Стивен Кинг - Если она кровоточит

“Вы можете подумать, что это звучит не так уж плохо” - сказал нынешний погодный гик, молодой человек с модной щетиной, от которой у Дрю болели глаза. Мистер Скраффи был поэтом из "Апокалипсиса Пьера", не вполне говорящим на пятистопном ямбе, но близким к нему. “Но вы должны помнить, что температура резко упадет, когда этот фронт пройдет, я имею в виду, что она упадет со стола. Дождь может превратиться в мокрый снег, и Вы, водители там, на севере Новой Англии, не можете сбрасывать со счетов возможность черного льда.”

"Может быть, мне лучше вернуться домой?" - подумал Дрю.

Но теперь его удерживала не только книга. Мысль о том, что эта долгая поездка по дерьмовой дороге будет такой же опустошенной, как и сегодня, сделала его еще более усталым. И когда он, наконец, добрался до чего-то приближенного к цивилизации, должен ли он был идти вниз по I-95, потягивая приправленное алкоголем лекарство от простуды?

“Самое главное, однако,—говорил неряшливый погодник, - это то, что этот ребенок столкнется с грядой высокого давления, идущей с востока, - очень необычное явление. А это значит, что наши друзья к северу от Бостона могут быть втянуты в то, что старые Янки называли трехдневным ударом.”

"Дуй сюда", - подумал Дрю и схватился за промежность.

Позже, после неудачной попытки вздремнуть—он только ворочался с боку на бок,—Люси позвонила ему. - Послушайте меня, Мистер.- Он терпеть не мог, когда она так его называла, это было похоже на то, как будто кто-то водил пальцем по доске. - Прогноз только ухудшается. Тебе нужно вернуться домой.”

- Люси, это шторм, то, что мой папа называл шапкой ветра. Только не ядерная война.”

“Ты должен вернуться домой, пока еще можешь.”

С него было достаточно всего этого,и с нее тоже. “Нет. Мне нужно быть здесь.”

“Ты просто дурак, - сказала она. А потом, впервые на его памяти, она повесила трубку.

Дрю включил погодный канал, Как только проснулся на следующее утро, думая, что как собака возвращается к своей блевотине, так и дурак повторяет свою глупость.

Он надеялся услышать, что осенний шторм Пьер изменил курс. Но этого не произошло. Да и холод его не изменил курса. Это не казалось хуже, но и не казалось лучше. Он позвонил Люси и получил ее голосовую почту. Возможно, она бегала по делам, а может, просто не хотела с ним разговаривать. В любом случае, Дрю это устраивало. Она злилась на него, но это пройдет; ведь никто не разрушит пятнадцать лет брака из-за бури, не так ли? Особенно той, которую зовут Пьер.

Дрю взболтал пару яиц и успел съесть половину, прежде чем желудок предупредил его, что запихивание большего количества может привести к насильственному выбросу. Он соскреб тарелку в мусор, сел перед ноутбуком и вызвал текущий документ (горькая река № 3). Он прокрутил страницу туда, где остановился, посмотрел на белое пространство под мигающим курсором и начал заполнять его. В первый час работы Все шло нормально, а потом начались неприятности. Все началось с кресел-качалок, в которых Шериф Эверилл и трое его помощников должны были сидеть возле тюрьмы Биттер-Ривер.

Они должны были сидеть у входа, на виду у горожан и головорезов Дика Прескотта, потому что это было основой хитроумного плана, который Эверилл вынашивал, чтобы вытащить сына Прескотта из города под самым носом у суровых людей, которые должны были помешать этому случиться. Надо было видеть всех полицейских, особенно помощника шерифа по имени Кэл Хант, который оказался примерно такого же роста и телосложения, как и мальчик Прескотт.

Хант был одет в красочный мексиканский серапе и десятигаллонную шляпу, украшенную серебряными раковинами. Экстравагантные поля шляпы скрывали его лицо. Это было очень важно. Серапе и шляпа не принадлежали помощнику шерифа Ханту; он сказал, что чувствует себя дураком в такой шляпе. Шериф Эверилл не волновался. Он хотел, чтобы люди Прескотта смотрели на одежду, а не на человека внутри нее.

Все отлично. Хороший рассказчик. А потом пришла беда.

“Хорошо, - сказал шериф Эверилл своим помощникам. - Нам пора немного подышать ночным воздухом. Пусть нас увидит тот, кто захочет посмотреть на нас. Хэнк, принеси этот кувшин. Я хочу быть уверен, что эти парни на крышах хорошо разглядят тупого шерифа, напивающегося со своими еще более тупыми помощниками.”

“Мне обязательно надевать эту шляпу?- Кэл Хант чуть не застонал. “Я не переживу это!”

“О чем тебе следует беспокоиться, так это о том, как пережить эту ночь, - сказала Эверилл. - А теперь пошли. Давайте просто вынесем эти кресла-качалки наружу и ...

Именно там Дрю остановился, завороженный видом крошечного офиса шерифа Биттер-Ривер с тремя креслами-качалками. Нет, четыре кресла-качалки, потому что нужно было добавить еще одно для самого Эверилла. Это было намного более абсурдно, чем десятигаллонный, закрывающий лицо Стетсон Кэла Ханта, и не только потому, что четыре рокера заполнили бы всю чертову комнату. Сама идея кресел-качалок была полной противоположностью правоохранительным органам, даже в таком маленьком западном городке, как Биттер-Ривер. Люди будут смеяться. Дрю удалил большую часть предложения и посмотрел на то, что осталось.

Давайте просто возьмем их

А это что? Стулья? Неужели в офисе шерифа вообще есть четыре стула? Это казалось маловероятным. “Не похоже, чтобы здесь была гребаная комната ожидания” - сказал Дрю и вытер лоб. — Только не в ... - чихание удивило его, и он отпустил его прежде, чем успел прикрыть рот, забрызгав экран ноутбука мелкими брызгами слюны, искажая слова.

- Твою мать! Черт побери!”

Он потянулся за салфетками, чтобы протереть экран, но коробка из-под салфеток была пуста. Вместо этого он взял кухонное полотенце и, закончив чистить экран, подумал о том, насколько мокрое полотенце похоже на бандану Роя Девитта. Его чумная бандана.

Давайте просто возьмем их

Неужели его лихорадка стала еще сильнее? Дрю не хотел в это верить, хотел верить, что растущий жар, который он ощущал (плюс усилившаяся пульсация в голове), был просто давлением от попыток решить эту идиотскую проблему с креслом-качалкой, чтобы он мог двигаться дальше, но это определенно было похоже на то, что он чувствовал.—

На этот раз ему удалось отвернуться, прежде чем раздалось чихание. На этот раз не одно, а с полдюжины. Он, казалось, чувствовал, как его носовые пазухи вздуваются с каждым разом. Как надутые шины. Его горло пульсировало, как и ухо.

Давайте просто возьмем их

И тут до него дошло. Скамейка! Возможно, в офисе шерифа найдется скамейка, где люди смогут посидеть, ожидая, пока они закончат свои мелкие дела. Он ухмыльнулся и поднял вверх большой палец. Больные или нет, но осколки все еще вставали на свои места,и разве это было удивительно? Творчество часто, казалось, работало по своему собственному чистому контуру, независимо от болезней тела. У Фланнери О'Коннора была волчанка. У Стэнли Элкина был рассеянный склероз. Федор Достоевский страдал эпилепсией, а Октавия Батлер-дислексией. Что такое паршивая простуда, может быть, даже грипп, по сравнению с такими вещами? Он мог бы с этим справиться. Скамья доказала это, скамья была гениальна.