Надежда Сакаева - Бессмертие графини

— Все, избавь меня от повторений, — к моему счастью граф не стал развивать тему, — вернемся лучше к делу. Если ты хочешь помогать Ольге, тебе придется жить рядом со мной, под моей крышей, а значит и выучить несколько простых правил. Первое. Я не терплю, когда на меня нападают с мечом. И без меча тоже. Второе. Никто не должен мешать мне развлекаться с гостями, да и вообще, развлекаться. Я прожил достаточно долго для того, чтобы мне осточертела скука. Третье. Ты не посмеешь коснуться графини и пальцем, потому что она принадлежит мне целиком. Поэтому можешь подобрать с пола свои слюни и забыть навсегда свои сладострастные грезы. Четвертое. Мне не стоит перечить. Совсем. Ты запомнил?

— Да, но…

— Четвертое правило, малыш Фарго. Выучи его, если хочешь остаться живым, здоровым и способным помогать своей ненаглядной, — и не дождавшись ответа, граф вышел, поманив меня за собой.

Мне не оставалось ничего иного, кроме как выйти следом, кинув на Иеронима прощальный взгляд.

Уже на следующую ночь мы покинули наш, ставший таким родным, замок, чтобы отправиться в новый, тот, где теперь жил граф.

За то время, что мы не виделись, у него дважды сменилось имя, но я не знала ни одного из них и не знала, как он представляется сейчас. Ведь даже Гильом (так его называли, когда мы вместе стояли перед брачным алтарем), медленно, но верно стиралось из моей памяти, становясь неважным.

Граф. Он был и будет просто графом. Имена нужны людям, а не ему, ведь он уже давно не человек.

Даже с нашей скоростью, опережающей любую лошадь, мы оказались где было нужно только к самому рассвету, и только потому, что граф, чья скорость, как и остальные способности, значительно превышала нашу, постоянно торопил нас. Представляю, сколько бы занял путь привычным конным отрядом. С учетом расстояния, кажется, мы покинули даже пределы Франции.

Замок, куда привел нас граф, был суров и мрачен, и казался гораздо меньше прежнего, где мы жили в браке. По пути граф успел рассказать нам, что в его владения входят так же и несколько деревень, где мы сможем кормиться. Размеры его земель теперь мало напоминали графство, но никто бы не посмел сказать, что из-за этого он перестал быть графом. Он бы остался им, даже босой и в каком-нибудь грязном рубище, хотя подобное было невозможно представить — слишком уж идеальным казался его облик, даже когда губы его были измазаны кровью.

Нас встретили тихие, как мышки, слуги, которые незаметными тенями шныряли по замку, не поднимая глаз. Но кроме них тут никого не оказалось, хотя я ожидала увидеть Виктория, или каких-нибудь приближенных рыцарей, ведь раньше граф всегда окружал себя такими. Впрочем, возможно они прибудут позже?

Дни и ночи потянулись, похожие один на другой.

Викторий так и не появился, и, кроме нас троих, вампиров в замке не было, хотя это было только к лучшему. Благородных людей, за исключением редких гостей, что проезжали мимо и останавливались на ночь, тут тоже не наблюдалось — граф похоже действительно исключил себя из светской жизни, хотя продолжал собирать последние новости и всегда знал, что происходит, как в соседних областях, так и в центре империи, частью которой являлись наши земли.

Когда граф только нашел нас, я совершенно не представляла, как смогу жить и с ним, и с Иеронимом одновременно.

Мой рыцарь знал другую меня.

Зависимую, надломленную, одинокую, но другую.

Без графа.

С графом же я менялась.

Я не могла перечить ему, не могла отказывать, не могла противиться дьявольскому блеску его голодных алых глаз. Не могла заставить себя не хотеть его самого и его прикосновений. Когда граф находился рядом я принадлежала только ему. И я боялась, что теперь, назло мне, он будет этим пользоваться куда больше. Ведь Иероним был чист и бескорыстен, и, как оказалось, любил меня, так разве граф упустил бы возможность причинить ему боль?

Вряд ли, особенно учитывая его жестокость.

И поэтому я уже приготовилась к наслаждению, которое доставлял мне граф, и ценой которому могла стать не только боль, но стыд и унижение.

Однако этого не произошло.

Нет, граф приходил ко мне в покои, заставляя кричать от прикосновения его сильных рук, твердых губ и острых клыков. И после этого я неизменно краснела, глядя в глаза Иерониму, который не мог не слышать всего этого, ведь мы жили под одной крышей.

Но подобное происходило теперь не так уж и часто, и преимущественно днем, который стал нашей ночью — временем жарких, жестоких объятий, крови и всепоглощающей страсти.

И хотя, каждый раз, ложась в постель на рассвете, я с трепетом, предвкушением и страхом ожидала, когда же придет граф, и что же он придумает на этот раз, большая часть таких ожиданий оказывалась напрасной.

Это и радовало и огорчало меня одновременно, ведь я ожидала совершенно иного. Да и когда граф вернулся в мою жизнь после столь длительного отсутствия, мне хотелось его больше и больше, но желаемого я не получала.

Хотя, все же, для Иеронима так было гораздо лучше.

Ведь иррациональное стремление графа разрушить каждого, кто оказался рядом с ним, его не коснулось. И слава богу, в которого я не верю больше, что граф просто оставил моего рыцаря в покое. Мой стыд и разбитое сердце — это малая цена, которой Иероним смог отделаться.

Как же я ошибалась в этом.

Ведь с Иеронимом граф пошел совершенно иным путем. Впрочем, даже знай я о планах своего мужа, чтобы я могла сделать вопреки им?

Слишком сломленная, чтобы помешать графу, слишком эгоистичная, чтобы отказаться от Иеронима.

Хотя начиналось все совершенно невинно, и я даже радовалась, что все обошлось столь малой кровью. Наверно, тогда мне стоило догадаться, что за нарушение указаний графа наказание будет гораздо более суровым. Но я не догадалась.

А граф не только решил не мучить Иеронима, выставляя на показ свою связь со мной, но даже отказался от привычки приводить в замок, как он называл, «гостей» — людей, страхом и болью которых он наслаждался, с которыми так любил играть прежде, вовлекая в эти игры меня и Виктория.

И хотя он по-прежнему называл Иеронима не иначе, как малыш Фарго, говорить он стал с ним куда более вежливо, как и со мной.

И снова мне стоило заподозрить неладное, но я в очередной раз позволила себе слабость поверить графу и не думать о его странном поведение.

Я знала, что это не так, но продолжала убеждать себя в том, что граф просто решил хоть на время пожить как человек. Продолжала закрывать глаза на все несовпадения и твердить про себя, что граф просто изменился за сотню лет без меня, став мягче. Глупо, ведь прежде и тысяча лет лишь прибавляли ему жестокости, но я верила, потому что не верить было бы слишком тяжело.

Теперь ночью мы собирались втроем в самой большой зале.