Елена Блонди - Карты мира снов [СИ]

— Неллет? — сказал, одним взглядом окидывая пустоту, пронизанную солнечными лучами, — Неллет?

И снова вышел, сглатывая и стараясь успокоиться. Вокруг нет страшных следов, пугаться рано. Она проснулась и вышла искать. Нужно просто пойти по их привычным местам, полянам, светлой роще, пронизанной солнцем. Может быть, ушла на берег. Если же нет, он обойдет окрестности, зовя ее по имени.

Неллет нашлась нескоро. Даэд оббегал все ближайшие поляны и обыскал пляж, прошел вдоль ручья, где они уже не ходили, протоптав в роще более удобную тропинку. И все время кричал, стараясь, чтоб голос не был таким испуганным и умоляющим. В ответ голосили птицы, мерно накатывали на песок лазурные прозрачные волны. Возвращаясь от берега, он до рези в глазах оглядывал окрестности, скрытые буйной листвой, и в растерянности поднимал глаза к солнцу, что уже стояло в самом зените. На поляне встал, мерно дыша и стараясь сердцем ощутить верное направление. Еще несколько часов и наступит вечер. Может быть, она вернется сама. А вдруг упала, потеряла сознание и лежит, не слыша его криков?

Дыхание успокаивалось, голова просчитывала варианты, проверяя, точно ли по всем направлениям он прошел в своих поисках. И наконец, Даэд решительно повернулся и двинулся наискосок, не обратно к берегу и не к склонам центральной вершины. А в заросли кустарникового буша, почти бесполезные, густые, куда они не заходили.

Прошел вдоль густой стены переплетенных ветвей, стараясь дышать потише, и услышал недовольные птичьи крики за купами, усыпанными мелкими жесткими листьям. Встал на четвереньки и пополз, нагибая голову. Через довольно долгое время выдрался на незнакомую поляну, и выпрямляясь, с удивлением огляделся. Густая стена кустарника, что казалась с той стороны совершенно непроходимой, почти рядом с ним расступалась, показывая утоптанную тропу. Он полз параллельно ей, не зная, где ее начало, видимо, заросшее и скрытое. А с другой стороны начиналась еще одна роща, на этот раз из кривых кряжистых деревьев с узловатыми стволами. Листья с высыхающими каплями казались почти черными, блестели глянцем. Вдалеке среди темного блеска что-то белело уходящими вверх линиями.

Шепча имя Неллет, он двинулся вперед, стараясь не терять из виду белые полосы. И вышел к живописной группе деревьев, которые окружали ровную поверхность полуразрушенной стены. Белая стена с ярким пятном синей туники. Неллет стояла спиной к нему, опустив руки. Светлые волосы укрывали спину. По сторонам стены торчали колонны — несколько, от некоторых остались лишь основания.

— Неллет? — он встал рядом, чуть позади, нерешительно касаясь ее плеча.

Пока не увидел, на что она смотрит, волновался, обижена, не захочет говорить. Но эти мысли вылетели из головы, вместе с ними отдалился, став неслышимым, сердитый стрекот птиц-пеструшек, которые летали над остатками древнего здания.

Перед ними, изъеденный временем и дождями, круглился барельеф, еле заметный, и послеполуденное солнце делало его более выпуклым, очерчивая тени. Два лица, женское, обращенное к ним: полузакрытые глаза, тихая улыбка на пухлых губах, волосы, собранные в сложную прическу, маленькие уши, отягощенные длинными серьгами, что ложились на плечи.

И резкий профиль мужчины — с таким же полузакрытым глазом, с выдающимся вперед упрямым подбородком. На сильной шее — тщательно прорезанная пектораль, покрытая фигурками животных и людей. Короткие волосы курчавились, убранные под такой же резной ажурный обруч. Казалось, он что-то мысленно говорит, не размыкая губ. А она — слушает, еле заметно улыбаясь. И обоим совершенно нет дела до того, что происходит вокруг. Происходило столетиями, истачивая белый в прожилках светящийся камень, полупрозрачный, почти драгоценный.

«Это же… это ее лицо!»

— Неллет? — снова сказал он, погромче, переводя глаза на лицо девушки. И испугался, такому же выражению, казалось, она не слышит его, а слышит другое, не отсюда и не сейчас.

— Неллет! Прости, я ненадолго. Уходил. Смотри, я нашел цветы, твои любимые.

Повел рукой в зажатыми в кулаке истрепанными радужными венчиками — сорвал на бегу, когда разыскивал, крича.

— Нет, — ответила не ему Неллет, качнулась, отступая, — нет! Это не я!

— Нет, — согласился Даэд, — пойдем. Ты расскажешь потом, про…

— Нет!

— Хорошо. Неллет, пойдем домой. Ты устала, нам нужно поесть. Ты заблудилась, нестрашно. Я сам еле нашел тропинку.

Он обхватил ее плечи, повел, не давая обернуться. Устье тропы гостеприимно распахивалось, качая над головами мелкие жесткие листочки. В гуще веток жужжали комары, мельтешили над кустарником бабочки.

— У нас осталась рыба. И сходим за медом, хочешь? Я искал новые гнезда. Прости.

Тропа становилась все уже, темнее. И перед тем, как вывести их на поляну, почти пропала, если не знаешь, что там, в десятке шагов уже знакомые места, не догадаешься, прикинул Даэд, отводя ветки.

Перед самой хижиной Неллет будто проснулась, пошла сама, отнимая руку, нырнула внутрь и села на лежанку, отворачиваясь от Даэда.

— Неллет?

— Ты меня бросил! Я спала. А ты ушел!

— Я ненадолго. Не сердись.

Он сел рядом. Неллет покачала головой. Взяла его руку, перебирая пальцы.

— Я не сержусь. Я сделала, как надо. Вышла и закрыла глаза, чтоб услышать, в какую сторону ты ушел. И пошла туда, куда мне сказалось. Там бурелом. Ну, когда старые деревья и ветки, все сплелось, но я услышала, где вход.

Она улыбнулась его серьезному лицу.

— И я тебя нашла! Видишь, как важно слушать, что говорит сердце.

— Нашла, — медленно повторил Даэд, внимательно глядя на обрадованную Неллет.

— Да. Тропа привела меня туда, к веврам. Где нужно стоять и ждать. Тебя. И ты сразу пришел. Ты ведь тоже так умеешь? Сам меня научил.

— А стена? И лица.

— Какая стена? — глаза Неллет стали почти круглыми. Губы задрожали, — ты что-то видел? В лесу? Даэд, что ты видел?

— Твое лицо, Неллет. На стене.

Она нахмурилась, вскакивая и быстро поправляя волосы.

— Я хочу есть. И сержусь за то, что ты меня оставил. Не делай так больше. Никогда.

— Не буду.

— Ты не понял, — она быстро прошлась по хижине, берясь за какие-то мелочи и сразу оставляя их: корзинку, плошку с ягодами, плащ на табурете, вернулась и села на корточки, кладя руки на его колени.

— Ты можешь потерять меня насовсем, понимаешь? Если уходишь, делай как раньше, следи, где я, не позволяй мне быть там, где не видишь меня. Потому что… потому…

Замолчала, глядя на него снизу широкими глазами цвета зеленого вечернего неба. А он с холодом по спине додумал вдруг то, о чем не стала говорить. Потому что меня могут забрать, пока ты не видишь…

Первый дождь эппа-месяца оказался и последним. Цветы, которые Даэд сорвал для Неллет, через несколько дней появились везде и от этого не стали менее красивыми, наоборот, глаза, охватывая новую радугу полян и просвеченных солнцем рощ, не уставали восхищаться переливам оттенков. Кроме радужных лилий, которые так любила Неллет, выросли и заполонили зеленую траву белые пеллы, тонкие колокольчики голубых сан, алые искры мышиных лапок, желтые солнышки сладушек. И еще множество разных, названия которых Даэд не успевал запомнить. Неллет все дни проводила на полянах и в рощах, набирала охапки, и в хижине все плошки, горлянки и скорлупы заняты были букетами цветов.