Мария Чинихина - Тайна Белого Камня

— Я не могу! — Эльза сняла с себя корону, мантию и бросила все на стул. — Отец позволяет мне занять чужое место!

— О чем ты? — Тильда повысила голос. — Я не узнаю тебя! Эльза! Где твоя сила? И что тебе сказала мама, расскажи…

— Мама и один господин замышляют против отца заговор. Они узнали некий секрет папы и собираются его огласить. Мне страшно, Тильда. Кажется, я выйду туда, на балкон, и все потеряю.

— Не потеряешь, — Тильда махнула рукой, и на Эльзе вновь оказалась диадема и меховая мантия. Эльза глянула на себя в зеркало, но увидела отражение незнакомой девушки. Это был кто-то другой, но с ее глазами и лицом. Та, которой раньше не существовало.

— Где твоя мать? — быстро заговорила Тильда.

— В соседней комнате. Ее одевают.

— Не грусти, дорогая. Так и быть, помоги отцу. Пусть скорее разберется со своей женой. А черное облако отныне будет иметь дело только со мной. Твоему папе с ним не справиться.

— Кто он в облике человека? Ты знаешь? Это седой старик?

Тильда засмеялась.

— Нет, Эльза, они похожи, но это совершенно разные люди. Иди с отцом и не переживай. Я буду стоять у тебя за спиной, даже если меня ты не увидишь. Просто знай — я рядом, и ничего не бойся.

Тильда исчезла. Найти комнату Ниобы оказалось несложно. Ее светлость вертелась у зеркала в позолоченной раме в окружении придворных дам. Все они ругали верховного правителя за решение назначить Эльзу наследницей, когда Ее светлость в положении. Ниоба, напротив, была спокойна. Она прикладывала к груди шелковые шарфы и завязывала их различными узлами.

Тильда вошла в комнату. Ниоба потянулась к колоколу, но Тильда, прищурив глаза, заявила:

— Не советую, Ваша светлость.

— Как вы сюда попали, милочка? — вставила леди Ива и дернула остреньким подбородком. — Нужно непременно доложить Его светлости, охрана Ее светлости совсем ненадежна.

Другие дамы поддержали леди Иву и зашептались.

— Замолчите все, — рявкнула Ниоба. — Выйдите и ждите за дверью!

Дамы покорно оставили тесную комнату. Ниоба села на стул с высокой спинкой и приготовилась слушать.

— Так-то лучше, — сказала Тильда и без позволения Ее милости стянула с вешалки накидку. Намотала на шею и склонилась над женой Тиля.

— Немедленно говорите, зачем явились, и убирайтесь, — приказала Ниоба.

— Как прикажете, — Тильда засмеялась и вернула вещицу хозяйке. Накидка упала Ниобе под ноги, но она не спешила поднимать ее. — Вы забудете о секрете, а взамен Его светлость никогда не узнает о предательстве, обмане и покушении на его жизнь.

Ниоба улыбнулась, но Тильда ощутила скрытый испуг на лице жены правителя, как и уязвимость.

— Как вы смеете! — Ниоба повысила тон. — Думаете, я поверю в ваши сказки? Муж мой неглуп, и он уж точно поверит только тому, что ему скажет верная жена, а не дама с сомнительным происхождением. Стража!

Дверь открылась. Гвардейцы окружили жену правителя, но Тильда видела метавшиеся глаза Ниобы. Их обеих притягивало, как два магнита, и казалось, что та, которая отпустит соперницу, тут же проиграет.

— Как угодно Вашей светлости, — заметила Тильда. — Думайте сами, кому из нас поверит Его светлость. Я предупредила. — Тильда поспешила к двери. — Времени у вас не так немного, но я верю, вы справитесь и примете верное решение, что вам дороже — своя судьба и жизнь или принципы, обиды и чувства.

Тильда ушла. Ниоба отпустила гвардейцев. Затем встала и выронила из рук зеркало в золоченой раме.

Эльза вышла на балкон ближе к полудню и заняла кресло с удобной спинкой по правую руку от родителей. Стоило ей появиться, как мама как-то странно прищурилась. Эльзе пришлось справляться с дрожью и нерешимостью, прежде чем велеть гвардейцу открыть створку. В арочной галерее на первом этаже её остановил аббат Хаген. Он вцепился иссушенными пальцами в запястье девушки, придавил к отдававшей холодом стене и обвинил в заговоре:

— Ведьма. Я найду доказательства…

Эльза собрала всю имеющуюся у нее волю.

— Не боитесь? — спросила она и шепнула гадость, да так, что аббат Хаген покачнулся, шмыгнул носом, выпрямился и пошел своей дорогой. Эльза долго смотрела ему в спину — прямую, костлявую, затянутую в черный с белой каймой хитон. Круглая шапочка так и горела огнем на седой голове.

Впервые за всю свою беззаботную жизнь она испугалась. И поняла одно — папа не вечен, и уже через пару лет ей самой придется защищать себя. А для этого нужно закалять характер и учиться показывать силу. Именно эти мысли заставили Эльзу ступить на твердую плитку балкона, нацепить на прежде охваченное страхом лицо маску безразличия и приготовиться принять то, что полагалось ей по праву рождения. Стало абсолютно безразлично, что подумают люди, стоящие за живым коридором гвардейцев и размахивающие шапками при виде своего правителя, и поверит ли доказательствам аббата Хагена отец.

Верховный правитель поднял руку и опустился в свое кресло. В толпе зашептались, гул голосов пронесся справа налево и обратно. Милтон Джон и его сын сидели на специальных скамейках, установленных для знати прямо на площади. Милтон Джон посмотрел на наследницу, а глаза Ансельма были пусты. Казалось, что он присутствует здесь, готов поддержать, а мыслями все же в заброшенном амфитеатре или в новом акте пьесы и любуется своей ненаглядной Ильзой. Сегодня служанка надела розовое платье, а в пепельные волосы вплела ободок из агатовых камней. И всегда бледное прежде лицо было румяно. И сидела она рядом с леди Ивой и леди Эдмон, выпрямив закутанную в отороченную мехом накидку спину. От досады Эльза топнула. Отец коснулся её липкого от пота запястья и спросил:

— В чем дело?

И Эльза солгала. А потом вдруг ужаснулась — она никогда не врала отцу так часто. Он все про нее знал. Ее мысли и чувства всегда были для него открыты, а теперь она почти всегда обращалась за советом к Тильде.

Часы на башне отбили двенадцать равномерных ударов. Четыре трубача оглушили собравшихся. Глашатай зачитал с отдельного балкона приветственную речь. Солнце ужасно палило в спину. Эльза хотела сдернуть с себя меховую мантию, но традиции и заведенный порядок требовали терпеть все неудобства до завершения церемонии.

Первым со скамейки поднялся Милтон Джон. Он поклонился и рассказал подробно о целях сегодняшнего почти народного собрания, подчеркнув, что Его светлости небезразлична судьба империи и поэтому на площадь допустили и простой люд. Громкие хлопки раздались за спиной Милтона Джона. Толпа в тесных переулках засвистела, загудела, затопала. Даже фермеры сняли одинаковые по крою шапки и стали размахивать ими. Милтон Джон предоставил слово правителю. Эльза отпустила руку отца и вдруг увидела в последнем ряду Тильду в меховой накидке. Она терялась среди других дам.