Мария Чинихина - Тайна Белого Камня

— Все, что я делал, все посвящал тебе, все свои победы, все добытое золото, я строил для тебя замки, дарил платья, украшения, я исполнял все твои желания и не мог допустить мысли, что ты так несчастна и можешь грустить. Сегодня, когда мать твоя рассказала мне о нем… — Тиль закашлялся, — о твоем друге в охотничьем доме, я понял, насколько стало неважным для меня золото, горой лежащее у меня в пещере… Замок, который я строю и… Страна, которую я намерен завоевать… Его страна. Я хотел сделать тебя великой, чтобы все преклонялись перед тобой, чтобы все чтили тебя. Я думал, что каждой своей победой, каждым своим подарком приближаю тебя к себе, а ты отдалялась от меня. И нужно сказать спасибо Ниобе, она хотела разлучить нас, а вышло, что сблизила. Но позволить быть вам вместе не могу! Ясно же, что ему нужно. Ночуйте, молодой человек, а на заре уходите из замка. Или прикажу выставить вас силой.

— Папа! — Эльза платком вытерла слезы. — Папа, прошу…

— Нет.

— Я хочу с ним дружить, — Эльза топнула ногой. — Он нескучный.

— Я все сказал, Эльза.

— И я все решила, — она схватила Эмори Уилла за локоть и потащила к двери. — Я уеду с ним!

— Эльза! — Тиль схватился за грудь. Но Эльза уже не видела и не слышала его. В коридоре девушка обняла горца.

— Я скучал, — только и смог сказать он.

— Тебе нужно бежать, пока он гвардейцев не позвал. Прислушайся, уже бегут!

Эльза приложила палец к губам Эмори Уилла. С нижнего этажа доносились шаги. Кто-то стучал каблуками, кричал. Совсем рядом блеснул серебряный плащ и мелькнул в темноте искрящийся огонек факела. Эльза затолкала горца в темную нишу. Они спрятались за черной колонной и старались не дышать. Мимо пронесся отряд гвардейцев. Господин Дюре умело командовал:

— Не мог далеко уйти. Ищите. Друга велено пока не трогать…

— Но я… — прошептал Эмори Уилл, когда Эльза сняла щеколду и за их спинами открылся потайной ход.

— Беги же! Осторожнее, лестница крутая, а ступени скользкие. Я приду… к озеру… Нет, к Белому Камню. Только дождись! Прошу!

— Мы друзья? — спросил на прощание горец.

— Друзья, — заверила его Эльза, и Эмори Уилл спустился в подземелье.

Эльза не спешила выбираться из укрытия. Хлопнула дверь отцовской комнаты. В коридорной пыли появился господин Дюре и жестом велел гвардейцам идти за ним. Опять застучали каблуки по каменным плитам. Эльза поняла, что замерзла. А еще болела голова. Рядом не было нищих или обездоленных, не размахивал шапкой фермер и не ковырялся в деревянном бочонке малыш. Звон преследовал. Как и призрачный кто-то. Он возник ледяной тенью неожиданно. Поманил светящимся пальцем, и Эльза вышла из укрытия. Она видела только согнутую костяшку, от которой исходил и свет, и тепло, потом рука призрачного растворилась в темноте, но голос выдал, что он был совсем рядом.

— Отец! — только и услышала Эльза.

Обернулась. В коридоре было пусто. Только хлопнула решетка окна на дальней стене, и Эльзу обдало пугающим холодом. Она побежала в комнаты папы.

Ночь, когда лил дождь-2

— Не ожидала от тебя, — услышал Тиль голос. Тихий шепот ласкал оттопыренное ухо дыханием и приглушенными, наспех произнесенными словами. Он узнал ее мгновенно и побоялся признать присутствие. А она была в этой комнате. Он точно знал. Возможно, стояла у самой двери и ждала, когда он предложит подойти ближе. Тиль не спешил. Он решительным шагом прошел вперед и распахнул окно. Ему было душно, он связал с этим возможные явления, которые не мог объяснить.

— Это я, — вновь произнес голос. — Ты не ошибся, и нечего убеждать себя, что я перестала существовать.

Тильда без приглашения уселась в любимое кресло правителя. Высокая спинка, отделанная позолотой, закрыла ее полностью. Не было видно даже косы с вплетенной в нее голубой лентой.

— Эльза не рассказывает о ваших похождениях, но ты каждый день крадешь мою дочь, — вяло сказал Тиль, не отходя от окна. — Зачем?

— Что?

— Сама знаешь…

— Это ты украл ее. Твой аббат Хаген! Со своими вечными подозрениями…

Тильда вскочила. Ее шепот защекотал ухо. Тиль спрятался в сумрачном углу. Там был шкаф, и он подумал, что Тильда не найдет его в нем. Всеми силами он подавлял рвущееся из вздымающейся груди чувство, которое никак не мог определить…

Но Тильда настигла его и в укрытии. Полки не спасали от гневного взгляда неземного цвета глаз. Черные зрачки горели. Что она собиралась делать — было непонятно. Только сейчас Тиль заметил, что она босая. Оборка платья светится, а она лучится в призрачном серебре. В парке кричали, в парке хохотали. И никто не мог помочь правителю. Пот выступил на морщинистом лбу, руки затряслись. Он даже пискнуть не смел — Дюре и его гвардейцы вряд ли способны совладать с ней. С той, которая светилась.

— Так вот, твой аббат Хаген был прав, — Тильда захохотала, быстро взлетела к потолку, повисла в сумрачном воздухе, вытянула искрящуюся руку, коснулась плеча правителя, вытащила его из укрытия и швырнула в горящее алым пламенем кресло. Невиданная сила придавила Тиля к раскаленной спинке и не позволяла шевелиться. Тильда висела над ним в дымчатом воздухе. Теперь светилась не только оборка. Голубое платье также искрилось ярким светом. Тиль тяжело дышал. Не помогал и влетевший с улицы свежий воздух…

— Не я…

Послышались отголоски и грохот ритмичной музыки из танцевального зала. Оглушительный смех, пиликающие звуки скрипок, пошлые шутки в адрес Эльзы и горца, кто-то даже пытался предугадать действия так и не появившегося после ухода правителя. Сад озарила яркая вспышка.

Тиль схватился за горло, которое распухло от жары, и стал задыхаться в приступе кашля. Огонь и пламя мигом отступили . Тильда приземлилась на ковер и села подле его ног. А как положила голову в венке на сиденье, как посмотрела… В руках её не было флейты, как в тот раз, но Тиль не мог оторваться от глаз. В них он видел все — поляну, залитую солнечным светом, пенистую волну, сокрушенный фиолетовыми молниями парусник и черные брызги… Холодные. Мрачные. Вдруг она обняла его и умоляла продлить ту минуту наслаждения, пока они были вместе, отрезанные от мира… В малой гостиной было темно. Он отвел ее к окну. Два темных силуэта стояли, прижавшись друг к другу. Только вспышки фейерверков озаряли их встревоженные лица…

В ту ночь лил дождь. Тиль пробирался к избушке по утопающему во мраке лесу. Копыта лошади застревали в вязкой слякоти, сам он вымок, и даже меховая накидка не спасала. С жидких волос стекала дождевая вода. Зеленые листики некогда цветущих кустов пригнулись к земле. Ветер раскачивал макушки деревьев. Ему казалось, что он сбился с пути. И лошадь его неслась в стеклянную темноту. Но он спешил. К Тильде. К его Тильде.