Роберт Чамберс - Пенумбра. Шесть готических рассказов.

Эти странные появление китайцев с незавидной периодичностью здорово обеспокоили меня. Пусть только попробуют сунуться ко мне. Я, во что бы то ни стало, разберусь, что за чертовщина происходит в Кардинал Вудс. Если бы я смог поймать хоть одного из них… Для меня конечно пленник будет бесполезен, и я не получу ничего, кроме морального удовлетворения, вот Баррис был бы рад поработать с ним. — Я бы тут камня на камне не оставил — решительно подумал я. — Я избавлю лес от этих косоглазых ублюдков. Интересно, у Девида есть теория по поводу того, что же они с Хоулеттом всё же видели? Это, должно быть, рыба. А что ещё то? Конечно рыба. Лосось — подумал я. Вероятно нервная система Хоулетта и Девида была чересчур перевозбуждена после погони за призраками их воображения.

Лай собаки прервал мои пространные размышления, и я осмотрелся. Я был на той самой поляне. Собака уже мчалась к камню, по влажной, мягкой земле, туда, где сидела моя знакомая. Я увидел, как Волли, умастившись поудобнее, положил свою голову на подол её шелкового платья; Я видел, как она склонилась над ним, посмотрев в глаза. Я перевёл дыхание и начал медленно пробираться к центру поляны. Девушка робко протянула свою тонкую, белую руку.

— Теперь, когда ты вновь посетил меня, — сказала она, — Я могу рассказать тебе многим больше о своей работе. Помнишь, я говорила, что умею делать гораздо больше, чем просто вырезать на камне фигуры бабочек, стрекоз и прочего, что ты уже видел ранее. Почему ты так смотришь на меня? Тебе нездоровится?

— Изольда… — пробормотал я.

— Да, — отозвалась она. Под её глазами была лёгкая синева.

— Я… я думал, что никогда больше не увижу тебя, — сказал я неуверенно. — Ты… я… я… думал ты всего лишь мой сон.

— Ты думал, что я тебе приснилась? Тебе не кажется, что это немного… странно?

— Это? Странно…? Но куда ты делась так внезапно когда… после того как мы достали твой инструмент из воды? Я видел твоё лицо рядом с моим — оно отразилось в воде, а затем ты исчезла, и в отражении не осталось ничего, кроме клочка вечернего, тёмно голубого неба и первых, мерцающих огоньков звёзд.

— И поэтому ты подумал, что это был сон, да? — спросила она. — Ты ведь так думаешь?

— Я — сплю?

— Быть может… по крайней мере, это один из вариантов, ведь у тебя такой усталый вид… вот я и вернулась.

— Вернулась? Но откуда?

— Куда. Я вернулась сюда, что вырезать несколько новых узоров на камне. И вот ещё кое-что — сегодня я принесла с собой свою новую работу.

Я взял из её рук небольшую статуэтку — маленькая, но как для ящерицы довольно крупная золотая статуэтка с острыми коготками, покрытая золотой филигранью, что была настолько тонкой, что солнечный свет огнём вспыхивал на её поверхности, отбрасывая на землю рябь золотых бликов.

— Бог мой! Это же невероятно! Кто… кто научил тебя этому? Эта вещь, она… бесценна!

— О, я очень надеюсь, что это так, — сказала она искренне. — Я не могу сама продавать свои работы, поэтому мой приёмный отец делает это за меня. Это моя вторая работа для него, и вчера он сказал, что нужно, чтобы я сделала ещё. Наверное, он очень беден.

— Не понимаю, как он может быть беден, если он смог достать столько золота, чтобы ты могла сделать свою работу, — воскликнул я изумлённо.

— Золото! — сказала она. Золото! У нас в доме есть комната, полная золота! Он создаёт его.

Я, ошеломлённый, сел на землю прямо подле её ног.

— Почему ты так странно смотришь на меня? — спросила она обеспокоенно.

— Где живёт твой приёмный отец? — наконец решился спросить я.

— Здесь.

— Здесь?!

— В лесу у озера. Жаль, но ты никогда не сможешь найти наш дом.

— Дом?

— Конечно. Или ты подумал, что я живу на дереве? Глупо. Я живу со своим приёмным отцом в красивом доме, — он не очень большой, но очень красивый. Он создаёт там золото, но люди, которым он отдаёт его, никогда не заходят к нам домой, потому что не знают, где он, а если бы и знали, дом бы их не выпустил просто так. Мой приёмный отец носит им золото в своей большой сумке. Когда набирается полная сумка, он относит её в лес, туда, где живут эти странные люди, а что происходит потом, я не знаю. Хотелось бы мне поскорее продать всё золото, чтобы он стал достаточно богатым, чтобы мы могли вернуться в Айн, где вода в реках сладкая, как мёд и реки текут под тысячью мостов.

— Айн — это город? — спросил я в полголоса.

— Айн? Не знаю. Там всегда пахнет сладким нектаром и слышен звон тысячи серебряных колокольчиков. Вчера я принесла с собой цветок высушенного лотоса из Айна. Он был здесь. — Она прикоснулась к своей груди. — И весь лес пах им. Ты ведь тоже слышал его запах?

— Да.

— Ты ведь был удивлён прошлой ночью, не так ли. Какой хороший у вас пёс. Я люблю его. Вчера весь вечер только и думала, что о нём. И в предыдущий вечер тоже.

— В предыдущий вечер… — повторил за ней я.

— О тебе я тоже вспоминала. Почему ты носишь коготь дракона?

Я быстро прикрыл лицо ладонью, что скрыть отметину.

— А что такое коготь дракона? — спросил я.

— Это символ Лунного старца, а Лунный старец — глава Кюэнь-Ёиня. Так говорит мой приёмный отец. Это он меня всему научил. Мы жили с ним в Айне, пока мне не исполнилось шестнадцать лет. Сейчас мне восемнадцать. Мы два года уже живём в лесу. Смотри! Какие прекрасные, алые, пёстрые птицы! Интересно, как они называются? В Айне все птицы были одного цвета…

— Этот Айн, это где, Изольда? — едва сдерживая себя, спросил я.

— Айн? Не знаю.

— Но ты ведь там жила.

— Да, почти всю жизнь.

— Это за океаном, Изольда?

— Это через семь океанов и великую Реку, что длиннее, чем от земли до луны.

— Кто тебе это сказал?

— Как кто? Мой приёмный отец. Он мне всё рассказывает.

— Как его зовут, Изольда?

— Я не знаю. Мне достаточно знать, что он мой приёмный отец.

— А тебя как зовут?

— Это ты и так знаешь — Изольда.

— Да, но у тебя должна же быть фамилия?

— Я Изольда, и это всё. У вашего народа принято иметь два имени? Почему ты так нетерпеливо смотришь на меня?

— То есть твой приёмный отец делает золото, так? И ты тоже знаешь, как его делать?

— Разумеется. Он делает его там, в Айне. И мне нравится наблюдать за его работой — цветные искры такие красивые, особенно ночью. Они похожи на золотых пчелок. Айн так прекрасен… в нём множество зелени. Из моего сада открывался чудесный вид на тысячу мостов и белые горы.

— Люди. Изольда, расскажи мне о людях, — попросил я.

— Народ Айна? Я видела много людей, они как муравьи — их очень много! Их миллионы миллионов и каждый из них проходит свой путь по одному из мостов.

— Как они выглядели? Так же, как и я?

— Я не знаю. Они были слишком далеко от меня, чтобы я могла рассмотреть их. В течение всех шестнадцати лет я видела их лишь издалека, наблюдая за ними из своего сада; но я никогда не была на улицах Айна, поскольку никогда не покидала сада — мой приёмный отец запретил мне делать это.