Мария Чинихина - Тайна Белого Камня

Он смог найти избушку… Тиль сполз с седла и привязал лошадь к стволу ясеня. Оглянулся… Одинокая пристань… Вблизи деревянного моста… Именно там он впервые поцеловал Тильду. Лодка покачивалась на мутноватой глади воды. Они катались в ней по реке. Паж в шапке с козырьком орудовал веслами. Тильда сидела на корме и плела из полевых цветов венок. Она украсила его голову и попросила не присылать драгоценности.

— Вот мое золото, — она показала диадему из незабудок.

Тогда он приказал высадить вблизи избушки лучшие цветы, какие знали садовники. Тильда засмеялась, обняла его, и песчаные берега эхом зашептали мелодию, ту, которую она играла на флейте, и райские птицы с разноцветными перышками сопровождали их в том долгом путешествии.

Мать узнала о его связи и стала отчитывать:

— Охота… Любовное приключение… — пустилась возмущаться пожилая женщина. — Любить не запрещаю, но осторожность… Ниоба вынашивает твоего наследника, Тиль. А если могущественные родственники узнают? Твоя жена не дочь правителю Хуану, но состоит с ним в близком родстве…

Прощание

Гвардейцы поочередно распахнули каждую из двух дверей, расположенных напротив, одна дверь вела в кабинет, другая в малую гостиную, а уже за ней располагалась спальня. Отец ждал в приемной. Гастон подбрасывал в печку дрова. Едва вошла Эльза, правитель тут же прогнал слугу и взглядом велел дочери сесть. В одном из кресел Эльза заметила Тильду. Она была в том же платье с голубой оборкой, как и во все дни, в которые они виделись. Золотистые волосы распущены, и концы их касались резных подлокотников. Венок на голове отсутствовал.

— Думаю, что знакомить вас не имеет смысла, — сказал Тиль.

Эльза не ответила. Она села рядом с Тильдой и с интересом стала смотреть то в радостные глаза отца, то на спокойное и сдержанное лицо наставницы.

— Завтра объявлю, что намерен жениться во второй раз. Тильда станет Ее светлостью. Я давно хотел сделать так, но подлые интриги мешали мне… Мутили разум.

— Это все? — спросила Эльза. — Если да, то я рада за вас. Только о маме не забывай, прошу. Она вынашивает твоего ребенка, отец. И о рыжей Алисии. Она тоже была беременна? Как леди Энн? Или нет?

— Эльза! — рявкнул правитель и задохнулся в сухом кашле. Тильда одновременно и помогала ему, и сжимала встревоженную руку Эльзы. Пальцы дрожали, подгибались и казались безжизненными. Платье, сшитое из дорогой парчи, смялось и потеряло вид. Это видел и правитель, но небрежности во внешнем виде не заметила Эльза, а она прежде никогда бы не позволила себе выйти на люди даже с мелкой складкой на нижней оборке, самой неприметной для разглядывающего. — Я желаю быть с Тильдой.

— Горца по твоему приказу вот-вот арестуют гвардейцы! А сам! — Эльза высвободила ладонь из руки Тильды. — Думаешь, спасаешь ее?

Тиль кивнул.

— Тогда ответь, папа, о чем думал ты, когда отбирал у нее ребенка? А?

Тильда подскочила и мысленно велела Эльзе замолчать. Тиль затрясся. Ушел в черную тень, чтобы дочь не видела потерянных глаз и морщинистого лба.

— Козни аббата Хагена, — как можно увереннее ответил он. — Мы с Тильдой обсудили случившееся той ночью. Она более не имеет претензий.

— Не имею, — Тильда проглотила слюну, но Эльза как будто не слышала. Продолжала говорить, сбиваясь с одной мысли на другую.

— И почему новорожденные не могут выбирать, где они хотят жить и с кем. Твой аббат Хаген решил судьбу крошки… Утопил? Закопал в грязной яме? А! Вы думали, что спасаете малыша? Еще вчера я так и считала, а сейчас… мне противно…

Эльза откинулась на спинку и забросила обе ноги на подлокотник, чем удивила отца. Он увидел голые лодыжки и почти отвалившийся алый рубин с носка правого башмака.

— Немедленно извинись, — приказал Тиль. — И опусти ноги.

— А не буду… Я тоже желаю делать, что хочу. Эмори Уилл благополучно сбежал.

Эльза одернула юбку, поклонилась сначала отцу, затем Тильде.

— Стой! Ты не посмеешь! — Тиль вскочил с кресла. — Я запрещаю! Эльза!

— Поздно меня останавливать, папочка. — Она сделала еще один поклон, и Гастон, стоявший снаружи, позволил ей выйти.

— Я не отпускал! — правитель стукнул кулаком, но Тильда поцеловала его руку и успокоила:

— Она грозит…

Тиль приложил ладонь Тильды к груди и тяжко вздохнул. Она подала ему стакан, и он промочил пересохшие губы.

— Она имела все, что желала. Я оберегал Эльзу, как мог, и не позволял знати порочить честное имя.

— Я выслушала от Эльзы менее приятные вещи, уж поверь, каждое слово ранило мне сердце.

— Так бы и надавал ей как следует, но Эльза привыкла, что с рождения ей прощался любой каприз. Надеюсь, выйдет замуж, родит своих детей и образумится. Пусть и от этого горца. Возомнил себя уже верховным правителем. Только рано еще мне. Ух…

Тиль закашлял, схватился за грудь и попросил еще воды. Тильда с улыбкой подала ему другой стакан. Она взяла его с круглого столика. Но вот как он там оказался, Тиль не понял. Поначалу пить не спешил, но Тильда наклонила голову в ожидании. Он глотнул, и все померкло перед глазами. Чернота рассыпалась на цветные осколки жизни, которую он так любил. Он видел, как паж после первой победы втыкал в рыхлую землю штык с алым флагом, слышал, как в парке шелестят листьями деревья, как звенят медные ключи от второго покоренного им города, видел, как Эльза кружится на усыпанном белыми соцветиями лугу, как солнце золотит кудрявые волосы. Устав, его дочь падает на траву и тихо-тихо шепчет, что никогда его не оставит. Своего любимого папу.

— Как же… — Тиль не смог договорить. Цветные осколки чередовались, мерцали, после слиплись в один большой бутон. Нижний справа, в форме выпуклого лепестка с ноготком, отделился, закружился в одиночестве, но на место вернуться не смог. Острый край его искрился, сиял…

— Успокойтесь, Ваша светлость, вам нельзя волноваться. Идемте, прилягте. Давайте.

Тильда привела правителя в спальню и уложила на мягкие подушки. Пока они шли, он бормотал, все было во сне.

— Наше взрослое сокровище взволнует любого… Мне уже немного жалко зятя. Он даже не знает, что я приказал гвардейцам сначала поймать его, а потом перестать преследовать. Эльза не даст горцу скучать…

— Взволнует, не сомневаюсь. Только не тебя!

— Что?

— А ничего.

Тильда захохотала, а у Тиля сон как будто рукой сняло. Жаль, подняться с кровати он не мог. Тильда не позволяла. Как и раскаленные цепи. Он увидел их — призрачных, растрепанных. Алисию, Энн и Дону. Алисия сжимала ему шею, Энн плюнула в лицо, а Дона села на ноги и стала душить. Тильда подняла голову к потолку, огромная люстра с горящими свечами рухнула на пол. Взглядом потушила пламя и снова захохотала. Тиль желал услышать музыку серебряной флейты, но пелена как будто упала с глаз. Из углов полезли пауки. Алисия приставила горячий язык к раскаленному уху и шептала, как ненавидит его за унижения, Энн вынула из-за талии кинжал, а Дона давила на грудь слабенькими ручками и орала: