Георгий Старков - Никта

— Эх-х-х, ну и времена, — вздохнул Алексей, когда разговоры о взрослой жизни иссякли. — Вот, значит, кем мы в итоге стали. А помните, в детстве-то сколько мечтаний было… Людочка, ты же ветеринаром стать хотела, целыми днями с бродячими собаками возюкалась. Тебя даже родители отшлепали за то, что ты приносишь их в дом и там воняет псиной. Чего ж не стала?

— Мальчики, а ведь я и правда в медицинский поступала, — Людмила положила в рот черешню из компота «Ассорти». — Но вылетела на первом же курсе. То есть не вылетела, а сама бросила после похода в анатомичку. Оказалось, я совсем не выношу вида крови и трупов. Меня прямо там, во время занятия стошнило. Ужас, короче. Пришлось с мечтой распрощаться. Но котеек и собак до сих пор люблю. У меня дома их целый зоопарк. Три собачки и пять кошек. Муж просто счастлив.

— Вот, значит, мечта не совсем потеряна. А вот Кирюха хотел банкиром стать, — Алексей взглянул на Кирилла.

— Да-да, припоминаю, как Федик, когда узнал об этом, целый день за тобой бегал и кричал: «Кирюха хочет стать вампиром! Кирюха вырастет и станет вампиром!» — Леонид рассмеялся.

— Может, ещё и стану, — серьёзно сказал Кирилл. — Некоторые мыслишки в эту сторону есть, так-то…

— А возьми нас в партнеры! — воскликнул Алексей. — Тогда сможем собираться хоть каждую неделю, но это будет уже не тупо бухалово, а «заседание совета директоров», или как там это называется…

Под общий смех он вновь наполнил все рюмки, поднялся, держась рукой за спинку стула, и обвёл взглядом стол:

— Тост!

— Лёш, не слишком ли резво? — запротестовала Людмила. — Всё-таки мы не напиваться собрались, а поговорить. Да и Федика дождаться надо.

Алексей потер лоб мизинцем:

— Ладно, Людочка, ты права. Но раз уж я встал, так и быть, поднимем этот тост, а дальше попридержим коней. Идёт?

Людмила пожала плечами без особого энтузиазма. Алексей расценил это как знак согласия:

— Ладно, тост. Выпьем за… значит…

Свет в доме погас. Не плавно, не медленно, с затуханием, а мгновенно. Всё погрузилось в темноту — лишь долю секунду красной змейкой светилась нить накаливания в лампе над столом, но и она быстро остыла и исчезла во мгле. Единственным источником света осталась печь, догорающие поленья в которой, казалось, затрещали громче, радуясь гибели «конкурента».

— Вот чёрт, — процедил Леонид сквозь зубы.

— Ничего, спокойствие! — Алексей вернул рюмку на стол. — Я подготовился. Есть свечи — сейчас зажжём их, и всё будет тип-топ. С дизелем, конечно, было бы лучше, но что делать. У-у, скотины, вот узнаю, кто его спёр, мало не покажется…

Лампы вспыхнули вновь, и в первый момент яркость их была так велика, что свет, который они давали, казался белым, а не жёлтым. Лица сидящих за столом в этот миг смотрелись мертвенно-бледными, как бумажные. Не успел Леонид испугаться, что лампы не выдержат скачка напряжения и взорвутся, обрушившись на них осколками, как всё вернулось в норму. Алексей, собравшийся идти за свечами, замер на полушаге.

— Хорошие шуточки, — пробормотал Кирилл.

Леонид вздохнул:

— Боюсь, это не в последний раз за этот вечер. Вьюга… Думаю, свечи нам ещё пригодятся.

— Может, заранее достать их и положить на стол, чтобы в темноте потом искать не пришлось? — сказала Людмила.

— А-а, нужно будет — найдём, — Алексей снова взялся за рюмку. — Я вот как раз вспомнил, какой тост хотел поднять. За Санька! Как мы его забыли-то? Нужно было хотя бы вторую рюмку за него выпить.

За столом стало тихо. Алексей нахмурился:

— Я что-то не понял, ребята. Он же тоже был одним из нас, разве нет? Что, если он умер, то мы и вспоминать о нём не должны?

— Конечно, не так, — сказала Людмила, не касаясь своей рюмки. — Но ведь он не просто умер, а…

— А мне плевать! — Алексей стукнул по столу кулаком. Тарелки и ножи дружно зазвенели. — За Санька, и всё тут! Мы были друзьями, и ничто не может это изменить!

Он одним залпом вылил содержимое рюмки в рот, схватил кусок хлеба с середины стола и принялся яростно его жевать. Леонид для виду чуть отпил от рюмки, то же самое сделали остальные. Кирилл поскучнел и стал смотреть в сторону печи. Людмила сжимала губы, потом тихо сказала:

— Слушайте, а может, с Саньком всё-таки ошибка была? Писали же, что в ту ночь с ним и другие люди были. Может, перепутали…

— Это вряд ли, — Кирилл покачал головой. — Они раньше ушли, все потом говорили, что на момент их ухода жена и дочь Санька живы были… Никаких сомнений, он сам их и…

— Ужас какой, — вздохнула Людмила. — Как он до такого докатился? Таким милым, весёлым мальчиком был.

— Синька — страшное дело, — сказал Леонид. Он посмотрел на Алексея, но тот делал вид, что ничего не слышит — всё отрывал куски от хлеба и отправлял в рот, уставившись взглядом на стену. Вновь наступило тягостное молчание, и Леонид решил, что пора менять тему:

— Между прочим, я слышал, что раньше «синькой» называли обычный алкоголь, представляете? До того, как эта отрава появилась. И «синячить» тогда значило просто напиваться, а не то, что сейчас. Вот так смысл слова может меняться, оказывается.

— Говорят, синьку с собой грифы впервые принесли, — сказал Кирилл, накладывая себе на тарелку винегрет. — До них этой гадости не было. А они стали расплачиваться ею с чернорабочими. Специально подсадить всех людей на неё хотели, но не вышло. Коварные, да?

— Мальчики, давайте не будем говорить о грифах, — Людмила поморщила нос. — Я боюсь их до ужаса.

— А разве у тебя в начальстве нет ни одного грифа? — удивился Леонид.

— Есть, конечно, но они в верхах. Все мои прямые начальники — люди. Хотя в конце квартала прилетает один, с порванным правым крылом, вроде замдиректора, но с простым людом вроде нас не общается. Ну и слава богу, обойдусь без такой радости.

— А чего их бояться? — сказал Кирилл. — Большинство из них нормальные, можно запросто разговаривать. Есть, конечно, психанутые, но таких и сами грифы не любят. Вот у нас в конторе грифов целая куча, на все цвета радуги. Не проходит и трёх дней без совещания у кого-нибудь из них. И ничего, жив-здоров.

— Ну, Кирюха, железный ты человечище, — Алексей заговорил так громко и внезапно, что Леонид вздрогнул. — Мне от этих тварей тоже не по себе.

Кирилл презрительно улыбнулся:

— Да всё их могущество в прошлом. Лет тридцать назад они, наверное, сами себе казались богами, а сейчас всё у них прогнило. Думаю, им недолго осталось, скоро люди поднимутся и запросто их сбросят. Вот на днях…

— Мальчики, ну я же просила! — взмолилась Людмила.

— Люда, ну дай дорассказать человеку, — сказал Леонид, допивая остатки водки.

— На днях вечерком, когда рабочее время кончилось, заходит ко мне один такой — я с ним всего пару раз общался, он работал на одного из наших контрагентов, складом заведовал. Колоритная тварюга: клюв кривой, вместо правого глаза — пустое место, говорит с шипением…