Мария Чинихина - Тайна Белого Камня

— Ведьма! Ведьма! Умертвите ведьму!

— Моя дочь Эльза — не ведьма! — правитель Тиль поднял руку, и собравшиеся на площади умолкли. Гвардейцы в серебряных плащах кинулись к тумбе с прохудившимся боком вязать руки фермеру-вещуну, но жест Его светлости — и отряд вернулся в строй.

— Запомните! Эльза — моя единственная дочь. И рождена она от моей законной супруги Ниобы. По состоянию здоровья Ее светлость не может присутствовать, но вот бумага. И в этом документе Ее светлость удостоверяет, что леди Эльза ее дочь, а сама она была введена в заблуждение человеком в бордовом плаще…

«Его ласковые слова и шепот обольстили меня… Леди Эльза — моя дочь».

Тишина. Тиль выдохнул. Бледные лица. Он столько раз видел их. Абсолютно разные. Белые, в муке, в грязи, с крошками на щеках, с глазами-точками, усиками и с бородкой. Поверили. Фермер-ворчун спрыгнул с бочки. А может, нет? Нет, главное — он сам верит. Быстрее бы вернулась Эльза. Его малышка.

Свобода

— Эльза, вставай!

Кто-то звал ее во сне. Эльза проснулась. В спальне было тихо. Свеча не горела. Было темно. Служанка Лейла мирно спала в кресле и оберегала сон госпожи. Потом ветер раскачал решетку окна, и витраж разбился. А время застыло. Седой! Он пришел за ней. От радости Эльза откинула одеяло и бросилась обнимать старика в конусообразной шляпе. От силы, с которой накинулась на него Эльза, Седой потерял свою реликвию, но жест кривым пальцем, и шляпа снова покрыла седую голову.

— Тильда? Где Тильда? С ней все в порядке?

— Идем, Эльза. Пришло время.

— Какое?

— Разбудить силу. Скорее. Белый Камень ждет.

Седой открыл портал, и Эльза зажмурилась от мерцающего во мраке света. Она поняла, что скучает по полетам, по искрящейся каемке, по призрачному шепоту и наставлениям. Ее тело затекло и в сырой и промозглой темнице, и в кровати в замке Эмори Уилла. Капающая с черного потолка вода помутила разум. Сейчас же, когда она снова проносилась лучистым облачком над блестяще-желтой поляной в саду Тильды, она ощущала легкость. Седой не держал ее за руку. Она летела сама по себе, кувыркалась в вольном воздухе — папа, папа простил её, и Эмори Уилл уже завтра обещал отвезти домой!

— Приземляйся! — велел Седой, и Эльза опустилась на покрытую росой траву. Да! Она скучала по приземистым домикам, по ярко горящим на солнце крышам и даже по убаюкивающему чириканию птиц в малиновых кустах.

Поляна у Белого Камня пустовала. И обитатели сада пропали с лужаек. Эльза спросила у Седого почему.

— Они спят, — пояснил Седой. — Черное облако заколдовало их. Оно сейчас явится сюда.

— Я уже здесь! — властный голос, подобно грому, оглушил Эльзу. — Эта сила моя! Моя!

Сильный ветер раскачал и дуб, и ясень. Вековые стволы заскрипели. Зашелестела листва. Облако выло. Гулкие тучи собирались на некогда ясном небе. Превращались в черный вихрь.

— Нет! — Эльза вложила руку в отпечаток, но невидимая сила отбросила ее и подальше. Седой поднял воспитанницу на руки и понес снова к Камню. На полпути упал.

— Ну же, девочка, очнись! Открой глаза. Так надо. Иначе оно победит. Давай. Борись.

Ветер стал дуть сильнее. Одна туча поглотила другую, где-то справа засвистели, зашипели. Седой поднес ладошку Эльзы к отпечатку, и сверкающая сила потекла в безжизненную руку девушки. Эльза открыла глаза. Еле слышно стала нашептывать огненные символы. Черное облако взвыло и надулось, как шарик. Оно пыталось помешать им, но Седой отражал проникновение щупалец к Камню. Его ранили. Шляпа слетела. Только он не чувствовал боли. Мысль о спасении Тильды подпитывала, наполняла энергией. Казалось, дочь помогала через траву, песок, землю…

Эльза перестала шептать. Стала выше. Совсем высокой. Седой упал. А Эльза пустила огромный шар голубого цвета. Первый улетел, второй растворился в воздухе, а третий зацепил врага. Черное облако зашипело, закрутилось, раздулось до немыслимых размеров. Собственные тучи поглотили его, а сильный голос загрохотал:

— Я найду тебя, дорогуша!

Враг превратился в точку и пропал. Дождь закончился, и деревья встали смирно. Голубые крыши снова заблестели, зажурчала вода в молочной реке, птицы расправили хвосты, розовые бутончики подняли стебельки, и зеленые листики потянулись к свету. С отяжелевших веток стали падать спелые фрукты. Листья зашелестели, зашептали свою мелодию, в воздухе пролетела серебряная флейта и очаровала неземной музыкой. Где-то топали каблуками. Говорили. Мальчик с книжкой. Он бежал по желтой дорожке и радовался, что сдал экзамен.

— Тильда там, — только и сумела сказать Эльза. — В пещере. Спасите ее.

Седой кивнул, передал Эльзу заботам женщины в белой тунике, а сам полетел искать свою дочь.

Эпилог

Бутоны… Красные, розовые, белые. Эльза и Тильда шли по улицам города и одаривали цветами всех желающих. Только теперь никто не знал, что это за подарок — его мог поймать только тот, кто на самом деле чего-то хотел. Сегодня усатый продавец, завтра мальчик-скрипач или вельможа, убитый горем после смерти жены, после праздника жатвы девочка-подросток. Она не могла найти контакта с родителями. Людей было много. Некоторых Эльза запоминала, некоторые исчезали из памяти. Но ее бутон. И бутон Тильды. Это было их время. Послеобеденное. Время цветочниц.

— Ты не хочешь помириться с моим отцом? — спросила Эльза, когда они присели на скамейку передохнуть после продолжительной прогулки.

— Он только забыл меня. Отец ему помог избавиться от душевных ран. К тому же нам удобнее, чтобы тебя считали дочерью Ниобы. Меня же, к сожалению, все запомнили жалкой ведьмой-соблазнительницей. Пусть так и будет. К тому же я не уверена, что не наброшусь на него. Я два раза пыталась убить его. В первый — остановилась, во второй — леди черного облака помешали мне. Да и он велел биться с ним.

— Но… — возмутилась Эльза.

— Не спорь.

— Он опять спрашивает, где я бываю. Теперь еще и Эмори Уилл… А если леди Софья признается, что нет никакого обучения с детками…

— Она не скажет, будь спокойна.

— Тильда, все повторяется.

— Так надо, Эльза.

Эльза согласилась с наставницей. Называть ее матерью не получалось, она привыкла жить с мыслью, что в ее жизни есть только папа. И он всегда будет самым родным. Даже Эмори Уилл немного был обеспокоен привязанностью невесты к своему отцу.

— Цветочницы, хватайте их! — крикнул выскочивший из переулка гвардеец.

Тильда среагировала первой. Следом Эльза. Побег был по сценарию. Лавочка, гвардейцы, тесные закопченные переулки, ниша, передышка, прощание. Эльза едет в замок, а там ее обнимает отец, целует Эмори Уилл. Эльза садится на диван в ставшем общим для папы и ее жениха кабинете, и оба начинают показывать план захвата цветочниц. Если бы не Тильда, она бы уже давно призналась и тому, и другому. Что ловить никого не нужно. И защищать. Если только ее саму от себя. Сила росла в ней с каждым днем. Она летала по спальне каждое утро. Могла проснуться в воздухе. Или в бальном зале начинала светиться. Это сейчас, а что будет через год, когда она станет женой Эмори Уилла? Тильда успокаивала: