Кевин Хирн - Побежденный. Hammered

– Что? – спросил я.

Лейф погрозил мне пальцем и сказал тихим угрожающим голосом:

– Если ты мне скажешь, что я должен говорить, как неграмотный слабоумный, чтобы соответствовать этому обществу, я тебя ударю.

– А я выдерну твою бородку, – добавил Гуннар.

– Гляньте, чего там деется, покеда вы два трепетесь, – объяснил я им. – Вам не надо быть котейками, чтоб треп был.

Лейф сжал кулак, и я поднял руки.

– Ладно, ладно, прекращаю! Кстати, уже зеленый.

Он тряхнул головой, посмотрел вперед и нажал на педаль газа.

– Как ты можешь переходить от Шекспира к бессмысленной болтовне, я просто не понимаю.

Я не ответил, потому что начал беспокоиться из-за леопарда. Он норовил поцарапать Вакха, который ухватился за сосновую шишку и выглядел таким злобным, что вполне мог оторвать ее вместе с мехом. Пока они не исчезли из вида, я изменил заклинание, связав шишку со лбом самого Вакха. Если ему так хотелось, он мог оторвать ее вместе со своей кожей. От его дикого воя задрожали стекла «мустанга», мы выскочили на автостраду, и я больше не видел Вакха и леопардов.

– Мы оторвались? – спросил Гуннар.

– Не думаю, что окончательно, – сказал я. – Вероятно, он достаточно умен, чтобы понимать, куда мы направляемся; прежде он уже имел дело с друидами. Он может полететь по прямой и опередить нас.

– Иными словами, – сказал Лейф, который уже и так на дикой скорости проносился мимо других автомобилей с водителями-людьми, – я должен ехать еще быстрее.

– Верно. Но с условием, что к концу нашей поездки мы останемся живыми и не получим ранений.

Мы постарались расслабиться, пока мчались до Сьюпериора, потом свернули на юг, на 177-ю автостраду, в сторону небольшого городка Винкельман. Когда за тобой гонится бог, трудно делать вид, что у тебя все в порядке, но настоящий мужской характер не допускает проявлений слабости. Мы говорили о других вещах, как если бы просто катались на машине, а не спасались бегством. Лейф развлекал нас рассказом о своих подвигах на стадионе и с большими подробностями поведал, как прикончил шестьдесят три вампира.

– Лучший способ устроить бойню в век электроники – лишить людей света, – начал он. – Я отключил не только трансформатор, обслуживавший целый квартал, но и запасные генераторы на стадионе. Из чего следовало, что камеры наблюдения не работали, человеческий глаз мог уследить только за отдельными фрагментами стремительных перемещений, а сотовые телефоны плохо снимают при слабом освещении. Таким образом, у меня появилась возможность спокойно перемещаться по стадиону и выбивать вампиров из Мемфиса по одному. Они совершили глупость, равномерно распределившись по всему стадиону, вместо того чтобы собраться вместе и занять надежную позицию. – Он довольно ухмыльнулся, глядя в зеркало заднего вида. – Юные и наивные стали жертвами опыта и вероломства.

– Но в газетах ничего не писали, что с телами убитых были какие-то странности, – заметил я. – Впрочем, наверное, их еще не обнаружили. Я уверен, что завтрашние заголовки будут захватывающими – а в Интернете наверняка можно прочитать уже сейчас. Тебя не беспокоит, что теперь факт существования вампиров станет известен общественности?

Лейф пожал плечами.

– Мое собственное существование остается тайной. А об остальном я буду беспокоиться, если вернусь.

– Когда, – поправил его Гуннар, – а не если.

– Брось, Лейф, – настаивал я на своем. – Одно или несколько тел вампиров поцелует солнце, и оно тут же сгорит. И это станет колоссальной уликой. Даже абсолютно некомпетентный коронер поймет, что тела мертвы уже много лет. Признай это. Ты только что сделал существование вампиров реальным фактом.

– Я ничего не намерен признавать. Они скажут, что во всем виноват пожар, который начался из-за воспламеняющихся газов или жидкостей. А коронер, который предположит, что тела принадлежат вампирам или другим необычным существам, тут же потеряет работу. То, что они обнаружат, будет засекречено или поднято на смех, а люди станут вовсю ссылаться на научные факты и демонстрировать скептицизм.

Я покачал головой.

– Должно быть, у тебя пара гигантских волосатых яиц, – сказал я, а потом добавил: – Если только они у тебя вообще есть. Скажи, Лейф, у вампиров есть яйца?

Гуннар не сумел сдержать смех.

– Аттикус? – осведомился Лейф.

– Да, Лейф?

– Ты получаешь мое разрешение отвалить.

Лейф сделал вид, что я ничего не говорил, и продолжал излагать свою историю, кульминацией которой стало убийство лидера гнезда мемфисских вампиров.

От Винкельмана мы отправились на юг по 77-й автостраде штата, и тут за нами увязался полицейский автомобиль, решивший остановить превысившую скорость крутую тачку. Лейф притормозил, убедился, что Гуннар перехватил руль, а сам открыл окно и высунулся наружу. Посмотрев назад, Лейф перехватил взгляд офицера и заколдовал его. Вскоре сирены стихли, и патрульная машина отстала.

Лейф убрал голову обратно в машину и потратил несколько секунд на то, чтобы привести в порядок растрепавшиеся волосы, пока Гуннар продолжал рулить с пассажирского сиденья. Я рассмеялся.

– Ты хочешь мне что-то сказать, мистер О’Салливан? – насмешливо спросил Лейф.

– Пожалуйста, не тревожься из-за своей внешности, мистер Хелгарсон, – ответил я. – Заверяю тебя, ты невероятный красавчик.

Гуннар хохотнул, а Лейф надменно приподнял подбородок.

– Я намерен игнорировать завистливые выпады уродливых мужчин, – заявил он.

– Он тебя имел в виду, Аттикус, – сказал Гуннар.

– Твоя мать говорила обо мне, – сказал я, и оборотень, разом потерявший чувство юмора, зарычал.

Я улыбнулся, но больше ничего не стал говорить, как и Лейф. Когда имеешь дело с оборотнями, нужно знать, где проходит граница.

Мы свернули налево, на Аравайпа-Роуд и проехали еще двенадцать миль, из которых последние восемь по гравию. Строго говоря, Аравайпа-Каньон-Уайлдернес не является лесом, там совсем немного дубов, ясеней или колючих растений, но это здоровый прибрежный ареал, способный поддерживать связь с Тир на Ног. Здесь живет более двухсот видов птиц, девять видов летучих мышей, обитают рыбы, родина которых штат Аризона, а также черные медведи, рыжие рыси, пустынные толсторогие бараны и коати. Деревья тут, как правило, широколистные, приятная смесь ольхи, ив, грецкого ореха, тополей и сикомор, и все растут на берегах не пересыхающей круглый год реки Аравайпа-Крик. Есть и настоящий лес, имеющий более прочные связи с Тир на Ног, немного ближе к Темпе, если брать по прямой, но на машине сюда можно добраться быстрее.

Мы вылезли из «мустанга», и Лейф оставил ключи в зажигании. Я усилил свое ночное зрение, снял сандалии и взял их в левую руку. Вход в заповедник перекрывала ограда, мы перепрыгнули через нее и побежали к реке. На обеих сторонах каньона встречалось совсем мало растительности; и только на дне она становилась особенно пышной.