Стивен Кинг - Кристина

Деннис Гилдер все еще лежал в больнице, однако шел на поправку. Он уже не был прикован к постели, а занятия ЛФК перестали доставлять адскую боль. Деннис ковылял по больничным коридорам, увешанным мишурой и детскими рождественскими рисунками, стуча костылями в такт веселым гимнам из динамиков.

Словом, то была пауза, антракт, затишье перед бурей. Бродя по бесконечным коридорам, Деннис думал, что все могло быть и хуже – намного, намного хуже.

И вскоре стало хуже.

В четверг, 12 декабря, «Терьеры» проиграли «Буканьерам» со счетом 54:48. Игра проходила в спортивном зале средней школы Либертивилля. Большинство зрителей, вышедших после окончания игры в черную ледяную ночь, были не слишком огорчены: все спортивные обозреватели Питсбурга и окрестностей предсказывали «Терьерам» еще одно поражение. Так что исход матча никого не удивил. К тому же поклонникам «Терьеров» было чем гордиться: 34 очка из 48 в одиночку заработал Ленни Баронг, установив тем самым новый школьный рекорд.

Однако Бадди Реппертон был очень расстроен.

Чтобы поддержать друга, Ричи Трилони тоже изо всех сил скрежетал зубами. И Бобби Стэнтон на заднем сиденье тоже.

За прошедшие несколько месяцев Бадди как будто повзрослел, если не сказать постарел. Отчасти виной тому была борода: с ней он больше смахивал не на Клинта Иствуда, а на молодого спившегося актера, играющего капитана Ахава. Он много пил. Очень много. Ему снились ужасные сны – настолько ужасные, что он их не запоминал. Просыпался Бадди в холодном поту, с ощущением, что чудом избежал страшной смерти, тихо и незаметно подкравшейся из темноты.

После пьянки кошмары не снились. Никаких проклятых снов после бутылки «Техасской отвертки». Так им! Ничего, это просто от недосыпа. Ночами работаешь, днями спишь – и не такое начнет сниться.

Бадди опустил стекло своего помятого «камаро», впустив в салон холодный воздух, и выбросил на улицу пустую бутылку. Затем, не глядя, протянул руку назад:

– Еще один коктейль Молотова, гос-спода!

– Держи, Бадди! – с почтением произнес Бобби Стэнтон и сунул ему в руку непочатую бутылку «Техасской отвертки». После игры Бадди купил целый ящик этого пойла – хватит, чтобы полностью парализовать военно-морские силы Египта, сказал он.

Придерживая руль локтями, Бадди открутил крышку и за один раз заглотил полбутылки. Отдав ее Ричи, он громко и смачно рыгнул. Фары «камаро» пронзали темноту на прямой как стрела трассе номер 46 – а та, в свою очередь, пронзала насквозь сельскую Пенсильванию. Укрытые снегом поля лежали по обе стороны дороги, мерцая мириадами огней – в подражание звездам на ночном зимнем небе. Бадди решил съездить в парк Скуонтик-Хиллз. Не то чтобы твердо решил – спьяну ему могло приглянуться любое другое место, но сейчас его манили тишина и уединенность.

– Чертовы клоуны, – мрачно проговорил Бадди. – Ну и цирк устроили! Это называется «баскетбол»?!

– Сборище недоумков, – подхватил Ричи. – Ну, кроме Баронга, конечно. 34 очка в одиночку, каково, а?! Молодец!

– Ненавижу ниггера, – ответил Бадди, бросая на Ричи долгий, оценивающий пьяный взгляд. – Ты что, в эту гориллу влюбился?

– Да не, Бадди! Брось!

– Хорошо. А то я тебя отбароню.

– Есть новости, – вдруг сказал Бобби на заднем сиденье. – Какую сначала – хорошую или плохую?

– Сначала плохую, – ответил Бадди. Он допивал уже третью бутылку «отвертки» и не чувствовал боли, только гнев и обиду. Он забыл, что его давно исключили из школы, и искренне злился на баскетбольную команду – сборище ушлепков и даунов. – Плохие новости – всегда сначала.

«Камаро» со скоростью 65 м/ч катил по двухполоске, сверху похожей на черную ленту, брошенную на бугристый белый пол. По мере приближения к Скуонтик-Хиллз дорога пошла в гору.

– Плохая новость такая: в Нью-Йорке высадились марсиане, – сказал Бобби. – А теперь хорошая.

– Хороших новостей не бывает, – мрачно и скорбно выдавил Бадди.

Ричи захотелось остановить Стэнтона и объяснить ему, что Бадди нельзя веселить, когда он в таком настроении. Только хуже будет. Надо терпеть и ждать.

Бадди был не в духе с тех пор, как Попрошайку Уэлча – этого очкарика-нищеброда – сбил на улице Кеннеди какой-то псих.

– Хорошая новость: они едят ниггеров и ссут бензином! – выдал Бобби и расхохотался. Смеялся он довольно долго, а потом наконец сообразил, что смеется один, и тут же умолк. В зеркале заднего вида он заметил налитые кровью глаза Бадди, пристально смотрящие на него. Этот взгляд – красный, как у хорька – нагнал на него жути. Бобби Стэнтону пришло в голову, что он вовремя спохватился. Еще минута – и было бы слишком поздно.

Сзади, милях в трех, на дороге вспыхнули крошечные желтые фары.

– По-твоему, это смешно? – спросил Бадди. – Тебе нравятся расистские шуточки, а? Фашист гребаный!

Бобби разинул рот.

– Но ты же сам сказал…

– Я сказал, что ненавижу Баронга. А в целом черные ничем не хуже белых.

Бобби обдумал его слова.

– Ну да, почти ничем не хуже. Но…

– Следи за базаром, не то домой пешком пойдешь! – рявкнул Бадди. – Со сломанной ногой. Потом можешь написать на гипсе «НЕНАВИЖУ НИГГЕРОВ».

– Ой, извини, – выдавил Бобби. Вид у него был такой, словно он потянулся к выключателю и получил удар током. – Без обид.

– Давай сюда бутылку и заткнись.

Бобби живо передал ему бутылку «отвертки». Руки у него дрожали.

Бадди допил остатки. Они проехали мимо знака «НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАРК СКУОНТИК-ХИЛЛЗ, 3 мили». Летом на озеро в центре парка съезжались толпы туристов, но с ноября по апрель парк был закрыт. Дорогу, что вела через лес к озеру, всегда чистили – здесь проходили учения Национальной гвардии да иногда разбивали палатку какие-нибудь ненормальные скауты. Бадди не так давно обнаружил неподалеку от ворот другой въезд. Ему нравилось приезжать в пустынный зимний лес, кататься по нему и пить.

Сзади, примерно в миле от них, вновь вспыхнули фары – точки уже превратились в небольшие круги.

– Дай сюда Молотова, расист вонючий.

Бобби, предусмотрительно храня молчание, протянул ему свежую бутылку.

Бадди сделал большой глоток, рыгнул и отдал бутылку Ричи.

– Пей.

– Не, чувак, спасибо.

– Пей, не то в зад через шланг залью.

– Ладно-ладно, не кипятись. – Ричи горько пожалел, что не остался сегодня дома, и отпил из бутылки.

«Камаро» мчался вперед, рассекая фарами мрак. Бадди глянул в зеркало и заметил сзади машину. Она быстро приближалась. Бадди увидел, что стрелка его спидометра держится на отметке «шестьдесят пять». Значит, вторая машина делала не меньше семидесяти миль в час. Бадди испытал странное ощущение – вроде как он вновь очутился во сне, который толком не помнил. Ледяной палец ткнул его в сердце.