Татьяна Мастрюкова - Болотница

Выбрав наиболее привлекательный, густо заросший травой и мелкими цветочками бугорок, я сделала шаг вперёд, даже не опробовав его для начала на прочность своей палкой. Нога немедленно погрузилась по щиколотку в воду, которая, не смотря на стоящую давным-давно жару, оказалась такой неожиданно ледяной, что я вскрикнула. С некоторым усилием выбравшись обратно на сушу, я стащила совершенно мокрую кроссовку и вылила оттуда воняющую затхлостью и тиной воду. И, подавляя невольные рвотные позывы из-за отвратительного запаха, снова натянула её на ногу. Босиком идти в этих местах меня совершенно не прельщало. Мне уже мерещились впившиеся в мои пятки жирные пиявки.

Развернувшись, я прошла по своим же следам обратно до ближайшего надёжного бугорка, присела на него, пристроив за спину сумку, и опять сняла кроссовку в надежде немного подсушить её и заодно подумать. Не угодила ли я в ту самую чарусу ?

Вдруг совсем близко за моей спиной раздались хлюпающие шаги, будто бежал кто-то тяжёлый целенаправленно ко мне, очень быстро, на двух ногах. Казалось, что сейчас этот кто-то быстро подскочит ко мне и изо всех сил толкнёт в спину, так что я потеряю равновесие и угожу в трясину всем телом, лицом вперёд, что точно меня немедленно утопит. Ощущение это было настолько сильным, что я с предостерегающим криком вскочила на ноги и занесла над головой палку в угрожающем жесте.

За мной никого не было. Ни за мной, ни передо мной, куда бы я не повернулась. Никого, кто мог бы издавать такие звуки, кто мог бы шагать.

Только вот слышала я их совершенно явственно. Это точно не было обманом слуха, не могло показаться.

С бешено колотящимся сердцем, от страха подступившим к самому горлу, я принялась вертеться на месте и обшаривать взглядом кусты и деревья.

Ветерок лениво покачивал верхушками осин, чьи листья чуть слышно шелестели, будто волны накатывали на прибрежный песок. Где-то резко квакнула лягушка. Из-за неё я нервно дёрнулась.

Когда я опять услышала эти бегущие шаги, теперь слева от себя, то была уже готова. Ударила изо всех сил палкой по предполагаемому местонахождению невидимого противника, подняв брызги и разметав клочья травы. И, к сожалению, части палки, которая от моего могучего удара разлетелась на куски.

И опять никого, никаких следов, никакого признака хоть какой-то жизни.

Только вдруг в ближайшей округлой лужице вздулся огромный, покрытый ряской и какими-то отвратительными зелёными склизкими нитями, пузырь и, громко чавкнув, лопнул. Мне даже послышалось какое-то глухое, утробное рычание, будто там, в этой лужице, кто-то живой притаился под водой и жалеет, что не удалось меня сцапать.

Не отрывая глаз от этой болотной лунки, я нагнулась, нашарила какой-то твёрдый корешок и с силой швырнула в самый центр лужицы. Раздался слабый всплеск – и больше ничего. Это немного меня успокоило.

Трясущимися руками я натянула мокрую кроссовку и крикнула предательски сорвавшимся голосом: «Я не боюсь!»

И тут же я с пугающей отчётливостью поняла, что если сейчас со мной что-то случится, если меня засосёт в топь, то никто никогда не найдёт меня, не спасёт, не поможет. Так пропали до меня, может быть, сотни местных жителей. И, может быть, какие-нибудь путники, решившие срезать дорогу через лес, какие-нибудь туристы или грибники, соблазнённые нетронутостью и густотой леса.

В панике вытащив телефон, чуть не уронив его на влажную болотистую землю и в последний момент буквально на лету поймав, я уставилась на экран. Заряд батареи ещё держался, сигнал отсутствовал. Пощупала сумку. Дно слегка намокло, но не насквозь. Но теперь сумка противно попахивала тухлой водой, как будто побывала в вазочке с застоявшимся, начавшим увядать букетом.

Снова присев на кочку, я, мельком заметив, что ноги мои все в мелких ссадинах и царапинах и раздражающе зудят, разложила на коленях дневник Лоскатухина и стала лихорадочно искать хоть какие-нибудь подсказки, что мне делать дальше. При этом я бессознательно подобрала обломки своей палки и, так же рассеянно вытащив ленточку, принялась приматывать один кусок деревяшки к другому.

Вот они, отмеченные красным карандашом и восклицательными знаками, мистические истории, случившиеся на болоте. Но вспомнила я про них только сейчас, после. А ещё удивлялась, почему люди ведут себя так неразумно, хотя их сто раз предупреждали.

Так что же мне сейчас делать?

Судя по всему, мне оставалось только ждать. И быть наготове.

Внезапно резко потемнело. Мне даже показалось, что что-то случилось с моими глазами, и я пару раз зажмурилась. Света не прибавилось. Я подняла голову и обнаружила, что ярко светившее до этого солнце прикрыли тучи, отчего заболоченная местность приобрела совсем уж угнетающий вид. Теперь всё выглядело не загадочно, а пугающе. Все эти детские коляски и рубашки, при солнечном свете выглядевшие на первый взгляд просто мусором, теперь казались свидетельствами какой-то катастрофы. Подул слишком свежий ветер, который заставил меня поёжиться. Сорочка на кусте махнула рукавом, словно живая. Колесо коляски с едва слышимым жалобным скрипом, будто его крутанула невидимая рука, чуть повернулось, обрывая паутину.

Что, если рука и крутанула?

Взгляд мой случайно упал на части палки, на которые я истратила почти половину всего мотка ленты, и я вздрогнула ещё раз. Совершенно неосознанно я соорудила самодельный крест. Это никак не могло быть простым совпадением.

Новый порыв ветра принёс сильный запах болотной тины, настолько густой и зловонный, что я на секунду аж задохнулась. Я поднялась, несколько секунд пытаясь дышать не носом, а ртом, чтобы подавить рвотные позывы, засунула свёрнутый в трубочку дневник в карман, а крест, чуть замешкавшись, так и оставила в руке. Повернулась в сторону озера и вдруг увидела худую женскую фигуру в похожем на мамин сарафане – в такой же мелкий цветочек, только с длинными рукавами, стоявшую, опустив голову, на зелёном пятачке из травы и мха.

Это была молодая девушка с распущенными по плечам грязными тёмно-русыми волосами. Казалось, она что-то рассматривает у себя под ногами и совсем не замечает меня. Ещё один порыв ветра донёс до меня её едва слышные причитания.

– Ой, да что же мне делать? Как же быть? Горюшко-то какое…

Похоже, девушка что-то потеряла в болотной жиже, что-то важное.

Действительно, сходу разглядеть что-либо в сочной густой болотной траве, сплошь усеянной какими-то мелкими белыми цветочками, было очень трудно, да что там, практически невозможно. Я ещё невольно обратила внимание, что белые цветочки образуют вокруг ног девушки неровный круг, сам чем-то похожий очертаниями на цветок. Но это вполне могло быть на болоте, где более-менее сухую землю кочек, со всех сторон зажатую водой и топью, оккупируют растения и цветут пышным цветом, сами принимая причудливые формы из-за недостатка полезных веществ и переизбытка воды в почве. Это я ещё по урокам биологии помню.