Кэтрин Блэр - Манящая тень [litres]

Сэм снова останавливается, его лицо мрачнеет.

– Мне очень жаль, – наконец говорит он.

Я сглатываю и пытаюсь сморгнуть слезы, вспоминая папин шрам.

– Возможно, в какой-то момент потрошители и делали что-то хорошее. Но они – излюбленный инструмент для пыток смотрителей, и, судя по папиным словам, они недолюбливают предвестников. Мы непредсказуемы. Опасны.

– Это совсем на тебя не похоже, – Сэм слегка улыбается.

Я благодарна за его улыбку. Она значит, что мы временно закончили беседовать на тяжелые темы. А мне это необходимо. Но остался один вопрос.

– Стой. Ты знаешь, где мы можем найти того потрошителя?

Не знаю, зачем я спросила. Может, я строю запасной план на тот случай, если проиграю в турнире. Я готова рискнуть почти всем, чтобы больше никому не навредить.

Сэм качает головой, хотя видно, что он до сих пор обдумывает всю информацию, которую я на него вывалила. Затем кивает, чтобы мы шли дальше, но вдруг останавливается и поднимает руку, словно хочет сказать что-то важное.

– Мне жаль, Веспер. Жаль, что тебе пришлось жить с этим бременем – это отстойно. Вообще все это отстойно.

Даже не знаю, как на это реагировать. Или на то, как он буравит меня взглядом. Или на то, как плечи Сэма напрягаются от силы, которую он вкладывает в свои слова. Я так давно не задумывалась всерьез, насколько отстойна жизнь предвестника, что не знаю, что сказать. Или что делать со своими руками. Все, что я могу, это просто кивнуть.

– Какие-то мы мрачные собеседники. Нам нужно ограничить себя одним оптимизмом, – шучу я, и Сэм улыбается.

Я вдруг понимаю, что это его первая улыбка за день, и запертая дверь в мое сердце рассыпается в щепки под напором радости.

– Ты совершенствуешься в своем особенном виде смешанных боевых искусств, – говорит он. – Нам придется придумать новое название для помеси магии и боевых приемов.

– Давай сначала проверим, сработает ли это, – отвечаю я, игнорируя ужас, скручивающийся в узел в моем животе. – Я даже не знаю, получится ли у меня использовать ее в третьем туре.

– Стоп. Давай только о хорошем.

Затем он показывает на фургон с бургерами позади меня.

– Идеально, – искренне говорю я. Чего я хочу, так это бургер.

Я заказываю бургер с голубым сыром и жареным луком, поскольку он прекрасно подходит по двум причинам: во-первых, звучит аппетитно, а во-вторых, мне придется постоянно держать дистанцию от Сэма, чтобы не убить его своим дыханием.

Парень за прилавком называет мой заказ, и я иду за подносом.

Когда я оглядываюсь, Сэм снова что-то пишет в ежедневнике.

– Что там? – спрашиваю я, возвращаясь к лавочке и вручая ему чизбургер с двойным беконом.

Сэм чуть ли не оборонительно закрывает ежедневник.

Я поднимаю руки.

– Прости. Я не хотела совать нос.

Но тут он останавливается, будто осознав, что слишком грубо отреагировал. Сэм берет наши бургеры, и мы отправляемся на поиски более подходящего места, чтобы присесть.

– Да так, небольшая привычка, которую я выработал после смерти Элизы, когда наступили темные времена. Дункан посоветовал мне записывать все хорошие события в моей жизни. События, за которые стоит быть благодарным. Чтобы они всегда были под рукой и я мог вспомнить их в любой момент. Например, запах дождя на асфальте или картошка фри.

Я хочу спросить его о тех темных временах. Хочу узнать, в порядке ли он. Но мы прекратили разговоры о грустном – теперь время есть бургеры. Сэм ведет меня к школьному автобусу, который переделали под вагон-ресторан. Пока он направляется к заднему столику, я поражаюсь идеальности этого города. Тому, какой он шумный, странный, красочный и людный.

Мне хочется запомнить этот миг. Записать его, чтобы он не канул в небытие.

Мы едим молча – не хочу отрываться от бургера ради какой-то там болтовни. Он просто восхитительный.

Я издаю очень неподобающий звук, и Сэм фыркает от смеха прямо в трубочку.

– Мне оставить тебя наедине?

Я кидаю в него картошку, и он ловит ее ртом.

– Этот бургер напоминает тот, который я покупала в «Роджер Маке» после игр.

– Игр?

Я сглатываю. Мы через столько прошли вместе, что порой я забываю, что Сэм понятия не имеет, кем я была до нашей встречи в «Алоэ».

– Я была в школьной группе поддержки.

Сэм всматривается в меня и, внезапно смутившись, я сползаю ниже по сиденью. Та девушка давно погребена под пеплом. Иногда мне даже кажется, что я больше не имею к ней отношения.

– Это заметно, – говорит он, лениво макая картошку в кетчуп, беспорядочно выдавленный на салфетку. Теперь пришел мой черед смеяться.

– По немытым волосам? По темным кругам под глазами? По антисоциальному поведению? Что меня выдало?

Мне не нравится, как Сэм замирает, будто обдумывает мои слова всерьез. Будто прокручивает их в голове.

Что меня выдало?

Мне не нравится, как он делает глубокий вдох, словно готовится что-то сказать, но передумывает. Мне не нравится, что мне это нравится. Даже очень.

– Думаю, твое имя. Оно необычное. Полагаю, я всегда ассоциировал чирлидерш с… пикантными именами?

– О-очень стереотипно, дурень, – смеюсь я с полным ртом, и его глаза округляются.

– Эй, Шайенн тоже была чирлидером, и я видел, на что они способны. Мне такое ни за что не повторить. Я бы умер четыре раза. Так что я очень уважаю ваш труд.

В его голосе слышится благоговение, так что я спускаю ему это с рук.

– Ну, имя, которое означает «молитва», не такое уж и пикантное. Я родилась на пару недель раньше срока, и меня отправили в отделение интенсивной терапии для новорожденных. Большую часть времени родители провели за, э-э, молитвами.

– Отсюда и имя, – заканчивает Сэм.

Я киваю, достаю огурец из бургера и закидываю его в рот.

– Хорошая предыстория. Ты прирожденный боец. Все складывается.

– Разве? Иногда я гадаю, не были бы их молитвы лучше вознаграждены, если бы… – я замолкаю, вдруг осознав, что чуть не выпалила.

Порой мысль настолько мне привычна, что я не замечаю, как она обретает крылья и срывается с моих губ. Сэм замирает и смотрит на меня. Мы договорились не обсуждать ничего серьезного, но, похоже, у нас не получается не возвращаться к скользким темам. К источникам наших шрамов.

– Нет, – просто отвечает он, и это лучший ответ, который я когда-либо слышала. Нет.

Я выдавливаю улыбку. Хочется сменить тему. Удалиться от тяжелых разговоров. Нужно заполнить эту тишину.

– Что насчет тебя? Играл в группе? Был талисманом команды? Полузащитником?

– Ого. Мне обязательно подходить под категории из «Клуба «Завтрак»?

– Тогда чем ты увлекался?

Сэм задумчиво потягивает свой напиток.

– Честно говоря, спортивные игры – это не мое. Элиза не училась в моей школе, так что в основном мы просто коротали время друг с другом.