Тёма Шумов - Тиховодье

Отвратительный звук шлепка – он ударил кулаком в ладонь другой руки – напомнил школьное фойе, стену и словно отпочковывающихся от нее всё новых и новых школьниц.

Она дернулась, оглядываясь.

– Макса рядом нет, не перед кем ломать комедию и строить из себя влюбленную пару. Мы же вроде уже давно договорились обо всем.

– Договорились о чем? – у нее не осталось ни малейшего сомнения, перед ней муж и он – полный, абсолютный психопат и садист.

– Так, всё! Хватит! – Александр громко хлопнул дверцей, открыв окно, высунулся в него и крикнул. – Или ты едешь. Или я говорю Максу, что его обожаемая мамочка бросила его и сбежала с любовником в Сочи.

– С каким любовником?

– Да хоть с каким! Или мне их всех ему перечислить?

– Ты не посмеешь впутать в это Макса.

– Увидишь. Еще как посмею, – заработал двигатель. Тихое низкое гудение. – Ну?…

Она подошла и, забравшись в салон села рядом с ним.

– Куда мы едем? – спросила она, когда он, вдавив педаль газа, рванул автомобиль с места.

– Домой, и я надеюсь, ты перестанешь задавать дурацкие вопросы и придешь в себя, когда мы вернемся. Конечно, Макс еще мало что понимает, но ему не стоит видеть пьяную истеричную мамашу.

– Я не пьяна… – она понимала, что ведет себя с ним совершенно неправильно. Что она не должна отвечать на его вопросы, не должна оправдываться, лучшей защитой всегда было и остается нападение. Но ничего не могла с собой поделать. Его вопросы, насмешки, интонации – все это заставляло ее мысли путаться. Рядом с ним она чувствовала себя «зайцем» перед троллейбусным кондуктором, студенткой перед комендантом общежития.

– Это еще хуже, – Александр усмехнулся своей шутке, блеснув керамическими зубами. – Значит и у тебя началось? Достойная дочь своего отца? Что прирежешь меня, как он прирезал твою мамашу. Жаль я поздно узнал об этой твоей маленькой семейной тайне.

– Что ты несешь! Мои родители разбились, когда мне было три года!

– Ну да. И придание отнюдь не свежо и не верится уже… Черт! От тебя определенно разит как бомжа. И что на тебе за куртка? С какого собутыльника сняла?

Она как можно незаметней понюхала воротник и рукав, делая вид, что поправляет спутанные и мокрые волосы.

Не только обивка кресел, вся отделка салона выглядели ужасно дорогими. Она прикоснулась к панели, чтобы убедиться, что это красное дерево, а не хорошая пластиковая подделка.

Она лишняя в этом автомобиле. Они с ним из разных миров.

Александр вывел Мазерати на пустой проспект Революции, и машина бесшумной стрелой понеслась по залитой водой дороге. Висевший под зеркальцем заднего вида Микки Маус закачался из стороны в сторону.

Тёмные массивы домов выглядели холодными мраморными могильными плитами. Они мчались по городу-призраку, в который превратился Тиховодск, и она вновь подумала про то, что город, как и святое место, пустым не бывает. Когда из него уходит жизнь, на смену ей приходит смерть. Брошенный живыми Тиховодск заполнялся мертвыми. Она – лишь одна из этих оживших мертвецов, призраков, городское сновидение.

– Ты изменился, – произнесла она в полголоса. – Если бы я знала, что ты так изменишься ни за что бы…

– Как стары и избиты эти причитания… Ты повторяешься, любимая. Начнем с того, что это ты виновата в том, что произошло с нашим браком. Он развалился по причине того, что ты меня никогда не любила. Даже то, что мы оказались настолько разные это ерунда. Это не разрушило бы наши отношения. Разрушила их твоя холодность.

Он всё врет, – она сжала ладонь в кулак.

Они проехали мимо ресторана «Золотой петушок». Яркая вывеска освещала пустую стоянку. Когда-то здесь готовили отличных куриц-гриль, потом им на смену пришла азиатская кухня, где преобладали морепродукты, но название осталось. Она вспомнила, как заходила сюда с Максом, когда ему было около пяти. Она купила ему – острый имбирный лимонад и мороженное. Пока она переписывалась с подругами, он сидел напротив нее серьезный как никогда. Молча разминал ложкой мороженое, ждал, когда она поднимет голову от смартфона и посмотрит на него. И, как только их взгляды встретились, сын произнес твердым голосом: « Он тебя не любит ».

Она моргнула. Воспоминание осталось позади. Как и сам ресторан, утонуло в дождливом холодном вечере.

Странно , – подумала она, смотря на яркие вывески магазинов «Эльдорадо» и «Верный», – почему по всему городу до сих пор не отключили электричество? Разве это не следует сделать в первую очередь при угрозе наводнения?

– А знаешь, чего я тебе никогда не прощу? То, что ты настроила против меня моего собственного ребенка. Ты с рождения растила в нем пренебрежение ко мне, ты представляла меня монстром, тираном.

– Это ложь…

Я бы не сделала это, если бы ты на самом деле не был монстром, – продолжила она про себя. Откуда у нее такие мысли. Ей не понравилось это воплощение Александра, который вышел из подъезда. Его лоснящееся лицо, холеность и упитанность. Не понравилось то, как он разговаривал с ней. Она практически ничего не помнила о том своем муже, который остался где-то в далеком прошлом, чтобы так думать. Но мысль эта гудела как надоедливая муха, снова и снова стучащаяся в оконное стекло где-то в глубине ее мозга.

– Ты все делала специально. Ты раздражала меня, доставала с одной целью – чтобы я сорвался. Помнишь, как ты на вопрос чем его отец занимается, с такой брезгливой рожей ответила, – опять херней мается. А он, запомнив это, потом целый месяц, увидев меня, кричал – папка-херня . Помнишь? Ты его даже не одергивала. Ты не делала ему замечаний, лишь поощряла всё это.

– Я не помню этого, – ей неожиданно пришло в голову, а не слишком ли быстро она согласилась, что это ее муж. Да, он выглядит как раздавшийся и слегка заматеревший Саша. Расплывшийся и влезший в дорогой костюм. Но где гарантия, что это действительно он?

Гарантия в том, что он выглядит как последний подонок , – подумала она и тут же испугалась и самой этой мысли, и маниакальной убежденности в своей правоте. Мысль родилась внутри, но казалось, не принадлежала ей.

Она оторвала взгляд от убегающей под колеса скрытой толстым слоем воды дорожной разметки, бурлящих потоков у обочин и скосила глаза на мужа.

– Вы отлично поладили друг с другом, – продолжал между тем он, с пухлой нижней губы слетела капелька слюны и упала ему на руку. – У вас образовался такой своеобразный клуб по интересам, – кто сильнее пнёт папашу. С совместными чаепитиями и интимными задушевными разговорами.

Когда он наклонился к ней, ее окутал запах Incense Oud, дорогих мужских духов, которые может себе позволить отнюдь не каждый нувориш.

– Я думаю, ты, просто недотраханная стервозная сука…