доктора Кинга помогло справиться с другими симптомами. Работа шла довольно хорошо, всего десять страниц вместо восемнадцати, но все равно удивительно для него. Правда, время от времени ему приходилось делать паузы, подыскивая нужное слово или фразу, но он списывал это на инфекцию, циркулирующую в его теле. И эти слова и фразы всегда приходили через несколько секунд, аккуратно вставая на свои места.

История становилась все интереснее. Шериф Джим Эверилл посадил убийцу в тюрьму,но бандиты с оружием приехали на незапланированном поезде, специально заказанном в полночь богатым отцом Энди Прескотта, и теперь они осаждали город. В отличие от "Деревни", эта книга была больше о сюжете, Чем о характере и ситуации. С самого начала это немного беспокоило Дрю; как учитель и читатель (они были не одно и то же, но наверняка двоюродные братья) он имел тенденцию концентрироваться на теме, языке и символике, а не на истории, но фрагменты также, казалось, вставали на свои места, почти сами по себе. Но самое главное-между Эверилл и малышом Прескоттом начала формироваться странная связь, которая придала его рассказу такой же неожиданный резонанс, как и тот полуночный поезд.

Вместо того чтобы отправиться на дневную прогулку, он включил телевизор и после долгих поисков по экранному путеводителю DirecTV нашел канал погоды. Наличие доступа к такому ошеломляющему множеству видеовходов здесь, в вилливагсе, могло бы позабавить его в другой день, но не в этот. Его долгий сеанс за ноутбуком оставил его выжатым, почти опустошенным, вместо того чтобы зарядиться энергией. Почему, во имя всего святого, он пожал руку Девитту? Обычная вежливость, конечно, и вполне объяснимая, но почему, во имя всего святого, он не помылся после этого?

"Я уже прошел через все это", - подумал он.

Да, и вот он снова здесь, гложет меня. Это как бы напомнило ему о его последней катастрофической попытке написать роман, когда он долго лежал без сна после того, как Люси заснула, мысленно разбирая и восстанавливая те несколько абзацев, которые ему удалось сделать в тот день, ковыряясь в работе до крови.

Стоп. Это уже в прошлом. А это сейчас. Смотри этот чертов прогноз погоды.

Но это был не репортаж; канал погоды никогда не был бы таким минималистичным. Это была гребаная опера рока и мрака. Дрю никак не мог понять любовного романа своей жены с каналом погоды, который, казалось, был населен исключительно метеорологическими гиками. Как бы подчеркивая это, они теперь давали имена даже не ураганным штормам. Тот, о ком предупреждала его продавщица, тот, о ком так беспокоилась его жена, был назван Пьером. Дрю не мог придумать более глупого названия для шторма. Он несся вниз из Саскачевана по Северо-Восточной трассе (что делало женщину с губным шипом полной дерьма, это был нор'Эстер), который должна была подойти на ТР-90 либо завтра днем, либо вечером. Ветер дул со скоростью сорока миль в час, а порывы достигали шестидесяти пяти.