Александр Васильев - Наш собственный конец света

— Да, выдумывать они умеют, — произнес Борис Игнатьевич. — А как он вообще здесь оказался? Известно что-нибудь о его родителях? Что-нибудь о том, как у него появились эти шрамы?

— Вот здесь то все как раз и не понятно. — Валентина Прокофьевна нахмурила лоб и взглянула на мальчика, что-то рисующего в тетради. — Он появился у нас год назад, но никто не помнит о его зачислении, никто его не оформлял. А документы на него есть и, сама не понимаю как, но там стоит и моя подпись, хотя я уверена, что ничего не подписывала.

— Хм… — Борис Игнатьевич ухмыльнулся. — Бывают же чудеса. А о себе он что-нибудь гово… Что-нибудь писал?

— Нет. Он совсем не помнит своего прошлого. И единственное, что он нам писал, это про какого-то парня, который обязательно к нему вернется, как только закончит неоконченное дело.

— Дело? — Удивился Борис Игнатьевич. — А какое?

— Он не знает. Но он писал, что тот парень знает. Кажется, его зовут Владом. И вот он уже год его ждет, но никто не приходит. Думаю, что это лишь его детская фантазия, не более.

— Да, странный мальчик, — только и проговорил Борис Игнатьевич.

Мальчик закончил рисовать, взглянул на получившегося человека с рогами из его сна и достал из заднего кармана рваных джинсов небольшой потрепанный блокнот. И среди нескольких десятков страниц он нашел ту, которую последней читал Влад, оставляя его под этим деревом.

«Я буду ждать тебя. Я знаю, что ты вернешься. Я буду здесь, когда ты придешь за мной, и мы уйдем отсюда».

Мальчик вспомнил, что сказал тогда Влад: «Я вернусь. Обязательно». Он вспомнил его улыбку, его ярко-карие глаза и…

Он увидел его стоящего рядом, склонившего голову, чуть покрасневшего, его руки были засунуты в передние карманы джинсов. Ветер трепал его рубашку и волосы, которые бились о его лицо и рога…

В ту ночь мальчика мучили кошмары, и убивать его приходил не тот дядя с рогами, а Влад.

Больше он не видел своего друга, ни в жизни, не во снах. Вскоре его лицо начало стираться из воспоминаний мальчика, который все продолжал его ждать, слепо веря, что тот все-таки придет.