Роберт Чамберс - Пенумбра. Шесть готических рассказов.

— Думаю именно так. Ла Гранж пришел к такому же выводу. Его прошлый эксперимент не дал результатов, но позже у него получилось создать чистое золото. Тот образец, самородок, был изготовлен им лично.

«Это что, шутка такая, Баррис решил развеселить нас? — подумал я. — Или это просто мистификация и манипуляция фактами?»

Я посмотрел на Пирпонта. Он что-то невнятно проговорил о том, что скоро вопрос с серебром решится сам собой и повернулся лицом к Баррису, на лице которого не было и намёка на шутку, поэтому мы с Пирпонтом крепко задумались.

— Даже не стоит спрашивать меня о том, каким образом они делают это, — сказал Баррис. — Я не знаю толком тонкостей производства, я вообще почти ничего не знаю. Но вот в чём я уверен точно — где-то в пределах Кардинал Вудс есть некая негласная группа людей, подполье, которая знает, как делать это золото и что самое важное, кто придумал метод его производства. Господа, вы и сами должны понимать, какую опасность это может нести для всего нашего государства в целом. Процесс производства такого золота нужно остановить. Мы с Драмондом решили, что я вполне подхожу для выполнения данной задачи. Кем бы ни были эти люди и где бы они не прятались — они знают, как изготавливать золото, следовательно, каждого из них следует изловить, после чего — поставить к стенке и пустить пулю в затылок.

— Пулю в затылок… — повторил Пирпонт, являющийся владельцем золотого прииска, который он сам считал убыточным.

— Профессор Ла Гранж конечно сохранит благоразумие. Наука не должна делать открытий, которые бы противоречили устоявшимся правилам этого мира!

— Билли, вам не о чем волноваться. Ваши доходы под надежной защитой.

— Я думаю, — сказал я, — всё же есть какой-то недостаток в методе профессора Ла Гранжа.

— Именно. Он не счёл нужным сообщить о нём до того, прежде чем его отправили на анализ. Он пытался усовершенствовать формулу, разделяя золото на три элемента.

— Он великий человек, — признал Пирпонт. — Но он станет величайшим, если будет держать свой язык за зубами.

— Кто? — спросил Баррис.

— Профессор Ла Гранж.

— Профессор Ла Гранж был убит несколько часов назад. Пуля попала прямо сердце. — Не обращаясь ни к кому конкретно, медленно констатировал Баррис.

Шел уже пятый день нашего пребывания в охотничьих угодьях Кардинал Вудс, когда Баррис получил телеграмму от конного курьера, прибывшего утром с Кардинал Спрингс — ближайшей к нам телеграфной станции и одноимённой небольшой деревушки, располагающейся по пути следования железнодорожной колеи, соединяющей Квебек с одной стороны, и пересекая чуть севернее три речных потока с другой стороны, в тридцати милях ниже по течению.

Мы с Пирпонтом сидели под кронами роскошных, высоких деревьев, ради забавы заряжая в ружья орехи, камушки и прочую мелочь, годящуюся под шрапнель. Баррис стоял рядом — высокий, загорелый, возвышающийся над нами как гора. Он курил свою небольшую трубку, прикрывая её время от времени рукой, чтобы искры не смогли добраться до наших запасов пороха. Цокот копыт по ещё влажной, утренней траве заставил нас насторожиться. Вскоре курьер уже стоял у нашего порога, привязывая свою лошадь за узду к коновязи во дворе. Его встретил Баррис и взял у него из рук запечатанную телеграмму.

Он небрежно разорвал конверт и вернулся в дом. Когда через пару минут он вновь вышел на улицу, в руках его был новый конверт, вероятно — ответ на послание.

— Доставить как можно скорее, — сказал Баррис, прищурено всматриваясь в лицо курьера.

— Так точно, полковник Баррис, — устало протянул юноша.

Пирпонт смерил курьера взглядом и иронично улыбнулся, провожая взглядом курьера, который к тому моменту уже сел на лошадь, ловко опираясь на стремя.

Баррис вручил ему конверт и жестом попрощался. Раздался глухой ступ копыт, несущийся по лугу, перешедший в звонкий цокот — курьер уже выехал на усыпанную гравием дорогу, отбрасывая большую тень, которая тоже вскоре исчезла.

Баррис вытряхнул пепел из своей трубки, снова набил её и, встав с подветренной стороны, вновь раскурил её.

— Никому не показалось странным, — начал я. — Этот твой курьер — с виду прожженный провинциал — говорит так, словно учился в Гарварде.

— Так он и так учился в Гарварде, — констатировал факт Баррис.

— Всё интереснее и интереснее, — многозначительно протянул Пирпонт. — Здесь, в Кардинал Вудс, и шагу нельзя ступить, чтобы за тобой не наблюдала служба, верно я говорю, а, Баррис?

— Нет, — бесцветно ответил Баррис. — Ты и сам лучше меня знаешь, что тут сплошь зелёная пустошь да одна телеграфная станция на всю округу. Рой, ты сколько пороха используешь для заряда?

Я показал ему свободной рукой на меру сечения в стальном тигле, который я использовал как мерную чашку. Он одобрительно кивнул, сел рядом и взял щипцы.

— Драмонд передаёт привет, — обратился он к нам. — Курьер — мой человек, а вы парни, — Баррис указал пальцем на нас с Пирпонтом, — чертовски смекалисты. Чтоб вас! Бьюсь об заклад, что если бы он говорил на местном диалекте, вы бы точно ни о чём не догадались.

— Ну, он старался, — не без иронии сказал Пирпонт.

Закончив обжимку гильз, Баррис посмотрел на результат своей работы — горстку готовых к бою патронов. Затем он взял оттуда один патрон и ещё раз хорошенько обжал его.

— Я думаю хватит. — сказал Пирпонт. — Пережмёшь ещё.

— А ты что, стрелять будешь хуже, если патроны будут отжаты чуть лучше? — заботливо спросил Баррис. — В таком случае — сам бы этим и занимался, а ещё лучше — припахай своего бесполезного служку.

«Служкой» при Пирпонте был чопорный, слегка эксцентричный, тщательно подобранный Пирпонтом в качестве ассистента, молодой британец по имени Хоулетт. Будучи его камердинером, оруженосцем, поваром и личным слугой, Хоулетт делал за Пирпонта почти всё, разве что не дышал за него, хотя и это ставилось под большое сомнение. Однако в последнее время ироничные насмешки Барриса по этому поводу заставили его заниматься некоторыми вещами самостоятельно. К своему удивлению, ему очень даже понравилось чистить своё ружьё от нагара длинным шомполом, хотя раньше он бы не смог назвать это занятие хоть сколько-нибудь интересным. Он зарядил ружьё сначала одним патроном, затем вторым, после обжал ещё несколько гильз, и с чувством выполненного долга отправился завтракать — работа очень способствовала аппетиту. Поэтому, когда Баррис в очередной раз спросил, где его «служка», Пирпонт не стал ничего ему отвечать. Вместо этого он демонстративно порылся в своей сумке, извлёк оттуда мерную чашку для пороха и торжествующе — мол, я и сам всё могу — высыпал чёрный порох в пустую гильзу.