Грейди Хендрикс - Изгнание дьявола из моей лучшей подруги

Старые чарльстонские дома собрали в себе все, что делало жилье на побережье невыносимым: большие размеры, отсутствие изоляции и дерево в качестве материала. Содержать их стоило целое состояние, но, если вы владели таким домом, расходы представляли для вас меньшую проблему, чем проживание к северу от Брод-стрит. К тому же, шебби-шик был последним писком моды. Снаружи все дома в центре выглядели совершенно одинаково: колонны, аккуратно покрашенные в белый, блестящая свежестью краска на стенах, глянцево-черные ставни, распахнутые на окнах, микроскопические дворики, окруженные высокими оградами и воротами из кованого железа. Но внутренние помещения; незаметные чужому глазу, представляли собой целые живописные полотна, изображающие предел упадка: просевшие потолки, трещины на стенах, пузыри в краске, отслоившаяся штукатурка (кое-где было даже видно рейки). А владельцы просто пожимали плечами и лавировали по дому избегая дыр в полу, а если в обеденной комнате потолок провалился, ели на кухне. Семья людей могла мирно сосуществовать с семьей енотов, обитавшей в стенах дома; в трубах же жили голуби, и каждый раз, когда зимой впервые разводили огонь, птицы задыхались и падали из дымоходов в вихре черных от сажи перьев. Прислуге приходилось постоянно мести полы, убирая хлопья свинцовой краски, ливнем падающей с потолков; стоило кому-то пройтись по верхнему этажу во время званого ужина, как в тарелки начинала сыпаться штукатурка: двери бывало невозможно открыть, потому что ключи сто лет назад потерялись или скважины заржавели так, что ключи было туда невозможно вставить: и хорошие домовладельцы все это терпели и не жаловались - в противном случае, они были бы недостойны владеть настоящим чарльстонским домом.

Широкая спина Райли удалилась в направлении кухни. Эбби вошла в темную парадную и перешагнула через свернутый ковер, следуя за братом Маргарет в обеденную комнату. Над столом из красного дерева в потолке была дыра, так что Эбби видела грубые кедровые балки, на которых держался второй этаж. Девушка зашагала по неровному полу, причем фарфор и хрусталь в комоде зазвенел, открыла двустворчатую дверь и вошла в ярко освещенную кухню в задней части дома.

От света заболели глаза - эта часть дома была единственной, которую отреставрировали, не считая пристройки сзади, где находилась система кондиционирования. За гладким белым кухонным столом сидел Райли: орудуя ножиком, он поедал банан и арахисовое масло прямо из банки. Перед ним лежал открытый журнал «Хастлер».

- Чего тебе? - спросил брат Маргарет

- Ложки, - Эбби с грохотом открыла битком набитый ящик возле гудящего холодильника, вытащив его далеко, чтобы не закатился обратно. Схватив две ложки из разных наборов, она кинула их в пакет с мороженым и закрыла ящик толчком бедра.

- Не задерживайся, - сказал Райли, исследуя «Хастлер» пальцами, липкими от арахисового масла. - Мне нельзя пускать к ней гостей.

- Когда вернется твоя мама? - спросила Эбби. Райли пожал плечами, переворачивая страницу - на ней была очень ярко накрашенная женщина, выставляющая напоказ свою вагину, и Эбби изо всех сил постаралась не смотреть. Пройдя мимо подушки, с которой дрожавший ирландский сеттер Бо поднял на девушку взгляд, она направилась на второй этаж по лестнице для обслуживающего персонала, что располагалась в задней части дома. В одной руке Эбби держала пакет, в другой - цветы, и ложки бряцали с каждым шагом.

Стены крутой, темной и узкой лестницы были покрашены в зеленый, как авокадо, цвет, но давным-давно здесь случился пожар, и от дыма они почернели. Достигнув коридора на втором этаже, где потолки были высокие, Эбби направилась в переднюю часть здания, и всю дорогу до тяжелой двери в комнату Маргарет деревянные половицы скрипели под ногами.

Наконец, Эбби вошла к подруге, открыв скрипящую дверь - занавески были задернуты, стояла темнота и сырой запах болезни.

- Маргарет? - позвала девушка в темноту. В полумраке виднелся белый силуэт кровати, пустой, но недавно использованной - скомканные одеяла и простыни валялись беспорядочной грудой. Эбби уже направилась в ванную -там горел ночник - но вдруг подскочила - простыни заговорили:

- М-м... Райли?

- Маргарет? - повторила Эбби, застыв на месте.

- Эбби? - в голосе Маргарет слышалось столько удивления, сколько только может выразить настолько ослабший человек.

- Я принесла «Фрузен Гледье» и ложки. - Эбби подняла пакет в темноте, не зная, где Маргарет, но надеясь, что ей видно. - Наша миссия - съесть все и ничего не оставить! А Уоллес попросил принести тебе цветы, - девушка добавила белую ложь, надеясь, что это смягчит настроение подруги. -Гвоздики, конечно. Естественно, он выбрал гвоздики!

- Зачем ты пришла? - застонала Маргарет. Простыни зашевелились.

- Тебя пару недель не было в школе! - Эбби подошла к постели, протягивая руку к лампе на тумбочке, под абажур с кистями. - Я знаю, ты сердишься, но мы ведь все-таки подруги... - она зажгла свет и немедленно об этом пожалела.

- Ой, - сказала Эбби. Она хотела сказать что-то еще, но не знала, что, и просто повторила: - Ой...

Среди грязных простыней лежала ослабевшая, беспомощная Маргарет, от которой не осталось ничего, кроме желтого скелета. С осунувшегося лица смотрели глаза спилбергского Инопланетянина, такие же бесцветные, как истончившиеся волосы. Линия волос сдвинулась далеко-далеко - Эбби видела гораздо больше кожи скальпа, чем хотелось бы. В уголках рта Маргарет запеклась белая пена. От света больная заморгала, и из глаз потекли грязные слезы.

- Ничего тебе... Уоллес не давал... - прохрипела она. - Сука... почему ты всегда... такая добрая?..

Эбби увидела, что ее зашевелившийся язык покрыт серым налетом, и отвернулась, пытаясь смотреть куда-нибудь - куда угодно, только не на нее.

- Меня отравили... - продолжала хрипеть Маргарет, вынимая из-под одеяла костлявую руку. На ней почти не осталось мяса, лишившиеся кутикул ногти затвердели, словно птичьи когти. - Кто-то... отравил меня...

Все детали в уме Эбби встали на свои места. Она положила гвоздики, взяла ледяную руку Маргарет и спросила:

- Это немецкий коктейль?

Горло Маргарет сжалось, и было видно, как в ее щеках зашевелился каждый нерв.

- Не надо... говорить о еде... - с трудом произнесла она.

- Но ты должна поесть! Ты похожа на голодающих детей Эфиопии!

Полные слез глаза Маргарет остановились на пластмассовом контейнере «Фрузен Гледье». Она облизала потрескавшиеся губы языком, повела плечами, подняла череп - на миг показалось, что сейчас Маргарет сядет на постели, но тут же огромная хрупкая голова упала обратно на подушки. Из-под одеял повеяло запахом нечистот.

- Врачи говорят... надо, чтобы яд вышел из организма... А я... так хочу есть...