Мария Чинихина - Тайна Белого Камня

— Ильза!

— Его светлость шлет подарки, я их принимаю… Что в этом плохого?

— Да ничего, — леди Ива пожала плечами. — Тебе напомнить, что случилось с леди Энн, леди Доной и леди Алисией? В замке поговаривают, что правитель замешан в их исчезновении. А после моих кошмаров, — она покачала белокурой головой. На глаза уже навернулись слезы, но леди Ива выпрямила плечи, разогнула затекшую спину и не позволила себе расслабиться, вспомнить удушающий воздух, свист над головой и трех разъяренных девиц у мозаичного окна. Волосы у них были растрепаны, пустые глазницы горели пламенем. Они кружились в сумраке и хриплыми голосами обещали заковать правителя в цепи и душить, душить… Леди Ива сглотнула слюну, а свободной рукой схватила дрожащий локоть Ильзы. Ильза не почувствовала и, казалось, не слышала вовсе ее предупреждений. Темные губы девушки шептали.

— Смотри, как Марли старается угодить Ее милости, пылинки сдувает. Новенькая, а молодая и бойкая.

— Больше ласковых слов, делать все, что просят, и не говорить ничего правдивого. Улыбаться, а в душе таить ненависть и зависть…

Девочка и фея

Эльза дождалась, пока ее оставят в одиночестве, встала, вытащила из-под кровати тяжеленный сундук с кованой крышкой, куда ранее спрятала никогда не увядающий венок из луговых цветов, подаренный Тильдой, и платье цветочницы. Там же лежал наряд пчелки. Эльза надела платье цветочницы, подошла к зеркалу и увидела себя. И ей стало все равно, что подумают другие.

Потому что ночью опять был сон. Или видение. Или реальность? Эльза уже не понимала, когда мир перед ее глазами действительный, а когда похож на прах, призрачную россыпь. Ночью она превратилась в паучка с мохнатыми лапками, спряталась под ковриком и стала ждать появления черного облака. И оно явилось, как только с неба упали первые капли дождя. Оно свистело, шипело, щупальцами ощупывало пустую кровать. Эльза в образе паучка прицепилась к нему на плащ, как его остальные слуги. Их было много. И все держались лапками друг за друга, пищали и шевелили усиками. Облако вздохнуло и выпорхнуло прочь. В окно. От одной его мысли дождь перестал лить. Облако не стало кружиться, как перышко, оно полетело над темнеющими полями, горами, летело довольно долго, пока не приземлилось на острой вершине горы, похожей на кривой сучок засохшего деревца. Светила полная луна. Паучки один за другим сползли с плаща черного облака. И в один миг оно стало человеком в серебряных одеждах. Лица, точнее, носа у него не было, только две дырки для глаз. И глаза эти загадочно моргали. Он забрался на приготовленный для него трон из чистого золота. Зазвучала музыка, запели юные дивы в призрачных одеждах, закружилась в терпком воздухе мошкара, паучки сбросили крылышки и превратились в обнаженных людей. Среди них Эльза увидела леди Энн — растрёпанная, она несла черному облаку кубок, леди Дона точила цепь за спинкой его трона, а руки леди Алисии дрожали. Она сидела на подлокотнике и… Эльза не успела рассмотреть. Она поняла, что хочет лететь в город. Уж там-то мир точно реальный.

Эльза закрыла глаза и переместилась на центральную площадь, где царила суета. Люди со всех ближних деревень собрались в городе в ожидании большого праздника хризантем. Она пошла по заполненным веселыми торговцами улицам и стала прислушиваться. В каждой лавке говорили о цветочницах.

— А когда они бывают?

— Раз в три дня.

— Говорят, бросит молодая бутон, и все у тебя в жизни меняется.

Эльза улыбнулась. Они говорили о ней, а сейчас были настолько увлечены беседой, что не замечали ее, настоящую. Сегодня у нее не было лотка, голова не так сильно болела, да и помогать в плохом настроении желания не возникло.

У фонтана тоже скопился люд. Фермеры со скрипящими телегами, пахнущим полем сеном и лошадьми.

— А здесь цветочницы бывают?

— Да-да! — крикнул толстяк в дырявой шапочке с отворотом и забрался на прохудившуюся бочку.

— Лучше бы цветочница стала Ее милостью…

Слеза покатилась по щеке Эльзы. Но один парень поддержал ее, настоящую дочь правителя, и назвал бедной и несчастной девочкой, а толстяк на бочке стал ругать, посчитав, что Ее милость получит по заслугам.

— А казнь актеров-комиков!

— Но их освободили!

— Говорят, цветочница…

У Эльзы закружилась голова. Она сбежала от гогота и рева в ближайший переулок. Закопченный. Здесь было меньше людей, не катились по булыжникам телеги, не пахло свежескошенным сеном, но что-то ударило в нос, что-то гораздо более зловонное, удушающее. Эльза зажала нос и побежала к речному порту.

Там тоже было многолюдно. Отчаливали однопалубные судна, прибывали парусные. Торговцы тягали свои мешки и кованые сундуки. Один из них был наполнен золотом, его тащили на повозку гвардейцы в серебряных плащах.

— Пи-пи… — услышала Эльза слабенький писк. На гнилой ступеньке одноэтажного домика, вросшего в землю, с кривой крышей и с белым фасадом сидела девочка с черненькими волосами. У нее было круглое личико и налитые светом светло-синие глаза. Девчушка держала в правой руке шарик и пела песенку. Ее голос таял в мертвом воздухе. Он был идеален и чист. Она пела о счастье и радости и вдруг напомнила Эльзе Мартину. В последний раз Эльза видела брата и сестру на празднике. Она тогда щедро наградила парня за его работу, а вечером уговорила Ансельма взять талантливого музыканта в театр Академии, где ему должны были платить небольшое жалование. О судьбе тех детей Эльза больше не волновалась. Но таких были тысячи — бедных, искалеченных, которые ждали маму и папу. Эльза присела на колени и поманила девочку. Девочка перестала петь и отпустила свой шарик. Шарик улетел, а малышка подняла голову и помахала рукой, словно добровольно проводила его в дальний путь.

— Привет, — Эльза притянула ребенка к себе поближе.

— Привет, я Мэнни, а ты кто?

— Я? — удивленно спросила Эльза. — Я Эльза, и я работаю доброй феей.

— Правда?

— Правда.

— Тогда, добрая фея, сделай так, чтобы мой папа вернулся. Он уехал на небеса, — девочка прикусила ярко-алую губку. — Так говорит мой дядя.

— Все, Мэнни, — сказал появившийся из-за угла подросток. У него были иссиня-чёрные волосы, которые обрамляли добродушно-наивное лицо. — Пойдем, а то тетка заметит, что мы сбежали…

— Сбежали? — переспросила Эльза.

— Нет, Дон соврал вам, добрая фея, я пою, а он собирает медяки у тех, кого разжалобит мое пение…

— Мэнни, — голос Дона становился злым.

— А кому деньги отдаете?

— Дяде, — правдиво ответила малышка, а Дон покачал головой. — Только это секрет… Вы же никому не скажете, добрая фея?

— Нет, я не выдам вас, — пообещала Эльза. — А можешь меня познакомить с вашим дядей? — вдруг спросила она. — А я бы могла подумать, как вернуть твоего папу.