Стивен Кинг - Кристина

– Держи рот на замке, малыш, – сказал Уилл, возвышаясь над городом подобно Колоссу. – Все в моих руках, поэтому не советую меня злить. Стоит мне шевельнуть пальцем…

Уилл начал медленно поворачивать ручку на пульте.

– Нет! – попытался закричать Арни. – Прошу, не надо! Я люблю ее! Ты ее погубишь!

Крошечная Кристина понеслась вперед по игрушечному Либертивиллю. На каждом повороте центробежная сила пыталась вытолкнуть автомобиль на обочину дороги, и его заднюю часть изрядно заносило. Кристина превратилась в размытую красно-белую стрелу, жужжавшую, как разъяренная оса.

– Нет! – кричал Арни. – Не-е-е-ет!!!

Наконец Уилл, зловеще улыбаясь, стал понемногу сбавлять скорость. Машинка начала тормозить.

– Просто помни, где стоит твоя тачка, парень. Держи рот на замке – и тогда мы оба еще поборемся. Я и не в таких передрягах бывал…

Арни потянулся к игрушечной Кристине, но Уилл тут же шлепнул его по руке.

– Ну, чей пакет был в багажнике, малыш?

– Уилл, прошу…

– Отвечай.

– Мой пакет.

– Вот и славно. Запомни это, малыш.

Арни проснулся. В ушах стояли эти слова. Больше он заснуть не смог.

Может ли Уилл… может ли он что-то знать про Кристину? Запросто. Из его застекленного кабинета много что видно, просто он умеет держать язык за зубами – когда нужно. Ему может быть известно то, что неизвестно Джанкинсу: например, что полное восстановление Кристины после той ноябрьской ночи было самым настоящим чудом. И что Арни почти не работал над машиной.

А что еще?

Похолодев от кончиков пальцев до самого нутра, Арни понял: Уилл мог быть в гараже той ночью, когда убили Реппертона и компанию. Не просто мог быть, а скорее всего, и был. Джимми Сайкс ведь недоразвитый, и Уилл не оставил бы его в гараже одного.

«Держи рот на замке, малыш. Все в моих руках, поэтому не советую меня злить…»

Хорошо, допустим, Уилл все знает. Но кто ж ему поверит? Арни отбросил все туманные формулировки и начал говорить с собой откровенно. Кто поверит Уиллу, если он начнет рассказывать полицейским про волшебную машину, которая ездит сама по себе? Что эта машина самостоятельно выезжала из гаража и убивала людей? Поверит ему полиция? Да они лопнут от смеха. Джанкинс? Тут все не так однозначно. Хотя вряд ли детектив способен принять такое, даже если очень захочет. Арни видел его глаза. Словом, даже если Уилл все знает, какой ему прок от этого знания?

С растущим ужасом Арни осознал, что это все ерунда. Завтра или послезавтра Уилла отпустят под залог, и Кристина станет его заложницей. Он запросто может ее спалить – если верить его байкам, он не раз проделывал это с развалюхами. А потом засунуть под пресс. В камеру пресса на конвейерной ленте въезжает обугленная Кристина, а выезжает небольшой металлический куб.

Копы запечатали гараж.

Только вряд ли это поможет делу. У старого лиса Дарнелла наверняка заготовлен план «Б». Если он захочет спалить Кристину, он это сделает… хотя скорее попросит этим заняться какого-нибудь знатока. Тот закинет в машину пару пригоршен прессованного угля в кубиках, затем бросит спичку – и готово дело.

Арни прямо-таки видел полыхающую Кристину. Чувствовал запах тлеющей обивки.

Он лежал на тюремной койке: во рту пересохло, сердце бешено колотилось в груди…

«Держи рот на замке, малыш. Все в моих руках, поэтому не советую меня злить…»

Конечно, если Уилл зазевается и упустит какую-нибудь мелочь, Кристина до него доберется. Вот только вряд ли Уилл мог что-то упустить.

На следующий день Арни перевезли в Пенсильванию, где ему выставили обвинение и отпустили под залог. Предварительное слушание было назначено на январь, и уже ходили слухи о расширенной коллегии присяжных. Газеты всего штата пестрели заголовками об облаве, впрочем, имя Арни нигде не упоминалось, его называли «подростком, чье имя не может быть обнародовано в согласии с законами о защите прав молодежи».

В Либертивилле, однако, имя Арни было у всех на устах. Несмотря на то что у местечка недавно появился собственный пригород с кинотеатрами для автомобилистов, закусочными и кегельбанами, Либертивилль по-прежнему оставался городом, где все знают все про всех. Местные жители, большинство которых так или иначе были связаны с Университетом Хорликса, знали, кто ездил в Нью-Йорк по поручениям Уилла Дарнелла и кого недавно поймали на границе двух штатов с полным багажником контрабандных сигарет. Такое не могло присниться Регине в самом страшном сне.

Недолго просидев в тюрьме, Арни вернулся домой, к родителям, – его отпустили под залог в тысячу долларов. Все происходящее напоминало ему игру «Монополия» – и родители только что вытянули карту «Выйти из тюрьмы». Как и ожидалось.

– Почему ты улыбаешься, Арни? – спросила Регина. Их автомобиль полз по дороге практически со скоростью пешехода. Сквозь метель они пытались разглядеть дом Стива и Викки.

– Я разве улыбался?

– Да. – Регина стала поправлять волосы.

– Не помню, – отрешенно сказал он, и Регина опустила руку на колени.

Они вернулись домой в воскресенье; родители оставили Арни в покое – то ли потому, что не знали, как с ним разговаривать, то ли потому, что не могли побороть отвращение… а может, и то и другое. Ему было плевать. Он чувствовал себя изможденным, выжатым как лимон, ходячим трупом. Мать вырубила телефон и проспала весь день. Отец бесцельно слонялся по мастерской, то и дело включая и выключая электрический строгальный станок.

Арни сидел в гостиной и смотрел футбол, понятия не имея, кто играет. Ему было все равно, он просто наблюдал за бегающими по полю игроками – сперва они носились под теплым и ярким калифорнийским солнцем, затем – под снегом с дождем, от которого поле превратилось в грязную лужу.

Примерно в шесть вечера он задремал.

И видел сон.

И этой ночью, и следующей, лежа в кровати, на которой спал с самого детства, под тенью вяза за окном (зимой вяз превращался в скелет, а к весне вновь чудесным образом обрастал плотью), он видел сны. Они были совсем не похожи на сон про гигантского Уилла, нависшего над гоночной трассой. Арни помнил их всего несколько секунд после пробуждения, а потом полностью забывал. Может, это было и к лучшему. Одинокий силуэт на обочине дороги; костлявый палец издевательски постукивает по истлевшей ладони; странное чувство свободы и… избавления? Да, избавления, счастливого бегства. Больше Арни ничего не помнил.

Из всех этих снов у него в голове оставался один повторяющийся образ: он сидит за рулем Кристины и медленно едет сквозь воющую метель, практически ничего не видя впереди. Ветер не свистит, а зловеще, низко и гулко ревет. Потом картинка менялась: снега больше нет, отовсюду летит серпантин и конфетти, а ревет уже толпа, собравшаяся по обеим сторонам Пятой авеню. Люди приветствуют его. Люди приветствуют Кристину. Они ликуют, потому что Арни и Кристина…