Стивен Кинг - Кристина

Увидев Арни, она окончательно убедилась, что не спит. Защитную оболочку шока будто сорвали, и Регина почувствовала холодный, всепоглощающий страх. Тогда-то ей впервые пришла в голову мысль о том, что они все должны как можно скорее «пережить случившееся» – она ухватилась за эту мысль, как утопающий хватается за спасательный круг. Да, это был Арни, ее ненаглядный сын. Ладно хоть не в тюремной камере, спасибо и на том. Он сидел в маленькой квадратной комнатушке, единственными предметами мебели в которой были два стула и стол в сигаретных подпалинах.

Арни спокойно посмотрел на мать. Лицо у него было осунувшееся, похожее на череп. Неделю назад он постригся – причем на удивление коротко (раньше он, подражая Деннису, носил удлиненную прическу), – и теперь в жестоком свете флуоресцентных ламп на секунду показался Регине лысым. Как будто ее сына обрили, пытаясь развязать ему язык.

– Арни…

Регина сделала шаг навстречу. Он отвернулся, поджав губы, и она замерла на месте. Женщина послабее на ее месте бы расплакалась, но Регина никогда не была слабой. Она вновь впустила в сердце холод. Холодное сердце и трезвый ум – лучшие помощники.

Она не стала обнимать сына – он явно этого не хотел, – а села напротив и спокойно объяснила, что нужно сделать. Арни помотал головой. Она приказала ему поговорить с полицией. Опять «нет». Она попыталась его образумить. Отказ. Она умоляла, урезонивала – все бесполезно. Наконец Регина умолкла. В голове ее пульсировала тупая боль.

– Почему? – спросила она.

Арни не ответил.

– Я думала, ты умный! – закричала она. Ее переполняли ярость и разочарование – больше всего на свете она ненавидела, когда ей перечили, не давали получить желаемое. Впрочем, с тех пор как она покинула отчий дом, такого с ней еще не случалось. И вот случилось. Невозможно было терпеть, как этот мальчик, еще недавно сосавший молоко из ее груди, спокойно и невозмутимо игнорировал все ее доводы. – Я думала, ты умный, а ты дурак! Просто болван! Тебя же посадят в тюрьму! Хочешь сесть ради ублюдка Дарнелла? Этого ты хочешь? Да он же первый поднимет тебя на смех! Он поднимет тебя на смех! – Для Регины это было смерти подобно, однако ее сына, похоже, вообще не волновало, будут над ним смеяться или нет.

Регина встала и откинула волосы со лба и глаз – бессознательный жест человека, готового ринуться в бой. Она тяжело и часто дышала, щеки побагровели. Арни подумал, что она одновременно помолодела и очень, очень состарилась.

– Я делаю это не для Дарнелла, – тихо произнес он. – И в тюрьму меня не посадят, не волнуйся.

Гнев Регины на секунду затмило облегчение. Ну хоть что-то сказал, слава тебе господи!

– В багажнике твоей машины нашли сигареты. Без марок!

Арни спокойно ответил:

– Не в самом багажнике, а в потайном отсеке. Машина принадлежит Уиллу. Уилл велел мне поехать на этой машине.

Она посмотрела на сына.

– Хочешь сказать, ты не знал про сигареты?

Арни бросил на нее такой взгляд… непростительно насмешливый, даже презрительный . «Мой золотой мальчик, мой золотой мальчик», – почему-то застучало у нее в голове.

– Знал, и Уилл знал. Но пусть они попробуют это доказать.

Регина, пораженная, уставилась на Арни.

– Даже если меня обвинят, максимум, что мне светит, – условный срок.

– Арни, ты не соображаешь. Может, отец попробует…

– Еще как соображаю, – перебил ее сын. – Не знаю, что делаешь ты, а я как раз соображаю.

Его серые глаза были настолько пусты и равнодушны, что Регина не выдержала и ушла.

В маленьком зеленом вестибюле она, ничего не видя, прошла мимо мужа, сидевшего на скамейке рядом с Варбергом.

– Иди ты, – сказала она. – Образумь этого болвана.

Не оглядываясь и не дожидаясь ответа, Регина пошла дальше и остановилась только на улице, где холодный декабрьский воздух тут же впился в ее пылающие щеки.

Майкл пошел к сыну – и тоже ничего не добился. Вышел он с пересохшим горлом и постаревшим на десять лет лицом.

В мотеле Регина передала Варбергу слова сына и спросила, что он об этом думает.

Варберг задумался.

– В общем-то можно пойти и таким путем. Но не знаю… все оказалось бы куда проще, будь Арни первой доминошкой в длинной веренице. Но он – не первый. Здесь, в Олбани, есть один торговец подержанными авто. Некий Генри Бак. Он должен был забрать груз. И его тоже арестовали.

– Что же он сказал?

– Понятия не имею. Но его адвокат со мной разговаривать отказался. По мне, так это дурной знак. Если Бак заговорит, он и Арни сдаст. Готов поспорить на свой дом: если Бака прижать, он расскажет следствию, что Арни знал про потайное отделение в багажнике. А это плохо. – Варберг внимательно посмотрел на Майкла и Регину. – Мальчик у вас смышленый, но с этими ребятами шутки плохи, понимаете? Завтра, перед выездом в Пенсильванию, я с ним поговорю. Надеюсь, он поймет, что ему светит.

Первые хлопья снега, кружа, посыпались с тяжелого неба, когда Каннингемы повернули на улицу Викки и Стива. «Интересно, в Либертивилле тоже пошел снег?» – подумал Арни и потрогал кожаный брелок на ключах. Скорее всего.

Кристина все еще стояла в гараже Дарнелла. Хорошо. По крайней мере снег и дождь ей там не страшны. Скоро он ее заберет, очень скоро.

Минувшие выходные прошли как во сне. У родителей, что читали ему нотации в маленькой белой каморке, были лица незнакомцев; даже говорили они на каком-то чужом языке. Нанятый ими адвокат, Варли, или Вормли, или как там его, без конца твердил про какой-то эффект домино – мол, падение единственной доминошки поможет обрушить целый небоскреб, – и надо как можно скорее делать ноги, пока он не рухнул тебе на голову. Власти двух штатов и три федеральных агентства уже готовы вдарить по небоскребу изо всех сил.

Но Арни больше беспокоился за Кристину.

Ему становилось все яснее и яснее, что дух Роланда Д. Лебэя витает где-то рядом или даже вселился в него. Мысль эта не пугала Арни, наоборот, – утешала. Но надо быть осторожнее. Джанкинса можно не бояться – у него за душой только голые подозрения, да и те скорее расходятся лучами от Кристины, нежели сходятся к ней.

Но Дарнелл… вот кого надо остерегаться.

После того как родители уехали в мотель, Арни отвели в камеру, где он на удивление быстро и крепко заснул. Ему приснился сон – не то чтобы кошмар, но все же увиденное выбило его из колеи. Он проснулся среди ночи в холодном поту.

Он видел Кристину, уменьшенную до размеров игрушечной машинки. Она стояла на игрушечной гоночной трассе, вокруг которой раскинулся искусно выполненный макет Либертивилля. Вот эта пластмассовая улица – несомненно, Бейзин-драйв, эта – улица Кеннеди, где был убит Попрошайка Уэлч… Постройка из конструктора «Лего» поразительно напоминала здание средней школы. Пластмассовые дома, бумажные деревья… А рядом с макетом, за пультом управления, сидел огромный Уилл Дарнелл. Именно от него зависело, как скоро крошечный «плимут-фьюри» выберется из города. Он тяжело дышал, и в легких у него, казалось, выл ураган.