Уильям Ходжсон - Карнакки – охотник за привидениями (сборник) [litres]

Когда он ушел, я уселся и закатился хохотом, попытавшись представить себе физиономию Блэка, когда он увидит, что это за «она». И понял, что могу забыть о нем до тех пор, пока не приготовлюсь к встрече.

16 апреля, ночь

Этим вечером я посетил мистера Блэка. Таможенники, как обычно, перехватили меня на пути и подвергли такому обыску, после которого мне не удалось бы пронести незамеченной даже почтовую марку. Однако не стоило бы им так утруждать себя – не стану же я вывозить «Мону Лизу» на берег в это средоточие шума и гама!

Когда я увидел мистера Блэка впервые после того, как он оставил корабль, он сразу рванулся ко мне.

– Где же она? – вопросил он с болезненным выражением на лице.

– Дорогой мой, – ответил я, – «Мону» под мышкой на берег не пронесешь. Быть может, вам нужна именно она, – и я указал на копию в дешевой раме, стоявшую наверху книжного шкафа.

– Прекратите шутить! – рявкнул он едва ли не грубо, но я только расхохотался. После чего достал носовой платок и бутылочку растворителя, снял картину со шкафа, положив на стол, смочил платок растворителем и осторожно, но решительно протер изображение.

Брови сошли моментально, как одно из двух других мест, в которых я положил краску особенно густо.

– Вот ваша «Мона», мистер Блэк, – проговорил я. – И, как мне кажется, вы должны мне двадцать пять тысяч долларов.

Он посмотрел, а потом завопил; да, воистину завопил. Сперва от восторга, а потом перешел к вопросам. Выдержав первый, я ответил на второй.

– Вы видели, как я рисовал картину, так ведь? – спросил я.

– Конечно! – ответил он.

– Ну, это было в Англии, где я рисовал себе памятку, – пояснил я. – После этого я взял «Мону», отмочил ее от фанерки, к которой вы ее приклеили, и перенес на картон. Потом пририсовал ей брови нейтральной краской, которой коснулся картины еще в паре мест, так что вы с мисс Ланни провели большую часть нашего путешествия, критикуя бессмертного Леонардо. Мисс Ланни ругала его еще крепче меня. Она сказала, если я не ошибаюсь, что моя картина подобна пивной бутылке рядом с изысканной венецианской вазой! Кажется, я ответил ей, что, на мой взгляд, он не слишком большой художник, вы же молчали, однако по лицу было видно, что вы согласны с леди. Словом, старина да Винчи наслушался в тот день неприятных для него слов. И все это время его шедевр, украшенный парой бровей и поправленный в паре других мест, взирал на нас с переборки. Я даже предложил таможеннику купить этот портрет за пятьдесят долларов, однако перспектива его не заинтересовала. Да, мистер Блэк, в этом рейсе я порадовал себя самого. Что значит стиль в собственном деле! Спасибо; да, мы договаривались на двадцати пяти тысячах. И, как мне кажется, нам следует отпраздновать это событие… под каким именем, кстати?

Танкерный пароход «Ганимед», 5 ноября

Сегодня неприятности сами находили меня. Утром в ресторане я встретил человека, который знал слишком много.

Таков уж прискорбный результат чересчур тесного общения с таможенниками! Вечно невесть откуда вылазит человечишко, знающий предостаточно для того, чтобы ты перестал чувствовать себя спокойно. Можете не сомневаться, обычно таких мало, однако, должен признаться в том, что этому попрошайке известны кое-какие нюансы, за которые таможня Соединенного Королевства охотно заплатит, и он вполне недвусмысленно заявил, что держит доказательства в надежном месте и охотно извлечет их на свет божий в удобный для себя момент.

– Хорошо, мистер, – сказал я, – чего ты от меня хочешь? Ждешь, чтобы я заткнул тебе рот деньгами, предоставил тебе место стюарда на своем корабле, или чего-то еще?

– Мне не нужно от тебя, кэптен, ни того, ни другого, – ответил он. – Не стану отбирать у тебя деньги, но и не рискну выйти в море на твоем корабле.

– Хорошо, – проговорил я. – Выкладывай, что тебе нужно!

– Кэптен, – продолжил он, – я не ошибусь, если предположу, что ты не относишь себя к числу искренних патриотов?

– Не отношу, – согласился я. – У меня нет времени пускать фейерверки. Мне нужно заработать на существование, a это дело нелегкое!

– Завтра вечером ты отплываешь в своей нефтеналивной посудине в Голландию, – ответил он, сразу перейдя к делу. – Как насчет того, чтобы по пути заработать еще тысячу фунтов, а заодно получить эти письма, чтобы мне более нечем было беспокоить тебя, кэптен?

Я пристально посмотрел на него.

– А если я не соглашусь? Что тогда?

– В таком случае, кэптен, можешь не сомневаться в том, что сегодня же с вечерней почтой эти письма отправятся в таможню Соединенного Королевства. Ну а ты заодно лишишься тысчонки желтых цыпляток, a нашу… то есть мою маленькую работенку выполнит кто-то другой, пока ты будешь пачкать благородные пальчики на своей старой калоше. Нравится ли тебе такой вариант, кэптен?

– Не нравится, – ответил я, – только учти, ты не найдешь во мне простака, готового взяться за любую работу. Тем не менее, давай выслушаем твое предложение. Тысяча фунтов в наши дни – неплохой заработок.

– Садись-ка поближе, – распорядился он, после чего я пододвинул стул ближе к столу и чуть наклонился вперед, чтобы ему не пришлось кричать о своем деле на всю харчевню.

– Итак, завтра вечером ты выводишь в море своего дряхлого «Ганимеда», – уже второй раз поведал он мне. – Словом, кэптен, если тебе нужны эти письма и тысяча фунтов, хочу, чтобы ты устроил свои дела так, чтобы оказаться возле маяка на острове Тессел [43] Остров в Нидерландах, в провинции Северная Голландия, самый крупный и наиболее населенный из Западно-Фризских островов. с полуночи до четырех утра в ночь на восьмое число. Конечно, тебе придется оставаться за пределами трехмильной зоны, a также договориться со своим старшим инженером о том, чтобы вы шлепали туда как можно медленнее, чтобы не оказаться там раньше времени.

– Жарь дальше, – посоветовал я. – Как говорится, разворачивай парус. Можно сказать, что ты еще не начинал!

– Именно так, кэптен, – ответил он с улыбкой. – И когда ты будешь болтаться возле Тессела, я хочу, чтобы по каждому твоему борту светились три иллюминатора, и чтобы средний из них был прикрыт листом синего целлулоида, которым я тебя снабжу.

Возможно, что в течение тех четырех часов, которые ты, по моему разумению, должен будешь провести возле острова, тебя посетят три-четыре небольших суденышка, которым нужно будет купить бензин и смазочное масло. Ну и если таковые найдутся, тогда… тогда мне хотелось бы, чтобы ты продал им этот самый бензин и масло в том количестве, какое им потребуется…

– То есть продал германским субмаринам! – перебил его я.

– Не могу поручиться в этом, однако, как знать, – ответил он ухмыляясь. – Впрочем, своего счастья заранее не узнаешь. И во всяком случае, просто к сведенью: их там по меньшей мере четыре, и они ждут вас. Словом, если ты попытаешься обойти их, капитан, готов утверждать, что тебе придется взлететь на небо вместе со всем своим бензином. В жарком таком облаке!