Татьяна Мастрюкова - Болотница

Испуганная внезапной догадкой, я схватила свой телефон и быстро начала листать.

Календарь. 1 января 2000 года. Время тоже какое-то идиотское, точно не текущее. Что за бред, у меня настройки сбросились!

Эсэмэски последние – только старые, которые я ещё по дороге сюда слала подружкам, когда была устойчивая связь.

Список входящих и исходящих вызовов. Нет, не пусто. Вот мне звонила Дашка, в мае. И я ей в мае звонила. И папе два раза, это когда мне надо было, чтобы он из школы меня на машине довёз. И больше ничего после этого.

– Вичка, ну что ты там застряла? У тебя, похоже, тоже надо телефон потерять, – нетерпеливо прикрикнула мама, которая уже бодро шагала в сторону Зелёново. Ни дать ни взять заправской турист. Калитку захлопнула и на дом даже не оглянулась, будто напрочь забыла о нём, едва очутилась за забором участка. А может, и правда забыла.

Я поспешила за ней, сжимая в руке телефон и боясь посмотреть самое главное.

Никто не вышел провожать нас. Анцыбаловка словно окончательно вымерла. Даже никакие тряпки не сохли за забором жилых домов. Жилых ли?

Я поискала взглядом знакомую рыжую лохматую тушку. Долго оглядывалась, прищуривалась, чтобы получше разглядеть.

– Да ты, похоже, уезжать не хочешь, – пошутила мама. И я, вздрогнув от её слов, будто меня ледяной водой облили, немедленно прекратила искать любые признаки жизни в оставляемой нами деревне.

Нам ужасно повезло: когда мы вышли к магазину, как раз подъехал хлебный фургон. Пышная продавщица, вышедшая принимать хлеб, обрадовалась маме, будто сто лет её не видела. В общем, на самом деле так оно и было, конечно, не сто лет, но я немного боялась узнать точное время нашего отсутствия.

– А мы уж думали, вы давно уехали! Девочка-то ваша пришла раз, и всё. Когда ж это было-то? Недели две тому назад, верно, – болтала тётенька. – Самостоятельная! – похвалила она меня, решив сделать приятное маме.

– Да вот только сейчас собираемся уезжать, – вежливо улыбалась мама, скрывая недоумение. Очевидно, она решила, что местная продавщица с приветом.

Я тоже сначала нахмурилась, но не от удивления, а из-за забрезжившей догадки. Что-то такое было в словах словоохотливой продавщицы, и совсем недавно я об этом слышала. Или читала.

Испортившаяся еда, застоявшийся нежилой запах в доме. Две недели вместо одного дня.

И тут словно лампочку у меня в голове включили, как в мультфильмах показывают. Всё встало на свои места, но не значит, что стало понятно и не страшно. Историю с геологом на болоте – вот что всё это напомнило мне. Вот что отмечал тремя восклицательными знаками Лоскатухин – временную петлю, когда для человека время протекает в несколько раз медленнее, чем для обычного мира. То, что противоречит всем законам физики. Законам здравого смысла тоже, к сожалению.

– Для деревенских если один день не увидел, так сразу пропал человек. Каждый день, что ли, нужно было ходить и отмечаться, – шепнула мама мне насмешливо. Я открыла было рот, чтобы сказать правду, но мама уже договаривалась с продавщицей, чтобы шофёр хлебного фургона подбросил нас к автобусной остановке на трассе.

Я порывалась поговорить со словоохотливой тётенькой, надеясь, что она объяснит маме свои слова и всё расскажет, но взрослые вообще не обращали на меня внимания, обсуждая свои дела, так что мама так и осталась при своём убеждении относительно местных нравов.

Поневоле подумалось, что всё против того, чтобы я заставляла маму вспомнить о причине нашего отъезда.

Мы забрались в кабину фургона, и оттуда я долго махала цветастой продавщице, испытывая к ней самые добрые чувства. Хотя совсем недавно дико злилась на неё. Я бы и с Галкой попрощалась, показала бы ей, что у нас всё в порядке. Мне казалось, что это нужно было сделать, только вот обстоятельства складывались так быстро и удачно, словно нас что-то гнало отсюда, не давая и минуты лишней задержаться. На самом деле я была очень-очень рада этому и даже удивлялась странному желанию прощаться с местными знакомыми, желанию, которое раньше у меня вовсе не возникало.

Толстушка-продавщица, стоя на пороге своего магазина, долго махала нам вслед, пока мы окончательно не скрылись из виду.

А вот шофёр отчего-то очень стеснялся нас, всю дорогу молчал и слушал на автомагнитоле какие-то слезливые песни, популярные на радио «Шансон». Зато довёз очень быстро и даже денег не взял. И умчался прочь так стремительно, взвизгнув покрышками, словно мы могли передумать и ему пришлось бы везти нас обратно.

– Псих, – констатировала мама, процитировав Ёжика в тумане из одноимённого мультика.

Она хотела ещё что-то сказать по этому поводу, уже повернувшись ко мне с хулиганистым выражением лица, но тут неожиданно, подняв облако пыли и выхлопных газов, подъехал междугородний автобус, и мы одновременно страшно удивились этому. Это была настоящая удача (опять!) или совпадение, потому что всем абсолютно было известно, насколько нерегулярно ходит рейсовый транспорт в этом районе, не говоря уж об обычных машинах.

Мы забрались в автобус.

Мама задержалась у водителя, чтобы оплатить проезд, а я осмотрела салон.

Все места были забиты, но две толстенькие бабушки, замотанные в какое-то невероятное количество платков и шалей, и это несмотря на стоявшую жару, переглянувшись, с недовольными причитаниями и вздохами сняли с сидений свои многочисленные корзины да авоськи. Честно говоря, сначала я приняла их скарб за спящего бомжа. Тем более что все эти бабулькины вещички покоились бок о бок с недовольной тётенькой, водрузившей на колени авоську, полную непонятной травы. Будто она выдернула охапку из стога сена.

В любом случае места хватило как раз нам с мамой.

Было душно, автобус пропитался удушающей смесью бензинной вони, пота и пива, которое прямо из пластиковой бутылки хлебали неопределённого возраста работяги на заднем сидении. Но эти запахи были привычными, человеческими, и я им даже была рада. Это не болотная вонь.

Зажатая с одной стороны мамой, а с другой – тётенькой с авоськой, сразу взопревшая, я тем не менее почувствовала невероятное спокойствие и даже уют.

Неужели всё кончилось, и мы едем домой?

Прикрыв глаза, я стала погружаться в дремоту. Во всяком случае, так бы мне хотелось.

На самом-то деле в голову начали лезть самые противные и страшные воспоминания. Что было бы, если бы я поступила не так, а иначе. Что было бы, если бы никто не появился. Что было бы, если бы мама…

Я пару раз с силой зажмурилась, стараясь прогнать воспоминания, но они упорно лезли, как обычно, именно те, которые не нужны.

Надо было отвлечься, заняться чем-то привычным, что всегда помогало мне убивать время в обычной жизни.